на перроне в Оксфорде и зябко передернул плечами.
куда они отправлялись с лицензиями на кражи и убийства -- железнодорожная
станция считалась для агента Божьим даром, тем более такая огромная, как
Ватерлоо, хотя половина ее платформ еще строилась: тысяча путей для бегства
и настолько обезличенная толпа, что можно толкнуть плечом родного брата и не
встретиться с ним глазами. Вне всякого сомнения, охотничье угодье вампиров.
двинулся по темной мокрой мостовой в направлении Ламбет-Кат.
усилилось. Толпы вокруг театров и питейных заведений были не меньше, чем у
станции, но гораздо шумнее. Музыка плыла из открытых дверей; мужчины в
вечерних костюмах толклись в проходах с женщинами, чьи распахнутые дождевые
плащи открывали светлые тона платьев; в свете ламп сверкали бриллианты --
иногда настоящие, иногда фальшивые. То же самое можно было сказать и о
женских улыбках. Временами одиноко стоящие женщины окликали Эшера или еще
кого-нибудь из толпы, употребляя характерные словечки, заставляющие
вспомнить Забияку Джо Дэвиса. Вежливо улыбаясь, касаясь пальцами шляпы и
отрицательно качая головой, он думал о том, что одна из них вполне могла
оказаться сестрой Дэвиса -- Мадж.
сообщил ему Исидро, примерно раз в пять дней. Он отмечал возможность встречи
с ними почти автоматически, как привык
на обувь, манжеты, руки.
пропахшем карболкой анатомическом театре Рэдклиффа:
закончите курс и станете докторами, в чем, глядя на ваши бледные лица, я
сильно сомневаюсь. Вы утратите навсегда прелесть жизни. Глядя на девичий
румянец, вы будете думать о чахотке. Слыша смех вашего толстого дядюшки, вы
обязательно решите, что старику грозит апоплексический удар. Перечитывая
Диккенса, вы будете ставить диагнозы его героям.
дверям, возле которых ее ждал Эшер. -- Глядя на его комплекцию и
преждевременную седину, ждешь, что его самого вот-вот хватит удар. Я
удивлюсь, если наш богоподобный Деннис не станет таким же лет через
двадцать.
так называемых средних лет, почувствовал себя после этих слов гораздо
бодрее.
сказать, предугадал в точности.
несколько газовых фонарей слегка рассеивали дождливую мглу. Это был район
крошащихся кирпичных террас и магазинов с наглухо закрытыми ставнями --
угрюмых, тесных и грязных. Улица была темна, и только возле питейного
заведения на мостовую падал желтоватый свет. В шорохе дождя шаги Эшера
звучали негромко. В середине квартала он нашел нужную дверь: номер 216.
Света в окнах не было. Подняв голову, Эшер увидел глухие тяжелые ставни. На
двери висел замок.
подобно вампирам -- почуять опасность на расстоянии. Кости от усталости и
недосыпа ныли так, будто он скатился недавно с лестницы. Забияка Джо Дэвис
говорил, что за ним следят. Убийца, вампир, невидимый даже для вампиров,
вполне мог затаиться возле темного дома, ожидая, когда Эшер войдет в тень.
переулок, выводящий на Лоуэр-Дич-стрит, и сталкивается там с Дэвисом,
который тоже его поджидает. Вряд ли новорожденный вампир мог углядеть
прошлой или этой ночью дона Симона, но уж его-то, Эшера, он наверняка должен
был заметить...
видно не было. Вспомнилась вдруг картинка, нарисованная для него индейским
охотником из племени апачей, -- чистый лист, пересеченный линией горизонта,
пара камешков и сбоку кактус. А подпись гласила: "Аризонский пейзаж с
апачами".
Лоуэр-Дич-стрит был приобретен Кретьеном Санглотом три месяца назад, то есть
(предположил Эшер) перед самой встречей француза с Забиякой Джо Дэвисом.
под воротник. Резко зашуршало в мусорном ящике неподалеку, крохотные красные
глазки раздраженно сверкнули из темноты. Переулок был неописуемо замусорен;
отбросы и помои слились в подобие доисторической хляби под мерно сыплющимся
дождем.
труда проник на территорию дома через пролом в ограде. Под ногами
разъезжалась красноватая глина; в глубине двора виднелись какие-то
полуобрушенные сараи. "Палаты лордов" -- так иронически именовались в
некоторых районах Лондона подобные строения...
признак опасности.
вряд ли сумеет подобраться
конечно, Дэвис видел его с Исидро), то можно заранее считать себя мертвым.
обозначилась перед ним в полумраке. Замка на ней не было. Эшер осторожно
надавил на ручку. Дверь скрипнула, открываясь вовнутрь.
Исидро, и Эшер вздрогнул, едва не выскочив из собственной кожи. -- Я думаю,
вам стоит на это взглянуть.
запах серы обжег ноздри. Но Эшер уже успел различить и другие до тошноты
знакомые запахи: зола, удушающий смрад горелой плоти, гниение и пыль.
комнате.
костей. Показалось, что костей на этот раз слишком много, но подойти и
проверить Эшер пока не спешил. Вместо этого он оглядел каменный пол возле
гроба и оглянулся на Исидро, стоящего у плиты, затем -- на лужу, натекшую с
его шотландского плаща, что лежал рядом, брошенный на покоробленную
деревянную стойку. Мокрые следы на полу говорили о том, что дон Симон, войдя
в комнату, все это время стоял, не двигаясь с места. Больше влаги на полу
нигде не было.
бодрствующим чуть дольше своих собратьев? Дождь не прекращался с утра. Почва
даже в полдень не просыхала.
увеличительное стекло. Свежие царапины были хорошо различимы на пыльном
линолеуме; здесь и там виднелась засохшая грязь -- отпечатки ног. После
краткого осмотра Эшер спрятал лупу и достал измерительную линейку.
между следами. -- Один приблизительно моего роста, другой чуть повыше, если
судить по длине шага. Вместе они подняли гроб из подвала в комнату, где был
солнечный свет. -- Он присел на корточки, изучая смазанные и перекрывающие
друг друга следы.
собирается подойти к гробу. Преодолев накатившую волну сонливости, он видел,
как Исидро сделал два длинных быстрых шага и оказался стоящим над черными
останками. -- Кости целы.
содержимом тонкими пальцами. Лицо его было бесстрастно. Эшер подошел к нему
с измерительной лентой в руке, и тут Исидро вытянул что-то из обугленных
ребер -- что-то распадающееся даже при его нечеловечески легких касаниях и
слишком длинное для того, чтобы быть костью.
им пальцы.
сердцевина цела.
На белой коже виднелась красноватая припухлость. Пальцы были холодны и с
виду очень хрупки. Выждав момент, Исидро убрал руку.
ответил вампир.
костям таза. Дэвис не носил жилета, следовательно, должен был хранить ключи
в кармане брюк. Дон Симон был прав насчет непрочности псевдоплоти вампиров,
хотя сам скелет в данном случае выгорел не полностью, как это было с Лоттой.
Разрубленный шейный позвонок был пугающе чист.
действительно вызывает замещение в клетках обычной живой материи на некую
иную, причем процесс начинается с мягких тканей. Может быть, именно поэтому
тела молодых вампиров горят, как бумажные, а плоть тех, что постарше, в
какой-то степени успела выработать иммунитет к солнечному свету.