Чтение 25–й страницы книги ~Стальная крыса на манеже~

-- А я и не знал, что у ГНУСа есть контора.

-- Тихо! -- Он испуганно огляделся, но ни алкаш, ни робоповар не
услышали моей последней фразы. -- Не к чему трубить на весь мир о налоговых
расследованиях. А контора у него, конечно же, есть. Но это, разумеется,
секрет, потому что никому не полагается знать, чем он здесь занимается. Я
его бухгалтер. Вы готовы ехать?

-- Разумеется.

Мы покинули ресторан, и я с подозрением осмотрел машину. Подобное я
видел лишь у цирка в вечер премьеры. Пассажирская кабина кенгурудля была
подвешена между огромными пружинно-поршневыми ногами. Мы взобрались по
трапу, привинченному к ближайшей ноге.

-- Пристегнитесь, -- велел Пака. -- Эта штуковина умеет двигаться.
Придумана специально для геологов, на пересеченной местности ей цены нет.

Он врубил двигатель как раз в ту минуту, когда, завизжав тормозами,
позади остановилась полицейская машина. В тыл кенгурудлю ударил луч мощного
прожектора. Мы с Боливаром съежились, сползли на дно кабины.

-- А ну, слезай! -- властно прорычали снизу. -- И держи руки на виду.

-- Я ничего плохого не сделал! -- пискнул Пака.

-- Мы не спрашиваем, что ты сделал и чего не сделал. Мы приказываем
слезть с этой штуковины. А ну, живо!

-- Только попробуй, и ты покойник! -- обещал я со всей свирепостью, на
какую только был способен. И ткнул его в бок согнутым пальцем.

Пака ойкнул.

-- Это пистолет, -- сказал я, -- и мой палец дрожит на спусковом
крючке. Вперед!

Паке ничего не оставалось, как нажать на акселератор. Кенгурудль
взвился в воздух. Когда он приземлялся, пружины и поршни смягчили удар. И
тут же последовал новый гигантский прыжок. Пока мы находились в воздухе, я
не испытывал особых неудобств, но при ударе о землю подбородок с силой бился
о ключицу.

Патрульная машина с включенной сиреной пустилась в погоню. Я понял, что
наш попрыгунчик в дорожных пробках незаменим -- он разом перемахивал через
несколько машин. Но на пустом шоссе ему не тягаться с колесным транспортом.

На окраине города полиция начала приближаться. Мы скакали по
промышленному району, вдоль дороги чернели фабричные корпуса. За очередным
перекрестком здания уступили место оградам, и я махнул рукой.

-- Вон через тот забор! Прыгай!

-- Не могу! Мы погибнем! Я не знаю, что там!

-- Ты погибнешь, если выстрелит этот пистолет. Прыгай!

Вереща от ужаса, Пака рванул рычаг. Когда приземлились, кенгурудль на
одной ноге развернулся ровно на девяносто градусов и снова взмыл в воздух. И
опустился на вспаханное поле. И красиво поскакал. Полицейская машина
осталась далеко позади.

-- Вы бы меня не застрелили, правда? -- пролепетал наш спаситель.

-- Конечно, нет. Тем более что я забыл пистолет дома.

Он пробормотал какое-то крысиное ругательство. Мы поехали, вернее,
поскакали дальше. В конце концов оказались на грейдере. Он привел нас
обратно на бетонку, там прыгать было легче. Судя по всему, Пака хорошо знал
эти места. Он уверенно сворачивал в переулки и закоулки, и вскоре мы
достигли района мастерских и прочих мелких предприятий. И резко затормозили
около "Финансовых услуг Удонго". Смолк двигатель, и мы, вторя шипению
поршней, облегченно вздохнули. Пака открыл дверь и провел нас в здание.

-- А будь у вас пистолет, вы бы меня застрелили?

Похоже, мнимая близость смерти потрясла его до глубины души.

-- Сожалею.

Я преувеличивал. В то время я мог думать только об одном: встреча с
полицией не сулит ничего хорошего. Я глянул через окно на кенгурудль, на
большую лицензионную пластину, украшавшую его огузок.

-- А нас не могут найти по номеру?

-- Могли бы, если бы номер был подлинный. Мистер Пьюссанто очень
предусмотрителен. Кенгурудль приобретен вполне законно, но я заменил номера.
А это здание арендовано несуществующей компанией.

Я огляделся. Офис как офис, битком набит компьютерами и каталожными
шкафами. Боливар снял мегалитическую голову и тоже осмотрелся.

-- У вас тут нет водоохладителя?

Очевидно, воспоминания о Ядовитом Пите все еще жгли ему душу.

-- В соседней комнате. Вон в ту дверь.

Боливар вышел.

-- Мне надо позвонить, -- сказал я.

-- За звонок я буду вынужден предъявить вам счет.

-- Ну, о чем разговор.

Я извлек бумажник, жалея, что поступаюсь стародавним принципом никогда
не платить налоговой инспекции.

Потом я набрал номер. Гудки, гудки, гудки. С каждой секундой ожидания
температура моего тела падала на градус. Почему Анжелины нет в артистической
уборной?

Я позвонил в администрацию "Колоссео".

-- Это из "Уолдорф-Кастории", -- сказал я измененным, как надеялся,
голосом. -- У меня сообщение для одного из ваших гостей. Миссис диГриз...

-- Ее здесь нет.

-- Где же она?

-- Не имею ни малейшего представления. Я только заметил, как она вышла
вместе с друзьями. Они уехали в большой черной машине.

Разговаривая, я глядел в окно. Дождь унялся, и в сиянии уличных фонарей
отчетливо виднелся длинный черный автомобиль.

Я положил телефон, отошел от окна, озабоченно посмотрел на Паку.

-- Вы кого-нибудь ждете?

-- Только Пьюссанто. Он обещал приехать, как только отделается от
полицейских.

Хлопнула дверца машины. Затем раздался стук в дверь.

-- Это не Пьюссанто! У него ключ!

-- Спокойно! Вы тут один.

Я схватил Боливарову голову и метнулся в соседнюю комнату.

-- Минутку! -- крикнул Пака. Я услышал, как он отпирает дверь. --
Приемный день закончился, мы уже закрыты.

-- Весьма досадно, но я все равно войду.

Голос показался знакомым. Кто же это?

-- Вы не посмеете... Ой! Это что, настоящий пистолет?

-- Уверяю вас, не игрушечный. Так можно войти?

Снова -- испуганный возглас. Не везет сегодня Паке с пистолетами.

-- Где он?

-- Я здесь один.

-- Пака, вы бездарный лжец. К тому же я давно засадил "жучка" в ваш
телефон. И знаю, что Пьюссанто поручил вам доставить сюда одного субъекта.

"Одного субъекта"? Я попытался воспроизвести в памяти телефонный
разговор с Пакой. Упоминалось ли в нем о Боливаре? Я вернул сыну голову и
приложил палец к губам.

Если человек с пистолетом не знает о его присутствии, у Боливара
остается шанс.

Боливар кивнул своей родной головой, я дал ему знак отойти и отворил
дверь.

-- Что вам нужно?

Человек с пистолетом, щедро разукрашенным серебром и жемчугом,
повернулся ко мне и расплылся в улыбке.

Кайзи? Имперетрикс фон Кайзер-Царский? Мой босс?

-- Сдается мне, Джим, у вас неприятности. И у вашей семьи.

-- Допустим. Но при чем тут пистолет?

Черное жерло уставилось мне в солнечное сплетение.

-- Вас разыскивает полиция. Будем считать, что я забочусь о собственной
безопасности.

-- Кайзи, вы лжете! И у меня такое чувство, что вы никогда не говорили
мне правду.

Он улыбнулся.

-- Так уж и никогда! Ошибаетесь, Джим. К тому же я всегда вовремя
платил.

-- Можно спросить, зачем вам понадобилось прослушивать телефон?

-- Ну, это же очевидно. Как финансист я предпочитаю всегда быть в курсе
дел налоговой инспекции.

Кто-то вошел в дом. Кайзи поднял пистолет.

-- Без глупостей. Повернитесь, руки вперед.

Я подчинился. На запястьях щелкнули наручники. Ухмыляющаяся жлобская
физиономия оказалась до боли знакомой.

-- Игорь!

Передо мной стоял водитель грузовика, доставившего нас с Анжелиной на
свинобразью ферму.

-- И никто иной, -- согласился Кайзи. -- Я люблю заботиться о своих
сотрудниках. А теперь, будьте любезны, присядьте. Посмотрим кино.

Он поставил на стол и включил голопроектор. В воздухе повисло
изображение.

Анжелина!

-- Джим, когда ты это увидишь, не делай ничего скоропалительного или
глупого, -- сказала Анжелина и уменьшилась. Это отдалилась камера. В кадре
появился человек в маске, он держал мою жену под прицелом. Я увидел, что у
нее связаны руки. Изображение замерцало и сдвинулось, и появилась Глориана.
Возмущенная свинка билась в крепких путах. Снова сдвиг, и снова передо мной
Анжелина. Ее глаза метали ледяные молнии, и она цедила сквозь зубы: -- Это
дело рук Кайзи. Возможно, он сейчас рядом с тобой. Вот что он велел мне
сказать: подчиняйся его приказам. Он обещал убить Глориану на месте, если
ослушаешься. -- Моя обожаемая супруга покраснела от гнева. -- А если это
тебя не образумит, наступит мой черед.