Я не способен на что-то серьезное, но я знаю, как действуют эти вещи,
потому что я чувствую их. - Он даже несколько раз стукнул себя в грудь. -
Вот здесь. Но я не могу дать тебе лучших объяснений.
столкнулись в этом доме. Когда ты сталкиваешься с ними в очередной раз, то
ты узнаешь о них все больше и больше.
ведь это не так, Петр!
прошу у тебя прощенья, поверь мне. Я говорю это от чистого сердца. Ты
очень благоразумный юноша, но ты не должен полностью полагаться только на
себя. Ведь именно ты спас мою жизнь, и я никогда не забуду этого.
здесь одного.
своего рассудка.
заявил ему Петр. - Если же ты должен будешь пойти куда-то со стариком, то
мы должны идти вместе. Вот мое отношение к происходящему.
каким-то лишь ему одному известным делом, твоя помощь будет бесполезной,
если ты не веришь в то, что происходит. Ему очень не понравится это.
вернуть в жизнь. Это великий мастер, парень. Следует отдать должное его
ловкости и уменью. И, разумеется, если он может делать, то, что ты
говоришь, он не будет нуждаться в моей помощи. Я глубоко убежден, что он
предпочтет твою.
слишком чистосердечен, и если его занятия могут сделать тебя счастливым,
то я готов поверить во что угодно, по крайней мере на то время, пока он
будет занят своими заклинаниями. Я не буду делать ничего, что так или
иначе может обидеть его, за исключением того, что буду сопровождать вас.
почищена, обед приготовлен, подан и съеден...
стола, взять свой кафтан, посох и предложить ему отправиться с ним. Так
оно в конце концов и вышло. Когда Ууламетс собрался, Саше оставалось лишь
смиренно произнести:
глядеть в сторону Петра. Он все-таки боялся темноты, уже сгущавшейся за
дверью дома, боялся старика, и, в равной мере, боялся, как бы Петр не
выкинул какую-нибудь глупую шутку.
Саша наблюдал за ним краем глаза, когда Ууламетс сказал:
соседнего колышка шапку.
никакого внимания.
притворялся, что не замечает раздражения старика по поводу упрямой
настойчивости, с которой Петр собирался последовать за ними, и старался
как можно ниже опустить голову, все время думая о том ужасном созданье,
которое могло поджидать их в темноте двора, и как им удастся преодолеть
границу этого зловещего пространства и добраться до леса.
- Очень хорошо.
пересиливая страх, взглянул вверх, то не увидел ничего, кроме
промелькнувшей тени. Петр шел сзади, почти рядом с ним, и Саша неожиданно
почувствовал радость от его присутствия. Эта радость смешивалась с
чувством вины, потому что в глубине души он все-таки осознавал, что как ни
ждал он помощи от Петра, но, тем не менее, ему не хотелось выдавать это за
предмет своего желания. У него были предчувствия надвигающихся на них
несчастий, среди которых больше всего его беспокоило нечто, чего он не мог
выразить словами, а только лишь ощущал, что оно сосредоточено вокруг
Ууламетса, подобно злонамерению, которое не имеет конкретного назначения и
источника и за которое поэтому никто не несет никакой ответственности. В
этом и заключалась главная опасность, это был риск, которого было очень
трудно избежать.
ним. Петр же упорно шел следом, сначала по неровной тропинке, а потом по
старой дороге, туда, куда вел их Ууламетс. Вскоре они вышли к реке, где у
причала стояла старая лодка.
значительное расстояние от дома. Но старик ответил ему не более того, чем
ответил ему Петр на предложение остаться дома.
попытался высвободиться, зная, что нет смысла пытаться убеждать в чем-то
Петра, и уж наверняка никакого смысла нет в том, чтобы пытаться в чем-то
убедить Ууламетса. Он лишь хотел удержать обоих от попыток выдвинуть свои
ненужные сейчас аргументы, сделать то, чего хотел старик, и вернуться
назад вместе с ними, целым и невредимым.
чащи, превратившись в ее часть. Он стоял согнувшись, опираясь на свой
посох, и ухмылялся с тревогой и беспокойством.
низким, так что задевал за живое, напоминая чем-то голос дяди Федора: -
Ведь у нас с тобой была заключена сделка. Разве ты забыл об этом, парень?
его.
опираясь на посох двумя руками, ответил:
спокойный, даже безмятежный голос, в котором звучала уверенность,
отгонявшая все детские страхи. Ууламетс даже добродушно улыбнулся. Вполне
возможно, что всего лишь минуту назад его улыбка могла изображать и оскал
вурдалака. Скорее всего, это была лишь игра лунного света, и мимолетное
наваждение, вызванное беспричинной паникой. Нужно быть полным дураком,
чтобы представить себе, что в этом лесу, через который они шли совершенно
спокойно столько времени, могло быть какое-то зло. Ууламетс делал им знаки
рукой, продолжая улыбаться.
предпочитал первое. Петр попытался было безуспешно остановить его, с
отвращением повторяя: "...Очень немного". Он стоял совсем близко от него,
когда Ууламетс повернулся и, нащупав посохом дорогу, вновь начал
прокладывать перед ними путь.
Отправляться ночью в такое место, чтобы выкапывать корни...
размахивал перед ними метлой. Корни задевали за ноги. Саша без особого
успеха пытался всякий раз ухватить ветку, которую отпускал Ууламетс, и она
тут же била его по щеке. Он поминутно вздрагивал, но продолжал идти,
иногда смахивая слезы, наворачивающиеся от боли, но торопился, опасаясь
потерять в темноте фигуру старика.
все сумасшедшие, раз выбрались из дома в такое...
особенно на близком от воды расстоянии. Течение здесь было быстрым, вода
постоянно подмывала берег, и они шли, разбрызгивая грязь и часто попадая в
многочисленные лужи. Особенно сильно страх охватил мальчика, когда он
полностью потерял из виду Ууламетса, и в его воображении тут же возникла
ужасающая картина того, что старик решил просто подшутить над ними,
оставив их на растерзание тем страшным существам, которые могли обитать на
этом затянутом ночным мраком берегу.
Петр оттащил его назад и некоторое время продолжал удерживать.
заблудились. Оставь его! Идем назад, к дому.
следовать за собой.
делает это. Наверное просто потому, что ему казалось невозможным повернуть
назад на глазах у старика, стоящего впереди и наблюдающего за ними. Да и
глупо было бы делать что-либо такое, что могло повлиять на безрассудство
Петра или на характер Ууламетса. Он не имел представления, почему Петр
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Березин Федор
Василенко Иван
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий