Чтение 25–й страницы книги ~Военный талант~

общество, которое можно ожидать, скажем, на собрании местного
исторического кружка или друзей университетского музея.

Я обменялся парой банальностей с несколькими дамами и взял бокал с
выпивкой. Мы находились в анфиладе залов для заседаний, самый большой из
которых мог вместить около трех сотен человек.

У этого общества водились деньги: пушистые ковры, обшитые панелями
стены, хрустальные канделябры и электрические свечи, резные книжные полки,
картины Мануа и Ромфрета. На знамени в главном зале был изображен Талино,
а на подиуме стояла фурия - эмблема Кристофера Сима.

Имелась также выставка работ членов общества: исторические
исследования, анализ боев, обсуждение спорных подробностей этой сложной
войны. Большая их часть была издана на личные средства, но на некоторых
обложках стояли названия крупных издательств.

Над трибуной для выступлений опять-таки висела картина Маркросса
"Корсариус".

Повестку дня я прочел на стенде. Членам общества предстояло дать
оценку отдельным историческим документам, исследовать взаимоотношения двух
людей, о которых я никогда не слыхал, двух таинственных женщин, которые
могли знать Талино и, по мнению многих присутствующих, когда-то
поссорились из-за его благосклонности, а также рассмотреть некоторые
неясные аспекты боевой тактики ашиуров.

В назначенный час стук молотка призвал нас к порядку. Президентом
общества оказалась крупная агрессивная женщина, с глазами, напоминающими
линзы лазерных орудий. Она приветствовала нас, представила некоторых
гостей, немного поболтала о старых делах, одобрила отчет казначея
(получена довольно хорошая прибыль) и пригласила на трибуну краснолицего
человека, который предложил заслушать представителя ашиуров из
Маракаибской Группы.

По наручному интеркому я шепотом спросил у Джейкоба, что это за
группа.

- Состоит из отставных армейских офицеров, - ответил он. - Как наших,
так и ашиурских, ставит своей целью сохранение мира. Одна из немногих
организаций в Конфедерации, членами которой являются инопланетяне. Что
случилось? Что там за базар?

Аудитория выражала свое недовольство предложением краснолицего. Тот
что-то кричал, стараясь перекрыть шум, но его заглушили. Интересно,
существует ли еще какое-либо место в Конфедерации, где так яростно
настроены против ашиуров, как в этом святилище Общества Людика Талино?

После вмешательства президента краснолицый с отвращением сошел с
трибуны. Раздались радостные крики, быстро сменившиеся смехом и звоном
стаканов. Это была игра. Или ритуал.

Президент взглядом успокоила аудиторию и пригласила первого
выступающего - высокого, начинающего лысеть мужчину, пытавшегося выглядеть
равнодушным к традиционному потоку комплиментов. Когда президент закончила
представлять его, он встал со своего места, поднялся на кафедру и
прочистил горло.

- Леди и джентльмены, я счастлив провести с вами сегодняшний вечер.

Он слегка выпятил подбородок, приняв позу, которую, должно быть,
считал полной достоинства. В действительности же, он был невзрачной
личностью, состоящей из локтей и странных углов, с кустистыми бровями и
нервным тиком.

- Прошло очень много лет с тех пор, как я был в этих залах. Многое
изменилось. Во-первых, спрашиваю я себя, не стали ли мы ближе к войне. Мы,
несомненно, приблизились к дестабилизации. Всюду, где я побывал, идут
разговоры о независимости.

Он покачал головой и вытянутой рукой, - словно отметал подобную чушь.

- Ну, это все неважно. Сегодня мы здесь вместе, и мне, кажется, что
бы ни происходило _т_а_м_, Общество Талино останется оплотом цивилизации!
- Его глаза блеснули, он ткнул пальцем в канделябр. - Помню, я сидел вон
там...

Я взглянул в указанном направлении, потом перевел глаза на оратора и
неожиданно осознал, что видел в зале знакомое лицо.

Я вернулся взглядом к женщине, привлекшей мое внимание. Но нет, я ее
не знал, хотя и было что-то узнаваемое в грациозном изгибе шеи, очертаниях
скул, или, возможно, в отрешенном выражении лица, а, может, в неуловимой
грации, с которой она подносила к губам стакан.

Я знал это лицо, оно было слишком привлекательно, чтобы забыть его.

- ...был совсем молодым, когда впервые прибыл на Окраину. Уже тогда
меня завораживали тайны, окружающие жизнь и смерть Людика Талино.

Вот человек, который сражался на стороне Деллаконды против Токсикона,
а до этого - против Корморала, а еще раньше - против тусканцев. Имеет
почти все награды за отвагу, существующие на его планете. Несколько раз
чуть не погиб, а однажды бросился из люка подбитого корабля на помощь
раненому товарищу, хотя сомневался, что помощь подоспеет к ним вовремя.

Представляете себе, что это такое - парить там, когда между вами и
пустотой нет ничего, кроме тонкой ткани скафандра? Нет троса, связывающего
с кораблем, есть только слабый сигнал в наушниках шлема. Поверьте, это
поступок не для трусов.

В противоположном конце зала женщина явно знала о моем присутствии:
слушая выступавшего, она временами бросала взгляд куда-то в сторону, но ни
разу не посмотрела на меня. Кто же, черт побери, эта женщина?

- И как, спросил я себя, такой человек мог покинуть свой пост в
критический момент? Единственный ответ - не мог. Должно существовать иное
объяснение.

Поэтому, будучи выпускником университета, я воспользовался
возможностью приехать сюда, чтобы искать объяснение там, где Талино провел
большую часть жизни, самому изучить документы, пройтись там, где ходил он,
почувствовать то, что, наверное, чувствовал он в эти последние годы. И,
конечно, сразу же по прибытию в Андиквар я посетил Хэтчмор Хаус, место его
кончины.

Оратор пошарил под трибуной, нашел стакан и наполнил его водой со
льдом.

- Помню, как я стоял возле спальни на третьем этаже, там, где
поставлен барьер, и почти ощущал его присутствие. С тех пор у меня было
много времени, чтобы проникнуть в истинную суть вещей. А истина в том, что
человек, умерший на Окраине сто пятьдесят лет назад и заявлявший о своей
невиновности, не был Людиком Талино.

Публика зашевелилась. Женщина, пораженная этим заявлением, посмотрела
прямо на меня. Я же, раздраженный ложным утверждением, вдруг вспомнил, кто
она! Когда я видел ее в последний раз, она была еще девочкой. Ее зовут
Квинда, она приходила со своим дедом в гости к Гейбу.

Уайлер ораторствовал дальше:

- На самом деле это был Джеффри Колм, актер. В свое время Колм играл
роль стража в пьесе "Омикар", посланника в "Цезаре и Клеопатре" и гонца в
"Троице". Подобная карьера не могла считаться удачной и, конечно, не
приносила прибыли. Колм перепробовал множество занятий, в основном
выполнял работу для лиц без специальности, финансируемую государством.
Поэтому нетрудно предположить, что он искал более серьезное дело,
какую-нибудь роль, которая принесла бы ему значительную выгоду.

Он нашел роль Людика Талино.

Вспомните, после Ригеля повсюду царило смятение. Сим погиб,
деллакондцы разбиты, война проиграна. Никто точно не знал, что произошло и
что произойдет дальше. Планеты Конфедерации и нейтральные миры, которые
находились под их защитой, барахтались, стремясь выжить в дипломатическом
и военном смысле, и никто не обращал особого внимания на подробности
сражения, происшедшего у Ригеля.

Царил хаос. Думали, что Тариен погиб вместе с братом, и некоторые
деллакондцы пытались заключить мир с ашиурами. Трудно найти более
подходящий момент для появления нового героя!

Уайлер выступал без бумажки, говорил со спокойной уверенностью,
размахивая правой рукой перед слушателями, чтобы подчеркнуть каждый свой
довод.

- Тогда никто еще не знал, что Сима предали.

Свет померк, вверху за спиной оратора появилось два голографических
изображения: смуглые красивые лица, которые природа одарила благородными
чертами, одно - бородатое, другое - чисто выбритое. Несмотря на
пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, они были поразительно похожими.

- Талино - справа. Другой человек - Колм. Это рекламный снимок его
роли в пьесе "Глубины".

Изображения исчезли, вместо них возникло третье: человек тоже носил
бороду, но в черных волосах появились седые пряди, а в глазах - тревога.

- А это, - объяснил Уайлер, - голография Талино, сделанная после
Ригеля. Кто же на них кто? - Он забарабанил пальцами по кафедре и я на
мгновение забыл о Квинде.

- Вероятно, Колм понимал насущную необходимость того времени, и
возможность сыграть подлинного героя в реальной жизни, должно быть,
понравилась ему. Он объявляет себя Талино, единственным уцелевшим, который
каким-то образом спасся с "Корсариуса".

Уайлер хихикнул.

- Наверное, он ужасно удивился, когда всплыла история с
предательством. Члены экипажа Сима удрали. И не самое ли естественное для
публики предположить, что человек, заявивший о своем чудесном спасении,
является лжецом? Особенно, если его изложение событий так отличается от
официальной версии. Поэтому Колм, надеявшийся пожать плоды героизма
другого человека, оказался в роли негодяя. - Так почему же он не отказался
от этой роли? Почему не вернулся к прежней жизни? Мы никогда этого не
узнаем. Талино мог легко исчезнуть, и никто бы ничего не заподозрил. Но он
остался, продолжая играть свою роль, произносил речи на обедах. Возможно,
ему было выгоднее играть роль опозоренного героя, чем влачить жизнь
актера-неудачника. Но мне хотелось бы выдвинуть гораздо более необычное