Мама Шульц утерла передником лицо и руки, поздоровалась с нами и усадила
отца в свое кресло, прибавив, что все равно сидеть ей долго не придется. И
тут же вернулась к своей стряпне, а Гретхен налила нам чаю.
Часть комнаты служила кухней, в центре которой стоял большой каменный
камин. Выглядел он вполне пригодным для пользования - впрочем, в каком-то
смысле так оно и было. Огонь в нем, естественно, не разводили, но камин
прекрасно справлялся с ролью вытяжной трубы. Просто Папа Шульц хотел, чтобы
в доме был камин, - и в доме был камин.
Сбоку к нему примостилась плита Мамы Шульц. Она была выложена - я не верил
своим глазам - голландскими изразцами! Это же уму непостижимо - тащить сюда
с Земли декоративные кафельные плитки! Папа Шульц перехватил мой взгляд и
спросил:
- А неплохо рисует моя малышка Кэти, верно?
Одна из девочек среднего калибра залилась румянцем, хихикнула и выпорхнула
из комнаты.
От моего яблока остался крохотный худосочный огрызок, и пока я соображал,
куда бы его пристроить в этих сверкающих чистотой хоромах, Папа Шульц
протянул ко мне ладонь:
- Давай его сюда, Билл.
Он вытащил нож и очень аккуратно вылущил семечки. Один из мелких Шульцев
вышел из столовой и вернулся с тонким бумажным конвертом. Папа Шульц
высыпал семечки в конверт, заклеил его и отдал мне.
- Вот, Билл, - сказал он. - У меня всего одна яблоня, а у тебя целых
восемь!
Я немного удивился, но сказал "спасибо". А хозяин продолжил:
- Помнишь это место, рядом с твоим будущим домом? Если ты заполнишь овраг,
слой за слоем насыпая почву, и слегка припудришь ее "платной грязью", там
поместится целый ряд деревьев. А когда они подрастут, мы привьем глазки с
моей яблони.
Я осторожно положил конверт в сумку.
Домой вернулось еще несколько пацанов. Они умылись, сели за стол, и мы
дружно принялись за жареных цыплят с картофельным пюре и консервированными
помидорами и прочие блюда. Мама Шульц уселась рядом со мной и усиленно
потчевала меня, сокрушаясь, что я слишком мало ем: в чем, мол, душа
держится? Видит Бог, она была не права.
После обеда, пока отец беседовал с Папой Шульцем, я перезнакомился со всеми
его отпрысками. Четырех из них я встречал на скаутских собраниях. Пятый,
Иоганн-младший, парень лет двадцати - братья звали его "Йо", - работал в
городе в конторе главного инженера. Хьюго и Питер, как выяснилось, были
"волчатами", а Сэм и Вик - "следопытами", как и я. В женскую часть команды
входили: младенец, ползавший по полу, Кэти и Анна, похожие друг на друга
как две капли воды, но не близнецы, и Гретхен. Все они галдели хором.
Тут меня окликнул отец:
- Билл, похоже, нам не светит получить камнедробилку раньше чем через
несколько месяцев.
- Ну и? - спросил я, немного заинтригованный.
- Чем ты думаешь пока заняться?
- Ну, точно не знаю. Буду набираться опыта.
- Хм... Мистер Шульц любезно предложил взять тебя на время в работники. Как
ты на это смотришь?
Папе Шульцу работники были нужны, как мне четыре уха, но я согласился. В
этой семье работали все, кроме малышки, которой, судя по всему, предстояло
заняться мытьем посуды, как только она встанет на ноги. Вкалывали с утра до
ночи, и, похоже, им это нравилось. Когда ребята не пахали в поле, они
готовили уроки, а отстающих наказывали запретом на полевые работы.
Мама, стоя у плиты, выслушивала пройденный материал. Я уверен, что она не
всегда понимала, о чем шла речь, но это не имело большого значения,
поскольку Папа Шульц тоже проверял учеников.
А я набирался знаний о свиньях. И коровах. И цыплятах. И о том, как
увеличивать количество "платной грязи" - так называли спрессованную
плодородную почву с бактериями, необходимую для культивации полей, которую
импортировали с Земли.
Каждый день я узнавал уйму новых вещей. Вот, скажем, коровы. Половина моих
знакомых едва ли с ходу отличит свой левый бок от правого. Кто бы мог
подумать, что для коров это так существенно? Но они прекрасно чувствуют
разницу: я убедился в этом на собственной шкуре, попробовав подоить буренку
с левого бока.
Все работы на ферме велись вручную, как в допотопной китайской деревне.
Основным транспортным средством была тачка. Впрочем, приценившись к одной
из них на толкучке, я зауважал этот вид транспорта.
Отсутствие механизации не было вызвано нехваткой энергии: одна антенна на
крыше дома могла обеспечить энергией все хозяйство. Не хватало самих машин.
Техника, без которой колонисты вообще не смогли бы существовать:
камнедробилка, оборудование для тепловой ловушки, энергостанция - была
общей собственностью колонии.
Джордж объяснял это таким образом: каждый фунт груза, присылаемый с Земли,
уменьшал количество пассажиров. Колонисты требовали больше машин и меньше
иммигрантов; Колониальный же комитет считал, что планете в первую очередь
нужны колонисты, и сокращал грузы до минимума.
- Комитет, разумеется, прав, - сказал отец. - Будут люди - будет и техника,
мы сами ее смастерим. Когда ты обзаведешься собственной семьей, Билл,
эмигранты будут прибывать сюда с голыми руками, вообще без грузов, и мы
сможем каждого обеспечить всем необходимым, начиная от пластмассовых
тарелок и кончая техникой для освоения целины.
- Если они будут дожидаться, пока я обзаведусь семьей, им придется долго
ждать. Я считаю, что холостяки легче на подъем.
Отец только усмехнулся, будто знал какой-то секрет, недоступный моему
пониманию. Я пришел в город пообедать со своим семейством. С тех пор как я
стал работать у Папы Шульца, виделись мы нечасто. Молли устроилась
преподавателем в школу, Пегги, естественно, на ферму не пускали, а отец по
уши погрузился в работу и увлеченно рассказывал о том, что в двадцати милях
к востоку от города открыто месторождение алюминия, так что в следующем
году в продаже появится листовой металл.
Честно говоря, на Ганимеде даже вручную работать на ферме не слишком
утомительно. Очень помогала низкая гравитация - по крайней мере, не
приходилось таскать свое бренное тело, словно тяжкий груз. Благодаря
обильной стряпне Мамы Шульц я раздобрел до ста сорока двух фунтов, но весил
при этом во всей экипировке и тяжелых башмаках меньше пятидесяти. Даже
груженая тачка и та казалась сравнительно легкой.
Но знаете, что облегчало жизнь больше всего? Думаю, не догадаетесь.
Отсутствие сорняков.
Сорняков не было вообще; мы очень старались не завезти их случайно с Земли.
Как только почва была подготовлена, оставалось лишь сунуть в нее зерно и
быстренько отскочить, чтобы выросший стебель не ткнул тебя прямо в глаз.
Это не значит, конечно, что мы сидели сложа руки. На ферме и без сорняков
забот хватает. А чтобы тачки не казались слишком легкими, мы загружали их
втрое. Но работа не мешала нам веселиться - по части веселья Шульцы могли
заткнуть за пояс кого угодно.
Я притащил из города аккордеон и после ужина мы устраивали хоровые спевки.
Папа Шульц при этом гудел так самозабвенно, что нам оставалось лишь
помирать со смеху и пытаться определить, в какой тональности он поет.
Когда Гретхен преодолела первоначальную застенчивость, выяснилось, что она
ужасная дразнилка. Я же в отместку уверял ее, что у нее на голове пожар, и
пытался погреть у ее волос руки либо вылить ей на голову ведро воды, чтобы
не спалила весь дом.
Наконец подошла моя очередь на камнедробилку - и я об этом почти жалел: так
хорошо мне было у Шульцев. К тому времени я уже мог самостоятельно
выхолостить петуха-забияку и засеять борозду зерном. Конечно, мне еще
многому предстояло научиться, но в общем не было никаких причин откладывать
начало работ на собственной ферме.
Мы с отцом должны были заранее подготовить поле для камнедробилки, то есть
взорвать динамитом самые большие глыбы. В принципе машина могла управиться
с камнями размером куда больше бочки, но на это ушло бы слишком много
времени. А дешевого динамита, слава Богу, на Ганимеде вполне достаточно.
Исходное сырье - нитроглицерин - не завозили с Земли; глицерин выделяли из
животных жиров, а азотная кислота была побочным продуктом атмосферного
проекта.
Отец две недели приходил ко мне по выходным, помогая превращать здоровенные
валуны в камни средней величины, а затем решил, что мне можно доверить
взрывчатку, и я сам закончил работу. Заодно мы проложили новое русло для
ручейка из талого снега, сбегавшего с гор, чтобы он оказался поближе к
будущему дому. Пока что русло было сухим: мы перегородили его плотиной, то
есть большим камнем, решив взорвать его немного позже. Кроме того, мы
своротили целый холм у озера и сделали из него овраг. Взрывчатки на него
ушло жуткое количество - я чуть было не отправился прямо в рай, недооценив
амплитуду падения обломков.
Трудились мы в охотку, чуть ли не играючи. Отец позаимствовал в офисе
вибродрель: просверлить ею в скале дырку для заряда глубиной в двадцать
футов - все равно что горячим ножом проткнуть кусок масла. Засыпаешь в
дырку порошок, затыкаешь ее измельченной горной породой, поджигаешь шнур -
и уноси ноги, пока цел.
С особым удовольствием я разнес в пух и прах булыжник, похожий на
ухмыляющийся череп. Я его уделал будь здоров, вместе с его оскалом!
Пока мы сражались с валунами, нас удостоил визитом мистер Сондерс,
"человек-лобби", как прозвал его Джордж. Только мы с отцом пристроились
Свержин Владимир
Трубников Александр
Панов Вадим
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Лукьяненко Сергей