что-то сделать.
сказал...
собирается их всех предать!
его вызвать.
солнечный свет снаружи подсказал ему, что уже поздно - слишком поздно. К
чему бы ни привело предательство Гамильтона - оно уже свершилось. Слишком
поздно.
Монро-Альфа вспомнил неприятную встречу с Гамильтоном, поручение Мак-Фи,
драку... Очевидно, от удара он потерял сознание. Теперь ему не оставалось
ничего другого, как вернуться, обратиться к своему командиру и признаться в
собственной неудаче.
Он обязан повиноваться. Целое больше любой из своих частей.
действителен. Как это сказал Мак-Фи: "Я решил не рисковать"?
Неуклюжий идиот, который - будьте уверены! - все на свете умудрится сделать
не так и не тогда.
проделывать разные немудрящие фокусы с цифрами. Он и сам прекрасно понимал
это. Понимал это и каждый встречный. Это понимала Хэйзел. Встретив девушку,
которая ему по-настоящему понравилась, он не придумал ничего лучше, чем
сбить ее с ног. Понимал это и Гамильтон. Гамильтон даже не снизошел до того,
чтобы убить его - даже смерти он не удостоился.
момент. Они лишь хотели, чтобы он оказался в их распоряжении, когда настанет
пора организовать учет при Новом Порядке. Именно об этом говорил с ним
Мак-Фи, интересуясь, справится ли он с такой задачей. Разумеется, справится.
Вот и все, что он представлял собою - просто-напросто клерк.
гордый. Все, о чем он просит - это право служить. Правильно поставить
систему учета в государстве коллективистского типа - задача не из сложных.
Она не потребует много времени. А тогда он станет уже совсем бесполезен, и
это послужит ему оправданием, если он захочет надолго уснуть.
прополоскал рот, выпил добрый литр воды и почувствовал себя немного лучше.
Пошарив в холодильнике, он обнаружил там банку томатного соку, выпил и ее
тоже, после чего ощутил себя почти человеком, хотя и пребывающим в глубокой
меланхолии.
пролетев на автопилоте максимально допустимое расстояние. Земля внизу была
скрыта тучами, хотя там, где находилась авиетка Клиффорда, сияло яркое
солнце. Автопилот выдал Монро-Альфе широту и долготу этого места, а по карте
он определил, что находится над горами Сьерра-Невады, почти точно над парком
гигантских секвой.
публичном, для всех открытом качестве - провозгласил своим почетным
президентом Дерево генерала Шермана. "Отменная шутка,- подумал Клиффорд, -
живое существо, идеально приспособленное к своей среде, старейшее на Земле и
едва ли не бессмертное..."
и на ручном управлении, но в потоки движения над столицей при всем желании
не впишешься, пока не заработает автоматика. Значит, надо найти какой-нибудь
маленький городок...
появляться на глаза, а брат Норберт рсегда знал, что говорил. Стоит
Монро-Альфе появиться в каком-нибудь городишке, и он даже против воли может
оказаться вовлеченным в военные действия.
приказе, что боевой пыл в нем как-то иссяк, а слова Гамильтона посеяли
сомнения в душе.
станция может оказаться и в парке - если учесть непрерывный поток туристов.
Здесь Перемена не может вызвать никаких сражений.
было напрягать голос, - Здесь нельзя оставаться.
назад всех егерей мобилизовали и направили на спецзадание, а нам пришлось
выпроводить туристов. Кроме меня, тут не осталось никого.
случилось? Похоже, вы сами его разбили...
смотритель носил повязку и потому сразу же смолк. - Я немного прогуляюсь,
пока вы будете с этим возиться.
смотрителю.
всего с этим любопытным смотрителем. К тому же ему до сих пор не случалось
бывать в парке. Разумеется, он видел эти места на экране - а кто ж не видел?
- но ведь картинки все-таки не деревья... Клиффорд отправился в путь, хотя
собственное душевное смятение поглощало его куда сильнее, чем окружающие
гигантские секвойи.
головой, терялись в туманной дымке. Стояла ничем не нарушаемая тишина. Даже
звук шагов полностью поглощался толстым многолетним ковром палой хвои. Ни о
каком горизонте здесь не было и речи - только бесконечные, уходящие
насколько хватало глаз колонны: статные, стройные, не больше метра в
диаметре, колонны сахарных сосен и массивные красно-коричневые колонны самих
великанов. Они уходили во все стороны, и не было видно ничего, кроме
деревьев. Деревьев, дымки над головой да ковра из опавшей хвои и кусочков
коры под ногами, кое-где покрытого упрямыми пятнами несошедшего снега.
далеких крон.
времени - казалось, деревья равнодушно отрицали само это понятие. Они могли
признавать разве что времена года - так человек мимоходом замечает и сразу
же забывает проходящее мгновение. Монро-Альфа ощущал себя рядом с ними
слишком маленьким и суетным, чтобы быть ими замеченным.
как и подобает младшему при обращении к старцам. Клиффорд коснулся его
одеяния - сперва осторожно и робко, а потом, постепенно обретя уверенность,
нажал всей ладонью. Несмотря на осевшую влагу, поверхность коры была на
ощупь не прохладной, как у других деревьев, а теплой и живой. И сквозь эту
теплую косматую шкуру в него стало перетекать ощущение спокойной силы. На
том нижнем уровне сознания, где мысли еще не облечены в слова, Монро-Альфа
ощущал уверенность, что дерево исполнено покоя и какого-то медлительного и
смутного счастья.
муравейника, ставшего на удивление далеким. Масштабы изменились, и яростные
схватки этого мира утратили резкость очертаний, настолько размывшись как во
времени, так и в пространстве, что Монро-Альфа перестал различать их детали.
окружающее скорее чувствами, чем мыслями. Если и существовали какие-то
знаки, способные предупредить о том, что ждет его впереди, Монро-Альфа их не
заметил. Но открывшаяся его взгляду картина и не нуждалась ни в каких
пояснениях. Другие гиганты были велики и стары, но этот господствовал над
ними, как они господствовали над сахарными соснами.
создавая свои гигантские мышцы из живой древесной плоти. В дни его юности
были молоды Египет и Вавилон. Пел и умер Давид. Великий Цезарь окрасил
мозаичный пол Сената своей честолюбивой кровью. Мухаммед бежал. Христофор
Колумб вконец надоел королеве... И белые люди обнаружили дерево, которое все
так же вздымалось в высь и по прежнему зеленело. Они назвали его в честь
человека, только этим и известного - Дерево генерала Шермана.
мира, живущим вне тревог.
присутствие действовало на Клиффорда подавляюще - как и на всякого человека,
когда-либо стоявшего у его подножия. Монро-Альфа повернулся и пошел назад,
теперь, по контрасту, ощущая общество младших бессмертных почти с радостью.
Не желая пока никого видеть, он сделал крюк и стороной обошел подземный
ангар, возле которого оставил свою авиетку.