священник вошел в комнату. Лицо шумно принюхалось, черты его, и так
искаженные, свела гримаса гнева и отвращения.
ЦЕРКОВНИКОМ!
магической аурой. Но теперь он в одиночестве - отсутствия магии нельзя не
заметить.
эта ситуация. - Я церковник? Да что вы, просто у меня с собой один
талисман, которым когда-то владел...
огненные лучи.
хватило все же доли секунды, чтобы снять с предохранителя М-16 и, всадив в
лицо полную обойму, прошить бледную, осклабившуюся плоть бронебойными
пулями. Теперь - гранатомет: я залепил четырехмиллиметровые взрывные
снаряды прямо между мерзких кошачьих глаз.
черная кровь. Нос и левый глаз снесло, обнажив кости, нервный узел и
электронные схемы. Поврежденные, но отнюдь не мертвые Врата с невыразимой
ненавистью взирали на меня уцелевшим оком. Уклоняясь от смертельного луча,
я нагнулся... В этот момент Лицо взорвалось. Грохот и дым заполнили
комнату, куски мяса швырнуло прямо на меня... Когда шум немного стих и дым
рассеялся, я встал. Какие-то фигуры бродили в клубах дыма - я разглядел
только смутные очертания. Зарядив новую обойму, я чуть было не выстрелил,
но тут узнал в расплывчатых силуэтах Джорджа и Джессику. Позади них, в
стене, зияла дыра с рваными краями, с которых капала кровь.
последней квадратной плиты - его подрывной заряд в сумке куда-то
подевался.
не вопил, а тихо стонал. Джесс вылила на него свою флягу, а Джордж
освободил от дымящегося пулемета и вытряхнул из карманов сгоревшей формы
патроны. Рядом со мной возник Ричард. При виде распростертого на полу
Донахью он ахнул, мгновенно опустился на колени и стал засыпать в горло
священнику какой-то порошок. Потом щедро полил его содержимым небольшой
пиалы. Из своей походной аптечки я извлек морфий и сделал Донахью
обезболивающее вливание: пять кубиков... десять... пятнадцать... Когда
дошло до двадцати, священник потерял сознание. Я глубоко сочувствовал
бедняге. Огонь - излюбленное оружие дьявола; все мы в разное время хоть
раз в жизни испытали на себе, что это такое. Чего все агенты по-настоящему
боялись, так это ада.
телу. - Глубокий шок, дыхание ослаблено, кровяное давление низкое, пульс
сорок пять и продолжает падать.
дигиталисом.
иссякли...
влажным платком.
Хассан... Мы не простим себе, если потеряем еще одного члена команды, если
не сделаем все возможное, чтобы спасти его!
горячая кожа при малейшем прикосновении вспыхивала искрами - и мысленно
прокричал фразу, приводящую браслет в действие. Последовала вспышка света,
и отец Майкл Донахью, абсолютно здоровый и невредимый, сел на полу. На
веснушчатых щеках играл румянец, глаза ярко светились. Вот только лысым
стал как колено, от его рыжей шевелюры и бровей ничего не осталось. Смутно
напоминает кого-то очень известного, никак не могу вспомнить, кого
именно...
Благодарю вас от всей души!
глядел на наши ошеломленные лица. - Может, пришло мое время умереть, тогда
вы не имели права вмешиваться. Церковь не одобряет подобных действий.
ляжет на меня, дружище!
заскорузлая одежда священника потрескивала с каждым шагом. Ничуть не
привередливый в обычной жизни, Донахью все же остановился и с
неудовольствием оглядел свою форму.
свежепостиран, рубашка наглажена, ботинки начищены.
коснулся не волос, а... кожи. Так вот что с ним случилось! Кажется, мы
забыли его предупредить. По большому счету это не так уж и плохо - жизнь
или шевелюра. В любой момент согласился бы на такой выбор.
провел рукой по гладкому черепу.
как быстро теперь будешь двигаться без дополнительного веса. Смотри, у
тебя появились аэродинамические очертания!
выдать врагам наше присутствие, - с совершенно серьезной миной заметил я.
эффект, или задрапировать его в камуфляжную сетку.
Странно... Похоже, это не молитва... Усмехаясь, Джордж вернул святому отцу
его пулемет; оружие оказалось неповрежденным, только сильно запачкалось.
Мы собрали рассыпанные патроны, потом пересекли хитроумный пол и вошли в
капающую кровью дыру в стене, руками и плечами задевая куски мяса,
свисающие по краям. Перейдя на другую сторону, я сразу увидел
обеспокоенную Минди: она стерегла наше снаряжение. Пока члены команды
вводили ее в курс происшедших событий, я внимательно оглядел окрестности.
- конца не видно - и поднимался вверх на невероятную высоту, теряясь в
серых клубах облаков. Ух ты! У меня даже голова закружилась, когда я
представил себе истинные размеры утеса. Встав на колени, поближе
рассмотрел дорогу: выложена крошечными керамическими шестиугольниками,
плотно пригнанными на манер составной картинки-головоломки; сильно
замусорена, прорезана в нескольких местах глубокими трещинами. Но проезжая
часть в довольно сносном состоянии - тележки провезем, а это сейчас самое
главное.
листьев, а кусты явно видели лучшие времена. Трава - какие-то странной
формы острия - пожухла, потеряла зеленый цвет. Почему бы это, ведь за
пределами облачности стоит поздняя весна?
возвышается над другими гора, ее снежная вершина почти достигает облаков.
Птица - или нечто похожее на птицу - летает вокруг скалистого пика горы.
Та-ак... какого же размера эта птичка, если я вижу ее невооруженным глазом
с такого расстояния? Ответ только один: чертовски, неимоверно огромного.
Посмотрим через специальные очки... Я надел их - и немедленно снял. Точно
такая же картина, как внутри облачности: все окрестности насквозь
пропитаны эфирной энергией - очки не выдерживают, ничего не регистрируют.
Однако в бинокль я увидел: птица летит в нашу сторону, причем
стремительно.
бесшумно, быстро занялись необходимой подготовкой.
тележки в воздух и ринулся к лесу. Ни одна травинка не зашелестела под его
сапогами, ни один лист не шелохнулся... Остальные шли, как могли, тихо.
Собравшись под развесистым деревом, - его голые ветки создавали хоть
какое-то укрытие - мы взялись за руки и, с трудом переводя дыхание, стали
ждать. Вот небо потемнело - что-то закрыло собой солнце.
пропали.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Корнев Павел