Чтение 25–й страницы книги ~Уплыть за закат~

Скруджем - на самом деле он О'Хеннеси - поскольку я уплачу за год вперед
со скидкой четыре процента. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Я прикинула в уме.

- За ссуду сейчас берут шесть процентов... значит, три процента за
то, что ты платишь вперед, как бы даешь ему взаймы - ведь он эти деньги
еще не заработал. Один процент, должно быть, за то, что мистеру
О'Хеннеси-Скруджу не придется двенадцать раз ездить за деньгами.
Получается 138 долларов 24 цента.

- Огневушка, ты каждый раз меня поражаешь.

- Следовало бы скинуть еще один процент за экономию административных
расходов.

- Как так?

- А бухгалтерия? Ему ведь не придется каждый раз заносить твой взнос
в книгу, раз ты платишь все разом. Тогда получится 136 долларов 80 центов.
Предложи ему 135, Брайни, и столкуйтесь на 136-ти.

Муж изумленно воззрился на меня.

- Подумать только - а я-то женился на ней из-за того, что она хорошо
готовит. Давай-ка я посижу дома и рожу ребенка, а ты за меня поработай.
Мо, где ты этому обучилась?

- В средней школе города Фив. Ну, не совсем так. Одно время я вела
отцовские счета, а потом нашла старый учебник брата Эдварда "Коммерческое
счетоводство и начала бухгалтерии". Учебники у нас общие на всех, и в
глубине холла на полках их был целый склад. Так что в школе я этого не
проходила, но учебник прочла. Только работать за тебя я не смогу: в горном
деле я полный нуль. И потом, мне неохота каждый день таскаться на трамвае
в западные низины.

- Я тоже не уверен, что сумею родить.

- Это сделаю я, сэр, и с нетерпением жду того момента. Но ездить с
тобой каждое утро до Мак-Джи-стрит я не прочь.

- Буду счастлив, мадам. Но почему до Мак-Джи-стрит?

- В школу бизнеса. Я хотела бы несколько месяцев, пока не слишком
растолстею, поучиться машинописи и стенографии по Питтмену. И если ты,
дорогой, вдруг заболеешь, я смогу работать в конторе и содержать семью...
а если ты заведешь свое дело, смогу быть твоей секретаршей. Тогда тебе не
придется никого нанимать и мы авось преодолеем тот трудный период,
который, судя по книгам, ожидает любую вновь созданную фирму.

- Я сделал это из-за стряпни и еще одного твоего таланта, - медленно
произнес Брайни. - Я точно помню. Кто бы мог подумать!

- Так ты разрешаешь?

- Да ты посчитай, во сколько обойдется обучение, трамвай, завтраки...

- Завтраки мы оба будем брать с собой.

- Давай отложим это до завтра, Мо. Или до послезавтра. Решим сначала
с домом.

Дом мы сняли, хотя тот скупердяй уперся на 138-ми долларах, и прожили
в нем два года, до появления второй дочки, Кэрол. Потом переехали за угол,
на Мерсингтон-стрит, в дом чуть побольше (принадлежавший тому же лицу).
Там я в 1905 году родила сына, Брайана младшего, и узнала, на что пошли
говардские премии.

Произошло это в одно майское воскресенье 1906 года. По воскресеньям
мы часто ездили на трамвае до какой-нибудь конечной станции, где еще не
бывали - обе девчушки в нарядных платьицах, а маленький на руках то у
меня, то у Брайни. Но в тот раз мы договорились оставить всю троицу у
соседки, миссис Ольшлягер - она была мне хорошей подругой, и в разговорах
с ней я исправляла и совершенствовала свой немецкий.

Мы с Брайни прошлись до Двадцать седьмой улицы и сели в трамвай,
идущий на запад. Брайни, как всегда, взял пересадочные билеты - в
воскресенье мы могли выйти где угодно и пересесть на что захочется. Не
проехали мы и десяти кварталов, как он нажал на кнопку.

- Славный денек - давай пройдемся по бульвару.

- Хорошо.

Брайни помог мне сойти, мы перешли улицу и пошли по направлению к югу
по западной стороне бульвара Бентона.

- Хотелось бы тебе пожить в этом районе, голубка?

- Очень бы хотелось, и мы обязательно здесь поселимся - лет так через
двадцать. Здесь прелестно.

Еще бы не прелестно - каждый дом на отдельном участке, в каждом по
десять-двенадцать комнат, при каждом подъездная аллея и каретник (сарай
по-нашему, по-деревенски). Цветочные клумбы, витражи над входом, строения
все новые и прекрасно содержащиеся. Судя по стилю, квартал строился в 1900
году - я вспомнила, что здесь шли работы в год нашего приезда.

- Лет через двадцать? Черта с два, любимая, не будь пессимисткой.
Давай выберем себе дом и купим его. Как насчет того, с "саксом" у ворот?

- А "сакс" тоже возьмем? Мне не нравится, когда дверь открывается
наружу - дети выпадут. Лучше тот фаэтон с парой вороных.

- Мы ведь не лошадей покупаем, а дом.

- Да ведь в воскресенье нельзя покупать дом, Брайни: контракт будет
недействителен.

- Сегодня можно условиться, а бумаги подпишем в понедельник.

- Прекрасно, сэр.

Брайни любил разные выдумки, и я всегда ему подыгрывала. Он был
счастливый человек, и я была с ним счастлива - и в постели, и вне ее.

В конце квартала мы перешли на восточную сторону бульвара и двинулись
дальше. Перед третьим домом от угла Брайни остановился.

- Мне нравится этот, Мо. Счастливый дом, похоже. А тебе?

Дом был похож на все остальные: большой, комфортабельный, красивый -
и дорогой. Разве что не такой привлекательный, как другие, наверно,
необитаемый - веранда пустая и шторы задернуты. Но я старалась по
возможности соглашаться с мужем, а дом не виноват, что в нем никто не
живет. Если это так.

- Да, этот дом мог бы стать счастливым, живи в нем подходящие люди.

- Например, мы?

- Например, мы.

Брайан пошел по дорожке к дому.

- Кажется, дома никого нет. Посмотрим - а вдруг они не заперли дверь?
Или окно?

- Брайан!

- Тихо, женщина.

Волей-неволей я последовала за ним по дорожке, чувствуя, что миссис
Гранди всего квартала смотрят на меня из-за штор. (Впоследствии оказалось,
что так оно и было.)

Брайан подергал дверь.

- Заперто. Ну-ка, попробуем этим. - Он полез в карман и достал ключ,
отпер дверь и распахнул ее передо мной.

Я вошла, вконец напуганная, но внутри немного успокоилась: голые полы
и гулкое эхо доказывали, что дом пуст.

- Брайан, что происходит? Не дразни меня, пожалуйста.

- Я не дразню, Мо. Если дом тебе нравится, то это запоздалый
свадебный подарок невесте от жениха. А не нравится - я его продам.

Я нарушила одно из своих правил и расплакалась при нем.

8. СЦЕНЫ ИЗ ЖИЗНИ БОГЕМЫ

Брайан обнял меня и потрепал по спине.

- Хватит заливаться. Не выношу женских слез. Они меня раздражают.

Я перестала плакать, прижалась к нему покрепче и широко раскрыла
глаза.

- Вот это да! Специальный воскресный выпуск. - Брайан утверждал, что
церковь пробуждает в нем только одно чувство, а именно похоть, потому что
он никогда не слушает службу, а только думает о праматери Еве, которая, по
его мнению, была рыжая.

Излишне говорить, что церковь действовала так же и на меня. Каждое
воскресенье после церкви мы, уложив детишек спать, устраивали себе
"утренник".

- Нну-у, миледи. Разве вы не желаете сначала осмотреть дом?

- А я тебе ничего и не предлагаю. Я бы здесь не осмелилась. Вдруг
войдет кто-нибудь.

- Никто не войдет. Ты разве не заметила, что я запер дверь на засов?
Морин... мне сдается, ты не веришь, что я дарю тебе этот дом.

Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

- Мой муж, если ты скажешь, что солнце встает на западе, я поверю
тебе. Но могу не понять. Вот и сейчас не понимаю.

- Тогда объясню. На самом деле я не могу подарить тебе этот дом,
потому что он и так твой. Это ты за него заплатила. Мне он принадлежит
чисто формально. На той неделе мы это изменим и перепишем его на тебя. В
нашем штате замужняя женщина может владеть недвижимостью, если в документе
оговорено, что она замужем, и если муж отказывается от права на владение.
Последнее - просто формальность. А теперь о том, как ты его купила.

Купила я его, лежа на спине и "выбивая чеки". На первый взнос пошли
деньги, которые Брайан скопил в армии, и еще взял в долг у своих
родителей. Взнос получился солидный, и Брайан взял две ипотечные ссуды:
одну из обычных шести процентов, вторую из восьми с половиной. Дом в ту
пору снимали жильцы; Брайан оставил их и использовал арендную плату для
расчета по ипотекам.

Говардской премией на Нэнси он погасил вторую, разорительную ссуду,
премией за Кэрол рассчитался с родителями. С помощью премии за Брайана
младшего Брайан старший выплатил первую ипотеку настолько, что арендная
плата с жильцов позволила ему наконец очистить собственность к маю 1906
года, всего через шесть с половиной лет после того, как он воздвиг свою