момент, когда танец "модерн" уже десять лет как завяз в болоте застоя,
когда
все, казалось, просто меняли местами уже навязший в зубах набор тем и
приемов. В момент, когда десятки хореографов ломали мозги, пытаясь
создать прорыв новой волны, но порождали преимущественно сумбурную
чепуху. Три композиции Шеры, поданные в таком порядке, в такой момент и
через такие интервалы, как она это интуитивно и задумала, захватили
воображение огромного числа танцоров и любителей танца во всем мире -
так же, как и тех миллионов людей, которые прежде вообще не
интересовались танцем.
свободный танец, свободный от пожизненного рабства в гравитации. Норри и
я по наивности не сохраняли свои планы в полной тайне. Гораздо раньше,
чем мы были готовы их принять, буквально на следующий день после того,
как мы подписали аренду нашей студии на Земле, в Торонто, студенты
пачками повалили к нам и при этом отказывались уходить. Мы тогда еще
даже не придумали, как проверять на Земле пригодность танцора к работе в
невесомости. (В конце концов это оказалось довольно просто: абитуриентов
сажали на самолет, поднимали наверх, выбрасывали и по пути вниз снимали
на пленку. Это не совсем то, что невесомость, но достаточно близко, чтобы
отсеять самых непригодных.)
Мы вертелись как белки в колесе в нашей школе на Земле, нам едва
удавалось разместить людей на ночлег, а кормили мы их посменно, и у меня
появилась паническая мысль позвонить Гарри и передвинуть крайний срок
для того, чтобы он увеличил жилые помещения Студии втрое. Но Норри
убедила меня вести безжалостный отбор и взять на орбиту только десять
самых многообещающих - из нескольких сотен.
потеряли в двух несчастных случаях, а девять из десяти последовательно
отвергли. Это и была та самая полоса неудач, о которой я уже говорил.
неспособности развить свое сознание и выйти за пределы зависимости от
"верха" и "низа". (Единственный фактор, который прыжок с парашютом
никак не может смоделировать: прыгающий знает, где низ.) Бесполезно
говорить себе, что к северу от твоей головы - "верх", а к югу от ног -
"низ". С этой точки зрения Вселенная есть бесконечное движение (в не-
весомости вы практически никогда не бываете неподвижны), каковое
большинство мозгов попросту отвергает. Такой танцор будет постоянно
терять свою точку отсчета, свой воображаемый горизонт, и безнадежно
лишится ориентации. Побочные эффекты разнообразны и включают ужас -
от легкого до невыносимого, головокружение, рвоту, нарушения пульса и
кровяного давления, страшную головную боль и самопроизвольное
опорожнение кишечника.
испражнения в р-костюме заставляет сельские туалеты казаться верхом
комфорта. Для мужчин, конечно, имеется классическая "облегчительная
трубка", но для женщин, а также для дефекации независимо от пола мы
полагаемся на стратегические спецустройства... о черт, приходится надевать
подгузник и стараться сдерживаться, пока не попадешь на станцию. Конец
первого неизбежного отступления.)
Даже при работе внутри, в Аквариуме или в сконструированной Раулем
разборной сфере трамплинов, такие танцоры не смогли научиться пре-
одолевать беды своего восприятия. Проведя всю профессиональную жизнь в
сражении с гравитацией каждым совершаемым ими движением, они
совершенно терялись при отсутствии своего вечного противника - или по
крайней мере при отсутствии линейных и прямоугольных декораций,
которые гравитация обеспечивала. Мы обнаружили, что некоторые из
танцоров действительно способны акклиматизироваться к невесомости
внутри куба или прямоугольника, пока ничто не мешало им считать одну
стенку "потолком", а противоположную "полом".
адекватно, тела - их инструменты - не подчинялись танцорам. Новые
рефлексы не смогли выкристаллизоваться.
частью они ушли от нас друзьями - но все они ушли.
отвергли, и найти ее уже было достаточной удачей, чтобы компенсировать
всю эту полосу невезения.
(но по другим причинам), более спокойная, чем Рауль, и гораздо более откры-
тая и щедрая душой, чем я. В безумной толкотне этого первого семестра в
невесомости, посреди бушующих страстей и столкновения характеров она
была единственным человеком, которого любили все. Я действительно
сомневаюсь, что мы бы без нее выжили. (Вспоминаю с некоторой тревогой,
что я серьезно обдумывал, принимать ли прыщавую молодую студентку,
единственным отличием которой была привычка повторять "Такие дела" при
каждой паузе в разговоре. "Такие дела", продолжал я думать про себя,
"такие
дела"...)
Некоторые женщины могут превратить комнату в эмоциональный
мальстрем, просто зайдя в нее, и такое качество называется способностью к
провокации. Насколько я знаю, в нашем языке нет антонима этому слову,
чтобы описать, чем была Линда. У нее был талант без наркотиков поднимать
настроение любой компании, умение разрешать .непримиримые
противоречия, дар украшать комнату одним своим присутствием.
Шотландии, и это, вероятно, было причиной ее способности к со-
переживанию, ответственности и интуитивного понимания распределения
энергии. в группе людей. Но, мне кажется, то единственное главенствующее
качество, которое делало ее волшебство действенным, было у нее
врожденным: она по-настоящему любила людей. Это не могло привиться
воспитанием, слишком явно было, что оно присуще ей от природы.
на другого. Она настаивала, чтобы в ее присутствии поддерживалась
необычайная правдивость, и она никому не позволяла роскоши бурчать в
чей-то адрес в углу, что она называла "заныкать камень за пазухой". Если
она
застигала вас с таким грязным бельем в вашей душе, она вываливала его у
всех на виду и заставляла вас тут же при всех быстренько устроить
постирушку. "Тактичность? - сказала она мне однажды. - Я всегда
считала, что это понятие подразумевает, будто за показным согласием можно
прятать гору дерьма".
что их от всего сердца не переваривают в так называемом "учтивом" об-
ществе - основанном, и от этого никуда не денешься, на безответственности,
лжи и эгоизме. И все же нечто врожденное в Линде заставляло эти качества
работать за, а не против нее. Она могла назвать вас в лицо подонком, не
обижаясь на вас; она могла публично сказать, что вы лжете, и не назвать
при
этом лжецом. Она прямодушно знала, как ненавидеть грех и прощать
грешников; и я восхищаюсь этим, ибо сам никогда не обладал таким уме-
нием. Невозможно было ни с чем спутать или отрицать подлинную заботу в
ее голосе, даже когда она прокалывала один из ваших любимых мыльных
пузырей рассудочности.
он познакомился с ней, сложилось иное мнение.
было даже немного не по себе, оттого что я не дымился, как вулкан. Но
после
шести месяцев, проведенных в небольшой коробке без единой свежей морды,
я обнаружил, что мне до смешного трудно невзлюбить любого незнакомца -
даже таможенника.
таможне, что ли?
в отель...
шею свернул, мать-перемать! Из всех...
руках".
ему только что гарантировали место в раю. - Устройте для этих кровопийц
самое лучшее представление, на которое вы способны. Самое лучшее. Может,
мне и удастся как-то успокоить эту компанию.
на ходу бормочет себе под нос нечто, начинающееся с "мисс Парсонс" и
содержащее столько шипящих, что ими можно было бы расстроить
микрофоны - причем не шевеля губами.