так называемой "кнопочной войны" исход дела решали рядовые солдаты,
простые пехотинцы.
опережая потери.
действий в бой вступили сверхзвуковые ракеты. Они сновали взад и
вперед над Скалистыми горами, за пределами зрения и далеко за звуковым
барьером, чаще всего не попадая в назначенную цель, и все же время от
времени нанося жестокие удары по густонаселенным районам.
Десятимильный промах при дальности полета в тысячу миль или даже две
или три тысячи - не такой уж плохой результат. На всем пространстве от
Лхасы до Бермуд любой город мог того и гляди с грохотом взлететь в
воздух.
смерть, а люди всех рас и вероисповеданий доживали последние минуты и
часы. Защитой им были лишь надежда да неведение: никто не знал, что
готовит следующий миг. Земля и небо вступили в сговор, породив ад.
Народ принимал свою участь с животным фатализмом, свойственным
простому люду, хотя глаза видели больше, чем когда бы то ни было, а
разум постоянно сознавал угрозу, более неотвратимую, более ужасную,
чем любое порождение рода человеческого.
жестоко пострадал от азиатского нашествия. Пусковые установки
противника продолжали со всех сторон обрушивать на город ракеты
дальнего действия. Однако по счастливой случайности больница осталась
невредима.
главного входа, вылез и оглядел горы обломков, загромоздившие всю
улицу.
стоял, тревожно оглядывая хмурое небо.
зависших над истерзанным городом. Земля то и дело содрогалась.
Казалось, затаившийся в глубине великан тужился под своим земляным
покрывалом, изрыгал фонтан камней и кирпича, потом оглушительно ревел
от боли. Дюжины шаров, застывших в ожидании, ныряли вниз, стремясь
поскорее заглотить его отрыжку. Их пища, сваренная на адском огне,
была хорошо приправлена. Витоны пировали, пожирая страдания
агонизирующего человечества.
врага, совершенно не тревожило голубых вурдалаков. Знал человек о
существовании витонов или нет, все равно он не мог противиться алчному
призраку, и тот набрасывался на него, запуская в трепещущее тело
вибрирующие жгуты энергии, через которые жадно отсасывал нервные токи.
шар внезапно решал их подоить. Многие сами устремлялись навстречу
смерти-избавительнице, при первом же удобном случае кончая жизнь
самоубийством. Остальные, все еще отчаянно цепляясь за остатки разума,
крадучись бродили по улицам, жались в тени домов, постоянно боясь
ощутить на спине холодок - предвестник приближения жадных щупалец.
Дни, когда человек считал себя подобием Божьим, канули в вечность.
Теперь каждый был коровой.
затылку, была одним из самых характерных человеческих ощущений задолго
до тот, как мир узнал о витонах, настолько характерным, что когда
человек вздрагивал, как от озноба, ему зачастую говорили в шутку:
"Видать, кто-то ходит но твоей могиле!"
торопливо взбирался на груду битого камня и стекла. Ноги скользили и
срывались, вниз сыпались комья земли, ботинки припорошило белой пылью.
Он все лез и лез. Ноздри его раздувались - в них заползал едкий,
неистребимый запах разлагающейся человеческой плоти, перемолотой с
мусором. Вот он взобрался на самый верх, огляделся и скачками понесбя
по склону вниз. Вздымая облако пыли, Воль поспешил за ним.
зияющий на месте ворот. Едва успев свернуть на усыпанную гравием
дорогу, ведущую к подъезду больницы, Грэхем услышал приглушенный
возглас, вырвавшийся у его спутника:
голубых шара, пикирующих прямо на них. Их разделяло ярдов триста, но
витоны неумолимо приближались, ускоряя полет. Их безмолвная атака
внушала ужас.
мелькали с прямо-таки нечеловеческой скоростью.
ребра.
мысли своей жертвы, он сразу же распознает лидера сопротивления.
Единственное, что спасало их до сих пор - неумение витонов различать
людей. Ведь даже от ковбоев огромного ранчо Кинг-Клебер трудно
ожидать, чтобы они знали и различали каждое животное в отдельности.
Только поэтому им пока и удавалось ускользать от дьявольских пастухов.
Но именно пока...
бесполезно, что здесь, в больнице, нет никакой надежды на спасение,
никакой защиты, никакого прибежища от превосходящего во всех
отношениях противника - и все же ноги сами несли его вперед. Воль
опережал его на корпус: стремительно нагоняющие преследователи
отставали всего на двенадцать ярдов. Сохраняя ту же дистанцию, они
влетели в парадную дверь, почти не заметив ее, и с топотом пронеслись
через вестибюль. Вспугнутая сиделка, вытаращив глаза, уставилась на
них, потом прикрыла ладонью рот и вскрикнула.
миновали девушку, нырнули за угол и устремились по коридору, куда
только что свернули их жертвы.
следующий проход. Расстояние сократилось до семи ярдов и быстро
убывало. Он увернулся от практиканта в белом халате, перепрыгнул через
длинную, низкую каталку на толстых шинах, которая выезжала из
ближайшей палаты, распугав этим бешеным кульбитом стайку медсестер.
ботинки Воля поехали по гладкому полу, он поскользнулся на бегу,
тщетно попытался удержаться на ногах и рухнул с грохотом, от которого
содрогнулись стены. Не успев затормозить, Грэхем налетел на него,
покатился по скользкой поверхности и врезался в дверь. Дверь
заскрипела, застонала и распахнулась настежь.
от напряжения. Вдруг его сверкающие глаза раскрылись от изумления.
Наклонившись, он помог Волю встать и указал на противоположный конец
коридора.
повисели там, слегка потемнели и рванули обратно, будто за ними
погнался сам дьявол.
слышал, чтобы витоны, начав преследование, отступали от задуманного и
упускали жертву. Что же произошло?
Воль энергично стряхивал пыль. - Может быть, мы пришлись им не по
вкусу. Вот они и решили, что стоит отыскать закуску получше. Откуда
мне знать - я ведь не кладезь премудрости.
спокойный голос. - Такое случалось уже не раз.
только что врезался. Свет, лившийся из комнаты, золотым сиянием
обрамлял ее темные кудри. Безмятежные глаза были устремлены прямо на
него.
обратился он к Волю.
до головы.
закрыть.
потрудитесь появляться пристойно, а не вламываться, как тонна
кирпичей. - Она бросила на него ледяной взгляд - Помните: здесь
больница, а не джунгли.
Нет-нет, пожалуйста, не закрывайте дверь. Нам тоже сюда. - Грэхем
вошел, Воль - за ним. Оба старались не замечать веявшего от нее
холода.
фотографию.
Корнев Павел
Андреев Николай
Жюль Верн
Маккарти Кормак
Елманов Валерий
Апраксина Татьяна