он видел - золотые волны волос спадали на ее прекрасные плечи, губы слегка
приоткрыты, взгляд нежный и волнующий.
с чертежами под мышкой почти побежал к двери. Выскочив на улицу, он
побежал в свою комнату, и те, кто мог видеть его в этот момент, должно
быть решили, что он неожиданно получил громадное наследство.
большой портрет своей матери.
чем она предполагала. Но что ей делать, она не знала. Не могла же она
запретить этим женщинам сплетничать. Она продолжала изучать изображение
матери и думала, какой прекрасной была ее мать.
не нуждалась в том, чтобы изображение ей льстило. Портрет был создан
великолепным художником, мельчайшие детали были тщательно выписаны: лицо
как живое, и теперь, когда Бронвин стала взрослой, она чувствовала себя
рядом с изображением матери ребенком. Она смотрела на портрет и ей
казалось, что портрет начал дышать, что изображение сейчас заговорит.
медленно восходящего солнца. Лучи проникали в часовню и окрашивали ее
внутри в красные, золотые и оранжевые тона. Серый плащ Бронвин, небольшой
алтарь из слоновой кости тоже переливались всеми цветами радуги.
просунулась голова Кевина. Его лицо просветлело, когда он увидел Бронвин.
Кевин вошел в часовню, закрыл за собой дверь и опустился на колени рядом с
ней перед саркофагом.
случилось?
посмотрела на свои руки и проглотила комок, застрявший в горле. Кевин
внезапно понял, что она готова расплакаться.
себе.
Кевин прижал ее к себе и, нежно гладя по волосам, дал выплакаться, затем,
сам сев на ступени, усадил ее к себе на колени, как маленького испуганного
ребенка.
произошло?
спиной к мраморной стене, смотрел на цветные тени.
посмотрел на нее и с облегчением увидел, что она вытирает глаза. Кевин
достал из рукава носовой платок и подал ей, так как ее платок уже
превратился в мокрый комочек.
перед тем, как Аларик отправился на службу к королю. Ему и Дункану тогда
было по восемь лет, мне - одиннадцать, а тебе - четыре или около этого. Мы
играли в прятки в саду. Аларик и я спрятались здесь за алтарем, в складках
висящего здесь алтарного покрывала. И старый отец Ансельм пришел сюда,
схватил нас и пригрозил рассказать обо всем матери. - Он засмеялся. - И я
припоминаю, что он долго ругал нас. Ругал до тех пор, пока не пришла ты с
целым букетом роз. Ты тогда горько плакала, потому что шипы искололи тебе
все руки.
несколько лет, когда мне было одиннадцать, а тебе семнадцать, ты... - она
опустила глаза, - ты уговорил меня установить мысленную связь между нами.
Так что же случилось, Брон? Я могу помочь чем-нибудь?
жалею себя. Я нечаянно услышала то, чего мне не хотелось бы слышать, и это
меня очень расстроило.
- Если тебя что-то беспокоит, то только скажи мне, и...
слышала разговор женщин. Вот и все. Они... они не одобряют, что их будущий
герцог женится на Дерини.
лоб. - Какое несчастье, что я полюбил Дерини и не могу жить без нее.
опоздаем на обед.
они выходили из часовни. - Потому что через три дня ты будешь моей женой.
Риммель и смотрел на маленький портрет в медальоне. Он не мог оторваться
от этого портрета, с которого смотрела на него с призывным блеском в
глазах и шаловливой полуулыбкой прекрасная неотразимая женщина. Завтра же
он должен пойти к вдове Бетака. Он покажет ей этот портрет. Он скажет этой
святой женщине, что он должен завоевать любовь Бронвин, иначе ему придется
умереть.
Риммелю.
тремя лошадьми. Дункан последний раз проверил упряжь лошади, поправил
шпоры и потрепал лошадь по холке. В левой руке он держал поводья лошади
Аларика, которого все еще не было. Лошадь Моргана резко дернула головой,
вздрогнув от холода и сырости. Накидка, закрывавшая кожаное седло от
дождя, чуть не упала, когда лошадь в нетерпении переступила с ноги на
ногу. Задремавшая вьючная лошадь, нагруженная тюками с мехами, как бы
вопросительно подняла голову и, увидев, что все спокойно, снова задремала.
полусне в задней комнате небольшой лавчонки. И вот посыльный передал, что
Аларик уже идет и скоро будет здесь. Грубый кожаный плащ Дункана был
застегнут до самого подбородка, воротник поднят, капюшон надвинут как
можно ниже, но даже сквозь шерстяную фуфайку Дункан ощущал холод кольчуги,
надетой под нее. Он подул на пальцы, в нетерпении переступил с ноги на
ногу и досадливо поморщился, услышав, как в сапоге чавкает вода.
фигура показалась на пороге: Аларик быстро сбежал с крыльца, подошел и
одобряюще похлопал Дункана по плечу.
тщательно протирая его от просочившейся воды. - Все спокойно?
шутливо, усаживаясь на коня. - Но от этого нет лекарства. Что тебя так
задержало?
же нападет, и у Гамильтона будет много хлопот. Поэтому я хотел, чтобы наш
отъезд совершился тайно. Все должны думать, что мы уединились в глубине
замка. Дюк должен очистить свою совесть от тех грехов, которые он совершил
со времени последней исповеди.
кузен уже вскочил в седло.
улыбкой спросил Морган, проверяя, надежно ли привязана вьючная лошадь и
трогая свою вперед.
места?
далеко отсюда, в старом монастыре Святого Неота - целый день езды при
хорошей погоде.
пустынным улицам Корота. - О таком путешествии я мечтал всю жизнь.
на каменную скалу, возвышающуюся на западе от Кулди. Утро в этой горной
стране было холодным и ветреным. В воздухе даже мелькали снежинки, хотя
солнце уже было высоко. Однако Риммель, ощущавший нечто большее, чем
просто трепет перед долгожданной встречей, несмотря на холод, вспотел.
Полотняный мешок, висевший у него на плече, с каждый шагом становился все
тяжелее. Лошадь, оставленная в долине, жалобно ржала, но Риммель заставлял
себя забираться все выше.
себе, что ему нечего бояться, что не следует трепетать перед этой старухой
по имени Бетака, что она вовсе не похожа на ту женщину, чья магия