Чтение 25–й страницы книги ~Человек в лабиринте~

теперь уже Раулинс воспринял клетку как убежище. Он не хотел бы оказаться
снаружи, уставшим и беззащитным, когда три этих чудовища разыскивают здесь
себе мясо на ужин.

И в ту же самую минуту прутья клетки начали бесшумно проваливаться в
тротуар.

Мюллер, подходя, как раз застал эту сцену. Он задержался лишь на
мгновенье, чтобы поглядеть на исчезновенье прутьев - медленное, чуть ли не
демонстративное. Он обвел глазами трех проголодавшихся диких свиней и
ошеломленного окровавленного Раулинса, неожиданно оказавшегося перед ними
без всякой преграды.

- Падай! - крикнул он. Раулинс, перебежав четыре шага налево, упал на
скользкую от крови мостовую лицом в груду маленьких трупиков на углу
улицы. Мюллер выстрелил. Он не стал ломать голову над установлением
прицела вручную, потому что это не были съедобные животные. Тремя быстрыми
молниями он сразил свиней. Они даже не дернулись. Он бросился к Раулинсу,
когда внезапно появился один из роботов, высланных из лагеря в зон "Ф",
весело направлявшийся в их сторону. Черт побери! Мюллер извлек из кармана
смертоносный шар и навел окошко на робота. Робот повернул к нему бездушное
пустое лицо. Выстрел.

Механизм развалился. Раулинс пытался подняться с тротуара.

- Жаль, что ты его уничтожил, - пробормотал он. - Он пришел сюда
затем, чтобы помочь мне.

- В помощи не было необходимости, - сказал Мюллер. - Ты можешь идти?

- Вроде бы.

- Тебя здорово попортили?

- Обглодали немножко, и ничего больше. Не так это страшно, как
выглядит.

- Иди за мной.

Снова стервятники сбегались на площадь, притянутые таинственным
телеграфом крови. Маленькие, поразительно зубастые, они серьезно взялись
за дело с тремя огромными кабанами. Раулинс смотрел как-то рассеяно,
что-то бормоча себе под нос. Забыв о своей эманации, Мюллер подхватил его
под руку. Парнишка содрогнулся и вырвался, и тотчас же пожалел о своей
невежливости и протянул Мюллеру руку. Через площадь они прошли вместе.
Мюллер чувствовал, как того всего трясет. И все же он не мог понять,
реакция ли это на недавние переживания, или же следствие редкой близости
ничем не изолированного сознания.

- Сюда! - резко сказал он. Они вошли в шестиугольное помещение, в
котором он держал свой диагност. Мюллер плотно закрыл дверь, вновь ставшую
неразличимой, и Раулинс повалился на голый пол. Светлые волосы, мокрые от
пота, приклеились к его лбу. Глаза метались, зрачки расширились.

- Долго продолжалось это нападение на тебя? - спросил Мюллер.

- Наверное, минут пятнадцать-двадцать. Я не знаю. Должно быть, их
было штук пятьдесят, а то и все сто. Они трескались, знаешь, словно
ломались ветки. А потом клетка исчезла. - Раулинс разразился беззвучным
смехом. - Это было наилучшее из всего! Едва я покончил с этим дрянями и
попробовал передохнуть, явились три зверюги покрупнее, и, разумеется,
клетка испарилась и...

- Помедленнее, - попросил Мюллер. - Ты тараторил так быстро, что я не
все понимаю. Ты можешь снять эти ботинки?

- То, что от них осталось?

- Вот именно. Скинь их, мы сейчас обработаем ноги. На Лемносе полным
полно микробов. И вирусов, насколько мне известно. И бацилл, и бактерий и
черт там знает чего еще...

Раулинс потянулся руками к ботинкам.

- Поможешь мне? Я, к сожалению, не...

- Тебе станет плохо, если я подойду чуть поближе, - предостерег
Мюллер.

- К дьяволу это!

Мюллер пожал плечами. Он подошел к Раулинсу и принялся возиться со
сломанной и изогнутой молнией его ботинок. Металл искорежили крохотные
зубки, так же, кстати, как повредили кожу самих ботинок и подметок. Минуту
спустя Раулинс с голыми ногами лежал на полу, вытянувшись, и кривился,
хотя и пытался строить из себя героя. Он мучился, хотя ни одно из
повреждений не было, вроде бы, серьезным, но вот болели они здорово.
Мюллер наладил диагност. Лампы аппарата засветились, блеснул сигнал на
выходе рецептора.

- Это какая-то старая модель, - сказал Раулинс. - Я не знаю, как с
ней обращаться.

- Вытяни ноги под анализатором.

Раулинс пошевелился. Голубой свет теперь падал на его раны. Все в
диагносте урчало и клокотало. Вытянулось гибкое щупальце с тампоном,
которое бережно протерло его левую ногу почти что до паха. Диагност втянул
окровавленный тампон и принялся разлагать его на составные элементы, тем
временен как другое щупальце водило тампоном по правой ноге Раулинса.
Парнишка прикусил губу. Тампоны сделали свое дело: коагулятор прекратил
кровотечение. Кровь была смыта так, что стали четко видны все небольшие
ранки и царапины. И сейчас это выглядело не очень-то хорошо. Подумал
Мюллер, хотя и не так печально, как раньше.

Из диагноста высунулся сверхзвуковой шприц и вогнал какой-то
желтоватый раствор в ягодицу Раулинса. Обезболивающее средство, догадался
Мюллер. Вторая инъекция, темно-янтарная, скорее всего была каким-то
универсальным антибиотиком, противостоящим заражению. Раулинс явно
успокаивался. Следом за этим из диагноста выскочило множество крохотных
ручек, чтобы исследовать повреждения в подробностях и проверить, не
требуется ли их где-нибудь зашить. Раздалось бренчание, и что-то трижды
громко треснуло. Диагност принялся залечивать повреждения.

- Лежи спокойно, - сказал Мюллер. - Через пару минут все будет
позади.

- Тебе не следовало этого делать, - перепугался Раулинс. - В нашем
лагере есть медицинская аппаратура. Тебе наверняка уже не хватает разных
важных химикалий. Если бы ты позволил тому роботу отнести меня в лагерь...

- Я не хочу, чтобы автоматы крутились здесь. А мой диагност заправлен
всем необходимым по крайней мере на полстолетия. Болею я не часто.
Вдобавок ко всему этот аппарат способен сам синтезировать необходимое
количество наиболее употребимых лекарств. Лишь бы я время от времени
поставлял ему протоплазму, а остальное он делает сам.

- Тогда позволь хотя бы, чтобы мы снабдили тебя запасом наиболее
редких медикаментов.

- Обойдусь. Я не нуждаюсь ни в каком милосердии. Ну вот и все!
Диагност завершил свою работу над тобой. Скорее всего, у тебя даже шрамов
не останется.

Аппаратура оставила Раулинса в покое. Он сел и поглядел на Мюллера.
Глаза его сделались совершенно здравыми. Мюллер стоял в одном из углов
этой шестиугольной комнаты, оперевшись спиной о стену.

- Если бы я мог предположить, - сказал он, - что они нападут на тебя,
я бы не оставил тебя одного так долго. У тебя не было оружия?

- Не было.

- Хищники, которые питаются только падалью, обычно не нападают на
живых. Что могло привлечь их к тебе?

- Клетка, - сказал Раулинс. - Она выделяла запах гниющего мяса.
Приманивала их. И, ни с того, ни с сего, множество их начало карабкаться
внутрь. Я думал, они съедят меня живьем.

Мюллер улыбнулся.

- Интересно, - сказал он. - Значит, и клетки эти тоже
запрограммированы как ловушки. Благодаря твоему неприятному приключению,
мы получили любопытную информацию. Я даже не могу сказать тебе, насколько
меня интересует эта клетка. Как весьма интересует меня любая деталька
этого невероятного окружения. Акведук. Пилоны-календари, устройство,
которые чистят улицы. Я тебе благодарен, что ты помог мне несколько
углубить мое знание лабиринта,

- Я знаю еще одного человека, у которого точно такой же подход. Для
него неважно, насколько он рискует или какой ценой должен заплатить, чтобы
извлечь для своего опыта необходимые данные. Борд...

Энергичным движение руки Мюллер остановил Раулинса.

- Кто?

- Бордени, - сказал Раулинс. Эмилио Бордени. Мой профессор
эпистологиии в университете. Преподавал он поразительно. Но на самом деле
только герменетику... как учиться...

- Эвристику, - поправил его Мюллер.

- Ты уверен? Я бы поклялся, что...

- Ты ошибаешься, - сказал Мюллер. - Ты же говоришь со специалистом.
Герменетика это филологическая дисциплина, занимающаяся толкованием
Священного Писания, но в последнее время нашедшая широкое применение в
связи. Твой отец знал бы это превосходно. Собственно, и моя миссия у
гидрян была экспериментом в области прикладной герменетики. Только он не
удался.

- Эвристика, герменетика! - Раулинс фыркнул от смеха. - Но в любом
случае я рад, что помог тебе в изучении этих клеток. Мой достойный вклад в
эвристику. Но на будущее я предпочел бы обходиться без таких переживаний.

- Само собой, - согласился Мюллер. Он ощущал странное добродушие. Он
уже почти забыл, как это приятно - помогать людям. И, кроме того, как это
приятно - иметь возможность вести свободную беседу. Он спросил:

- Ты пьешь, Нед?

- Спиртное?

- Именно это я имел в виду.

- Умеренно.

- Я тебя угощу нашим местным напитком, - сказал Мюллер. - Он
изготавливается какими-то гномиками в недрах этой планеты. - Он извлек