Чтение 25–й страницы книги ~Духовное ружье~

неведомом ни одному человеку.

Человек, почти идол, с почти выгравированными, каменно отчетливыми
чертами лица. Он склонился над Ларсом. На нем была с иголочки униформа,
включая полный набор разноцветных медалей.

- Он уже пришел в себя, - сказал он.

Двое медицинских работников стояли в нерешительности. На них были
простые белые, до пола халаты. Ларс увидел институтское, невероятно
дорогое оборудование для экстренных случаев, огромные пыхтящие машины со
шлангами и индикаторами и самообеспечивающие приборы, все в жутком
действии. В воздухе пахло ионизацией - очень положительной - и химикатами.
Он увидел стол, на котором покоился инструментарий: один из инструментов
он узнал. Ем использовали при проведении немедленных трахеостазий.

Но этим советским медикам не пришлось пользоваться им. Ларс вовремя
пришел в себя.

Монитор, понял он. Спрятанный в стене, постоянно записывающий аудио-
и видеоматериал. Наблюдавший за всем в своих зловещих скрытых целях. Он
был свидетелем его обморока, и с его помощью была вызвана и вовремя
подоспела помощь.

Добраться до ванны оказалось недостаточным.

Обратившись к широкоплечему, в униформе с накрахмаленным воротничком,
увешанному медалями офицеру Красной Армии, он произнес:

- Майор Гещенко?

- Да, мистер Ларс. - Теперь, когда он почувствовал облегчение, лицо
майора стало каким-то резиновым и бледным. - Ваш блуждающий нерв. Что-то
со спинным мозгом и особенно пищеводом, я не совсем понимаю. До этого было
рукой подать, минута-две, и... Конечно же, в самом крайнем случае вас
заморозили бы - и на самолет. Но...

Он махнул рукой. Ларс согласился:

- Близко было. Я чувствовал.

Только теперь он заметил Лилю Топчеву. Она, сжавшись, стояла у самой
дальней стены, не сводя с него глаз.

- Вы думаете, что я сделала это нарочно? - спросила она.

Ее голос звучал издалека и был едва слышен. Какое-то мгновение ему
казалось, что это его воображение, но потом он понял, что она
действительно задала ему этот вопрос. И понял ответ. Он знал правду. Но
вслух, чтобы защитить ее, Ларс произнес:

- Случайность.

- Да, - почти теряя сознание, ответила Лиля.

- Я думаю, мы все понимаем это, - сказал майор Гещенко, и в его
голосе почувствовалось раздражение. - Аллергическая реакция.

Ей верят? Ларс был удивлен. Человек такой профессии? Или тут что-то,
чего я не должен знать?

Нет, сэр, подумал он, вас не обманешь. Вы профессионал. Даже я могу
отличить случайность от преднамеренности. А это действительно случилось.
Она сделала попытку, а потом испугалась, потому что это могло стать и ее
концом. Должно быть, она поняла, когда увидела реальное действие
наркотика, всю силу соматической реакции. Она просто еще маленькая и не
могла всего предвидеть, думал Ларс.

Но почему, спросил он себя? Страх, что я займу ее место? Или страх
совершенно иного рода?

Гораздо более рациональный страх.

Обращаясь к Лиле, Ларс произнес:

- Это оружие...

- Да, - она яростно кивнула.

- Вы думали, что это придет, - сказал он. - С нашей помощью, как они
и надеялись.

- Это было бы слишком, - ответила она.

Он понял.

- Раньше, езде до Протоколов... Когда еще не было сделки. Не было
надувательств. Когда все было настоящим...

- Это возвращалось, - зашептала Лиля как в бреду. - Я почувствовала,
как только увидела вас. Вместе мы сделаем это, и это будет, и никто не
сможет это изменить. Мы в нашем расширенном сознании, куда нет им доступа,
даже с помощью мескалино-псилоцибино-псилоцибо-мексикана-строфария
-кубенсис-д-лусергической кислоты диэтиламида. Всего вместе. Они не могут
следить за нами. И они знают это.

Зло, громко, почти срываясь на крик, майор Гещенко сказал ей:

- Спутники! Три штуки! Ты слышишь меня? А будет еще четвертый, и
пятый, и нам тогда конец!..

Лиля ответила спокойно, но с каким-то глубоким надрывом:

- Я слышу. Вы, конечно, правы.

Обращаясь к Ларсу, Гещенко сказал горько и гневно:

- Без сомнения. - Он внимательно посмотрел на Ларса, наблюдая его
реакцию.

Ларс с трудом произнес:

- Вам никогда не придется волноваться обо мне или моем отношении к
ней. С тонки зрения эмоций, она ошибается. Я ясно вижу - почему вы всегда
держали ее под таким наблюдением. Я это прекрасно понимаю. А сейчас мне
необходим доктор Тодт...

- Он будет здесь через несколько минут, - заверил его майор. - И он
будет при вас постоянно, и таким образом у нее не будет больше
возможностей для других психотических ударов, чтобы защитить себя от
воображаемых атак. А если желаете, один из наших медиков может оказывать
помощь...

- Тодта будет достаточно, - сказал Ларс и сел.

- Будем надеяться. - Голос Гещенко звучал так, словно он уже
распорядился о погребении. - В любом случае, вам виднее. - Затем,
обращаясь к Лиле: - А ты можешь быть привлечена к суду.

Она ничего не ответила.

- Я хотел бы попытаться, - сказал Ларс. - Я бы хотел продолжать
работать с ней. Ведь мы, по правде говоря, еще и не приступали. Мы начнем
прямо сейчас. Я думаю, что это требование теперешней ситуации.

Дрожащими руками, не говоря ни слова, Лиля Топчева снова зажгла свою
сигарету. Избегая его взгляда, уставившись на коробок спичек в руке, она
выдохнула серый дым.

И тогда Ларс понял, что еще очень долго не сможет доверять ей. И даже
не сможет понять ее.

- Скажите, - обратился он к майору. - У вас хватает полномочий
запретить ей курить? Мне тяжело дышать.

Два одетых в простые плащи квбиста немедленно шагнули к Лиле.

Она вызывающе бросила сигарету на пол.

В комнате стало очень тихо. Все смотрели на нее.

- Она никогда не поднимет ее, - сказал Ларс, - вы можете ждать
сколько угодно.

Один из квбистов наклонился, поднял сигарету и бросил ее в ближайшую
мусорную урну.

- Но я буду работать с вами, - сказал Ларс. - Вы понимаете меня? - Он
напряженно всматривался в лицо девушки, стараясь определить, о чем она
думает и что чувствует. Но ничего не увидел. Даже профессионалы вокруг
него, казалось, не видели никаких симптомов. Она ускользает от нас,
подумал Ларс. Придется идти дальше, основываясь лишь на этом. И все наши
жизни в ее детских руках.

О Боже, сказал он сам себе. Ну и каша!

Майор Гещенко помог ему подняться. Все в комнате старались быть
полезными, мешая друг другу в молчаливой суете, что в другое время
показалось бы Ларсу просто забавным. Майор отвел его в сторону на пару
слов.

- Вы понимаете, почему мы смогли так быстро добраться до вас?

- Она показала мне, - сказал Ларс.

- И вы понимаете, почему они были установлены?..

- Мне все равно, почему они были установлены.

- Она будет работать, - заверил его Гещенко. - Мы знаем ее. По
крайней мере, мы сделали все возможное, чтобы научиться предсказывать ее
действия.

- Но этого вы все-таки не предусмотрели.

- Мы не считали, - сказал Гещенко, - что легкая подготовка к ее
мозговому метаболизму будет токсичной для вас. И мы совершенно теряемся в
догадках, откуда она знала об этом, если только просто не догадалась.

- Не думаю, что она просто угадала это.

- Проходят ваши медиумы предварительную подготовку?

- Может быть, - ответил Ларс. - Она все еще в клиническом состоянии?

- Вы имеете в виду, психически? Нет. Она безрассудна, она полна
ненависти, она не любит нас и не хочет сотрудничать. Но она не больна.

- Попробуйте отпустить ее, - предложил Ларс.

- Отпустить? Куда?

- Куда угодно. Освободите ее. Уйдите от нее. Оставьте ее. Вы не
понимаете, да? - Это было совершенно очевидно - Ларс просто даром терял
время. Но он попробовал еще раз. Человек, к которому он обращался, не был
ни идиотом, ни фанатиком. Гещенко просто прочно увяз в действительности. -
Вы знаете, что такое "фуга"?

- Да. Это значит - смыться..

- Дайте ей бежать, пока она не добежит. - Он замолчал.

Насмешливо, но с мудростью возраста, не ограниченной советской
действительностью, Гещенко спросил:

- Куда, мистер Ларс?