ублюдков! Меч, рассыпая букет кровавых тюльпанов, веером прошелся вдоль
стены.
на уступ парапета, обхватил за пояс, пытаясь удержать, кто-то кричал
тревожное, предупреждающее... Помотав головой, он только рыкнул в ответ.
мечом!
натянувшимся веревкам. Мгновение -- и он вознесся в Раннару, в небо, такое
же чистое и ясное, как в незабвенном Таллахе, он парил в его хрустальной
беспредельности, словно ангел возмездия и смерти, потрясающий окровавленным
мечом. Потом полетел вниз.
землю.
Глава 7
нависавшим будто бы на расстоянии протянутой руки. Здесь плавали клубы дыма,
остро и едко пахло металлом и гарью, откуда-то доносился звон и тяжкие
вздохи кузнечных мехов.
лежал Ханк. Ханкамар Киталла, рирдот, первый джарат-лейтенант Арколы Байя...
Это было правильно; они сражались рядом и лежать тоже должны рядом. Но
почему в кузнице? Кто их сюда принес?
вопрошающий. Но у странника был свой вопрос. Едва двигая одеревеневшими
губами, он прохрипел.
странник в недоумении глядел на толстую четырехпалую лапу, что нанесла удар,
потом поднял глаза вверх: над ним маячила безносая зеленокожая физиономия в
низко надвинутом шлеме с алым знаком на забрале, напоминавшем коготь. Такой
же знак блестел на грудном щитке склонившегося над ним карвара; слева на
поясе у него висел меч, справа -- серебряная чаша на цепочке. У стены стояло
еще с полдюжины тварей, а перед ними -- человек, тощий, жилистый и черный.
Внезапно Блейд понял, что темный цвет кожи не был дарован тощему от рождения
-- просто ее покрывала навечно въевшаяся угольная пыль.
карвар со знаком алого когтя. Его круглые золотистые зрачки мерцали в
фосфоресцирующем свете, струившемся от расставленных по углам корзин.
вновь охватывает его. -- Лечь -- не шевелиться -- мертвый!
свист, и две массивные фигуры отделились от стены. В следующую секунду горла
и груди странника коснулись острия клинков.
мясо.
хотеть -- стать -- мясо. Так! -- Он ощерил пасть. -- Этот -- глупый! --
Когтистая лапа проехалась по ребрам Блейда. -- Слизь! Глупый! Но большой!
Крепкий!
Блейд, ярость распирала его. -- Когда я доберусь до твоих ребер -- или что
там под твоей вонючей шкурой -- будет стоять сплошной хруст. -- Внезапно он
понял, что говорит поанглийски, и смолк.
Лучше -- не говорить, лучше -- работать. Иначе -- мясо! -- он выразительно
щелкнул челюстями
лежавший рядом. -- Если нас сейчас сожрут, то будет уже не на что надеяться.
молодого джарата было совершенно резонным.
отцепил висевшую на поясе чашу. Тощий сделал осторожный шаг вперед. -- Пить!
Мне!
инструкции:
поочередно на каждого из пленников. -- Два -- больших -- крепких! Махать --
молот. Махать -- хорошо! Если -- плохо, ты -- говорить, я -- есть -- два --
больших -- крепких. Ты -- не говорить, я -- есть -- ты. Понимать?
сморщился. -- Вам тоже ясно? -- спросил он пленников и, когда Ханк
утвердительно хмыкнул, распорядился: -- Вставайте! Пища и ночь отдыха, чтоб
отойти от их проклятого зелья... а с рассветом -- к наковальне! Слышали, что
Коготь велел? Махать молот хорошо, иначе есть! Либо вас, либо меня, если не
донесу!
самом деле каким-то газом; люди, надышавшись им, приходили в каталептическое
состояние, которое, в зависимости от дозы, могло длиться от часа до
нескольких дней. Все жизненные функции замирали, снижалась потребность в
кислороде, и пленников можно было транспортировать в густой атмосфере
Римпады словно бесчувственные бревна. Как объяснили Блейду рабы из кузнечной
мастерской, именно таким образом их с Ханком и доставили от сарпатской бухты
в Акка'Ранзор. Правда, путь проходил не по поверхности земли, где карвары
вообще показывались редко; они предпочитали жить в пещерах, заполненных
бирюзовым туманом, и перемещаться в длинных тоннелях, протянувшихся на сотни
миль. Странник так и не сумел выяснить, пользовались ли они при этом
какими-то транспортными средствами или путешествовали пешком. В любом
случае, дорога от Сарпаты до карварской крепости заняла не один день, и
значит, им с Ханком поднесли изрядную дозу местного наркотика.
пленения, и джарат ничем не мог ему помочь. Он вскочил на парапет, пытаясь
удержать приятеля, но тут же был захвачен арканами и сброшен вниз, в
бирюзовый воздух Римпады. Вероятно, их просто подвесили на веревках, пока
оба не потеряли сознания, а затем дали понюхать этого газа, превращавшего
человека в деревяшку. Впрочем, поев горячего, выспавшись и снова поев,
Ричард Блейд и Ханкамар Киттала, новые узники и рабы карварской цитадели
Акка'Ранзор, почувствовали себя вполне сносно. Достаточно хорошо, чтобы
махать десятифунтовой кувалдой с утра до ночи!
как и сон на жестком ложе в подземной камере, где ночевали еще два десятка
кузнецов. Он даже отметил некую приятную перемену -- огонь на Акка'Ранзоре
не находился под запретом, и любой мог приготовить себе горячее без риска
попасть в ту же печь, на которой варился бульон. Это было хорошо, и вторым
столь же приятным обстоятельством являлся поток любопытнейшей информации,
щедро изливавшейся из уст кузнецов, плотников, шорников, пастухов,
забойщиков скота, носильщиков, поваров и прочего люда, который суетился в
подземельях и на поверхности Акка'Ранзора, плавил руду, ковал железо и
заботился о пище для своих повелителей. Плохо же было то, что Блейд не
переносил даже вида карваров; при их приближении его начинало трясти от
бешенства.
которым зеленокожие обитатели Римпады избегали жаркого ревущего пламени,
оказались совсем иными, чем у людей. Людей страшили последствия, карваров же
-- сам их первоисточник. Люди избегали разводить огонь в своих городах,
выстроенных из чикры -- прекрасной легкой чикры, которая так отлично
обрабатывалась и была буквально даром Божьим для этого мира; издревле они
выносили все производства, связанные с огнем, за городскую черту, в пещеры и
каменные здания, откуда ни искорки не могло долететь до их домов и лесов,
покрывавших изрядную часть обитаемых плоскогорий. Это стало традицией,
освященным временем законом, и всякий, нарушивший его, подлежал вечному
изгнанию или мучительной казни, ибо из-за неосторожности одного могли
погибнуть многие -- почти все, если бы воспламенились леса чикры.
их обществе, как и на Земле, существовало множество профессий, связанных с
горнами, печами и кострами; все эти мастера проходили долгое и тщательное
обучение, и труд их оплачивался хорошо. Еще бы! Ведь им приходилось терпеть
массу неудобств, чтобы обеспечить соплеменников металлическими изделиями,
стеклянной посудой, обожженными горшками и горячей пищей! Им приходилось
жить в домах из мертвого камня при своих мастерских либо добираться к ним из
города; им надо было соблюдать величайшую осторожность в работе и в оба
глаза следить за своими учениками; наконец, не всякая женщина согласилась бы
разделить их нелегкую судьбу полуотверженных -- правда, весьма уважаемых и
нужных специалистов. Тем не менее таргальцы с разумной осторожностью
использовали огонь, ибо он являлся таким же необходимым элементом
цивилизации, как колесо, культурные злаки, домашние животные и крыша над
головой.
кислородом Римпаде не мог бы, пожалуй, понастоящему воспламениться и бензин;
древесина и уголь там не столько горели, сколько тлели. Буйное,
ослепительное и жаркое пламя являлось для зеленокожих столь же непонятной,
ужасающей и разрушительной стихией, как раскаленная лава, выплеснутая
Посняков Андрей
Якубенко Николай
Контровский Владимир
Пехов Алексей
Белов Вольф
Шилова Юлия