Чтение 25–й страницы книги ~Стальная крыса поет блюз~

-- Чудненько, но не это главное. Главное -- слышали вы нашего
экскурсовода?

-- Все до последнего слова. Скучища. Но все равно я записал, как ты
просил.

-- Как просил Стинго -- каждому по делам его. Не откажите в услуге,
воспроизведите последние слова насчет штуковины.

-- Пожалуйста.

В ногте пощелкало, попищало, а затем наш престарелый гид занудил:

-- Списали. В Раю его больше нет. Все, что не представляет ценности для
мужчин, должно исчезнуть...

Он повторил это пару раз, пока я переписывал.

-- Готово. Спасибо.

-- Вот. -- Стинго щелкнул по бумаге ногтем. -- Хитрый старый котофей.
Решил с нами поиграть, сообразил, что неспроста мы разнюхиваем. Заметьте, он
не сказал "уничтожили". Ни разу. Он сказал "списали". А значит, находка,
возможно, еще существует. В Раю ее нет -- следовательно, она где-нибудь в
другом месте. Но особенно мне нравится обмолвка насчет того, что эта вещь не
нужна мужчинам. -- Он улыбнулся, точно игрок в покер, открывший пять тузов.
-- Если мужчинам она ни к чему, то как насчет женщин?

-- Женщин? -- У меня отвисла челюсть, но я тотчас спохватился и с
лязгом вернул ее на место. -- А при чем тут женщины? Здесь же одни мужчины.

-- Святые слова! А за стенкой-то кто? Готов поспорить: дамы! Либо они,
либо в этом городе имеется высокоразвитая технология клонирования. В чем я
очень сомневаюсь. Готов поставить на естественные контакты через стену.

Зажужжал челюстефон, и по мозговым извилинам разбежался голос Тремэрна:

-- Я согласен со Стинго. И Мадонетта. Она уже идет вдоль стены к центру
и доложит, как только что-нибудь выяснит.

Я сразу понял, что возражать бессмысленно.

-- Годится. Вожаки местной шайки только и знают, что нам вешают лапшу
на уши. Логично допустить, что они солгали и про находку. Ничего не
остается, как подождать...

Я замолк. Вельди негромко постучал, затем отворил дверь.

-- Благая весть! -- заявил он, возбужденно сверкая глазами. --
Железному Джону угодно встретиться со "Стальными Крысами" -- и не
где-нибудь, а в Веритории! Высочайшая почесть! Но сначала отряхните одежду
от пыли и удалите с музыкальных челюстей суточную щетину -- Флойда с его
героической бородой это, естественно, не касается. О, если б вы знали, какое
вас ждет удовольствие!

"Готов поспорить, без такого удовольствия мы бы прекрасно обошлись", --
подумал я, но вслух ничего подобного не высказал. Царская милость есть
царская милость, от нее не отвертишься. Я избавился от щетины с помощью
быстродействующей депиляционной мази, расчесал волосы и постарался не
кукситься, глядясь в зеркало. Из апартаментов я вышел последним, молча
взобрался на транспорт восторга, и мы с тяжеловесным шиком покатили во
дворец.

-- Не возьму в толк, почему на этот раз все трое? -- Стинго пригубил
бокал охлажденного вина. -- В прошлый раз, Джим, на фильм приглашали тебя
одного.

-- Понятия не имею.

Мне не очень нравился беспечный тон Стинго, захотелось сменить тему. Я
попытался представить, как Мадонетта одна-одинешенька бредет по чужому
городу, но мысли упрямо сворачивали на Железного Джона. Какой еще сюрприз он
приготовил?

Наконец мы вступили в Вериторию, освещенную лучше прежнего, и я
поразился -- насколько же она просторней, чем показалось вчера! Кресла были
расположены полукругами, в каждом сидел зритель -- я еще не видал в Раю
такого сборища старых пней. Куда ни глянь -- лысины, седины, морщины и
беззубые рты.

Сам Железный Джон вышел на сцену и обратился к нам с приветственной
речью:

-- Мы искренне рады видеть вас здесь. Эти кресла -- для вас.

Он указал на передний ряд, удаленный от прочих и состоящий всего из
трех, но лучших кресел.

-- Музыкальные Крысы, вы наши почетные гости. Это особый случай, особый
для юного Джеймса диГриза. Джим, ты здесь самый молодой. Скоро ты поймешь,
что я имею в виду. А твои друзья, несомненно, получат удовольствие. Не
только удовольствие, но и полезный урок, я надеюсь. Итак, начинаем...

Едва он вымолвил: "Начинаем", -- погасли огни и тьма заполнила
Вериторию. Во мраке зазвучали шаги, раздался смех. Загорелся свет, я увидел
малыша лет восьми. Спотыкаясь, он семенил к нам с большой коробкой в
обнимку. Он положил коробку, откинул крышку, достал и запустил волчок.
Потом, вынув лоток с кубиками, начал строить башню. Когда она поднялась
довольно высоко, мальчик полез в коробку за новой игрушкой. Выглядел он при
этом уморительно серьезным и сосредоточенным. Он порылся в коробке обеими
руками, потом огляделся, по-детски морща лобик.

-- Не прячься, Мишутка.

Он заглянул за коробку с игрушками, снова покопался в ней и вдруг
решительно повернулся и убежал в темноту, но шаги я слышал -- они удалялись,
затихали. Затем малыш вернулся с игрушкой -- самым обыкновенным потрепанным
плюшевым медвежонком. Усадил его возле коробки и взялся сооружать вторую
башенку из кубиков.

Стало еще светлее, и я понял, что мы опять во дворе замка. И мальчик m`
сцене не одинок. В полумраке прорисовывался человеческий силуэт. Все резче и
резче.

В железной клетке безмолвно сидел Железный Джон. Мальчик вскрикнул,
пинком расшвырял кубики и тут же кинулся их собирать. Посмотрел на Железного
Джона, отвел глаза. Видимо, он давно привык и к этой клетке, и к ее узнику.

Больше ничего особенного не происходило. Мальчик играл. Железный Джон
пялился на него. Но в воздухе копилось электричество, дышалось все труд нее.
Я уже понимал, что должно произойти, и когда мальчик снова потянулся к
коробке, невольно подался вперед. Как только малыш достал золотистый мячик,
я понял, что сдерживаю дыхание, и с хрипом выпустил воздух из легких. Тут я
был неоригинален -- рядом в темноте прозвучали точно такие же звуки.

Мячик взлетал, падал и подпрыгивал. Мальчуган заливисто смеялся.

Вдруг он бросил мячик сильнее, чем хотел. Тот все катился, катился...
За прутья клетки. К ногам Железного Джона.

-- Мячик! -- воскликнул малыш. -- Мой! Отдавай!

-- Нет, -- сказал Железный Джон. -- Сначала отопри клетку и выпусти
меня. Тогда и получишь обратно золотистый мячик.

-- Заперто, -- возразил малыш. Железный Джон кивнул.

-- Конечно. Но ты ведь знаешь, где ключ. Мальчик отрицательно покачал
головой и попятился.

-- Где ключ? -- спросил мохнатый узник, но мальчик уже исчез. -- Где
ключ? Наверное, ты и в самом деле не знаешь, ведь ты еще ребенок. Но
подрастешь и узнаешь, где спрятан ключ.

Невидимые зрители одобрительно зашептались. Я понял: очень важно найти
ключ. Ключ...

Вот тут-то я и осознал, что Железный Джон смотрит на меня. Из фильма.
Из голографической клетки. Он кивнул, встретив мой взгляд.

-- Да, Джим. Я уверен, ты знаешь, где ключ. Ты уже не мальчик, ты
сможешь его найти. Сейчас.

Противиться его зову было невозможно, я встал и двинулся к коробке с
игрушками. Кубик, задетый моей ногой, с шумом покатился прочь.

-- Ключ в коробке с игрушками. -- Я понял, что ошибаюсь, еще до того
как закончил фразу. Взглянул на Железного Джона, он отрицательно качнул голо
вой.

-- Нет, Джим, не в коробке.

Я опустил глаза. Я знал, где спрятан ключ. Снова посмотрел на Железного
Джона, и он с серьезным видом кивнул.

-- Да, Джим, теперь ты все понял. И сможешь наконец меня выпустить.
Потому что знаешь: ключ в...

-- В Мишутке, -- сказал я.

-- В Мишутке. Не в живом медвежонке, заметь. Плюшевые мишки -- для
детей, а ты уже не ребенок. Ключ -- в Мишутке.

Смахивая ресницами слезы, я протянул руку, схватил игрушку, ощутив в
ладони мягкую ткань. И вдруг тишину разорвал знакомый голос:

-- Неправильно, Джим! Ты ошибаешься! Ключ не здесь. Наверное, он под
подушкой у мамы.

Стинго вышел на сцену и встал рядом со мной. Последние слова он был
вынужден прокричать -- в зале поднялась настоящая буря.

-- Мать не хочет потерять сына. Ключ от клетки железного человека она
прячет под подушкой. Сыну придется выкрасть ключ...

Орущие старцы не дали ему договорить. Свет погас, кто-то набросился на
меня, сбил с ног. Встать во весь рост не удалось -- чья-то твердая нога
наступила мне на руку. Я вскрикнул от боли, но возглас потонул в неимоверном
гвалте. Снова кто-то врезался в меня, а затем все сгинуло в кромешном мраке.

-- Джим, ты цел? Слышишь меня?

Надо мной маячило лицо Флойда, очень встревоженное. Цел ли я?
Непонятно. Я лежал в кровати, должно быть, спал. Зачем он меня разбудил?

Тут в голове слегка прояснилось, я сел и схватил его за руки.

-- Веритория! Погас свет, что-то произошло... Не могу вспомнить...

-- Вряд ли я смогу тебе помочь, сам ничего не соображаю. Помню, кино
нам показывали, вроде неплохое. Правда, я не особо вникал. А ты в нем сам
участвовал, припоминаешь?

Я кивнул.

-- Тебе как будто даже нравилось, хотя идею распотрошить плюшевого
мишку ты принял без восторга. Тут на сцену вылез Стинго, и началась потеха.
Или кончилась. С этого момента почти ничего не помню.

-- А где Стинго?

-- Я думал, ты знаешь. Последний раз я его видел на сцене. Я ведь тоже