всякого голосования, мы все единодушно одобряем вашу кандидатуру, ведь
правда, сударыни?
пришлось ухватиться друг за друга, чтобы не упасть.
покойницей и миссис Браун наверняка умерла.
вид у них был такой, точно они вырвались из самого центра динамитного
взрыва.
сами не понимая, возвращаются ли они с похорон, или отправляются на бал.
время, до самого низа, крепко держался за перила.
просто с ума посходили. Стоят в кружок и сморкаются. А Эльмира Браун сидит
на полу под лестницей, и ничего у нее не сломано -- я так думаю, у нее кости
сделаны из желе,--и ведьма плачет у нее на плече, и вдруг все поднимаются
вверх по лестнице и уже смеются! Видал ты когда-нибудь такое? Ну, я скорее
дал деру.
вдаль: на горизонте громоздились облака самых причудливых очертаний --
воины, древние боги и духи.-- Так, говоришь, чары, и восковые куклы, и
иголки, и снадобья разные?
Э-э-э! Йок!--Том схватился за живот и высунул язык.
x x x
другим падают яблоки. Сначала одно, потом где-то невдалеке другое, а потом
сразу три, потом четыре, девять, двадцать, и наконец яблоки начинают
сыпаться как дождь, мягко стучат по влажной, темнеющей траве, точно конские
копыта, и ты -- последнее яблоко на яблоне, и ждешь, чтобы ветер медленно
раскачал тебя и оторвал от твоей опоры в небе, и падаешь все вниз, вниз... И
задолго до того, как упадешь в траву, уже забудешь, что было на свете
дерево, другие яблоки, лето и зеленая трава под яблоней. Будешь падать во
тьму...
колесах. Вскинул застывшую руку-- да, телефон все еще здесь! Полковник на
секунду прижал его к груди и растерянно мигнул.
назвал номер, а потом ждал, не сводя глаз с двери своей спальни, точно
опасаясь, что вот-вот ворвется орда сыновей, дочерей, внуков, сиделок и
докторов и отнимет у него последнюю радость, которую он позволял своему
угасающему сердцу. Много дней -- или, может быть, лет?--назад, когда оно
пронзило острой болью его мышцы и ребра, он услышал этих мальчуганов
внизу... как их зовут?.. Чарли, Чарли, Чак, да! И Дуглас! И Том! Он помнит!
Они позвали его оттуда, издалека, из прихожей, но у них перед самым носом
захлопнули дверь, и они ушли. Доктор сказал, ему нельзя волноваться. Никаких
посетителей, ни в коем случае! И он слышал, как мальчики переходили улицу,
он их видел, даже помахал им рукой. И они помахали ему в ответ.
"Полковник... Полковник..." И теперь он сидит совсем один, и сердце его, как
маленький серый лягушонок, вяло шлепает лапками у него в груди, то тут, то
там.
Мехико, Эриксон, номер 3899. И далекий, но удивительно ясный голос:
здании, в кабинете раздались шаги -- кто-то отошел от телефона. Старый
полковник весь подался вперед и, крепко прижимая трубку к сморщенному уху,
напряженно, до боли, вслушивался и ждал, что будет дальше.
золотого полудня, и полковник так ясно увидел Хорхе -- вот он стоит у окна,
а телефонную трубку выставил на улицу, под яркое солнце.
на все лады расхваливая свой товар--связки красноватых бананов и дикие
апельсины.
точно и он шагал по той улице. Веки его были плотно сомкнуты. Он шумно
втягивал ноздрями воздух, словно надеясь учуять запах мясных туш, что висят
на огромных железных крюках, залитые солнцем и сплошь облепленные мухами, и
запах мощенных камнем переулков, еще не просохших после утреннего дождя. Он
ощущал на своих колючих, давно не бритых щеках жгучее солнце-- ему снова
двадцать пять лет, и он идет и смотрит вокруг, и улыбается, и счастлив тем,
что живет, что так остро чувствует, впитывает в себя цвета и запахи...
туман. Он еще не опомнился от потрясения, стук в дверь застал его врасплох;
часть его существа еще оставалась там, в другом, далеком городе. Он
подождал-- пусть все вернется на место, ведь нужно отвечать на вопросы,
вести себя разумно, быть вежливым.
ее, точно кронциркуль.
минуту за две тысячи миль раздался приглушенный автомобильный гудок.
лицу.
Поймите, вам же это вредно. Волнуетесь, слишком много разговариваете. И еще
эти мальчишки скачут вокруг вас...
рассказывал о разных разностях, о которых они еще не слыхивали. О буйволах,
о бизонах. Ради этого стоило поволноваться. Мне все равно. Я был как в
лихорадке и чувствовал, что живу. И если жить полной жизнью--значит умереть
скорее, пусть так: предпочитаю умереть быстро, но сперва вкусить еще от
жизни. А теперь дайте мне телефон. Раз вы не позволяете мальчикам приходить
и тихонько сидеть около меня, я хоть поговорю с кем-нибудь издали.
Он еще на прошлой неделе хотел убрать отсюда телефон, но я его отговорила. А
теперь, видно, придется так и сделать.
откатила кресло в другой конец комнаты.--А теперь, молодой человек, в
постель!
увезу в прихожую. Так мне спокойно, я уж буду знать, что вы не станете опять
звонить по телефону.
звонит на междугородную станцию.
было наслаждение -- тайные звонки через моря и океаны, тонкая ниточка,
протянутая сквозь дебри омытых дождем девственных лесов, среди озер и горных
вершин... разговоры... разговоры... Буэнос-Айрес... и Лима... и
Рио-де-Жанейро... разговоры...