Чтение 25–й страницы книги ~Дип~

- А ты не беспокойся об этом, - сказал я спокойно.

- Все, что я могу, это предупредить Элен и ждать.

- Чего?

- Неизбежного для тебя конца. Для таких, как ты, он предопределен.

- Крепко же в тебе засела ненависть, - заметил я.

Пару секунд он молчал, затем покачал головой.

- Не совсем так. Ненависть для меня - роскошь. Тогда бы я не мог быть
объективным репортером. Лучше сказать, что я циничен и немного огорчен.
Столько лет жить на такой улице, как наша, и видеть неприглядную изнанку
жизни. Как после этого не утратить веру в чистое и светлое? Я многое
видел, много размышлял и все больше убеждался, что ход событий подчиняется
определенному правилу. И поэтому изменить его, в основном, нельзя.

- Такой подход к делу меня не устроил бы, - сказал я. - Я не
фаталист.

- И тем не менее, это касается тебя не в меньшей степени, чем всякого
другого. Представь себе троллейбус и в нем людей. Они думают,
разговаривают между собой, но троллейбус движется совершенно независимо от
них и неминуемо приближается к своей конечной остановке.

- И что из этого следует?

- Ты, Дип, находишься в троллейбусе. Ты вошел в него, когда был еще
мальчиком и впервые взял нож в руки. Входя в него, ты избрал направление,
взял билет и с тех пор связан с ним. В данный момент троллейбус катится
вниз по наклонной плоскости. Его тормоза сломаны. Движение ускоряется.
Теперь уже никто и ничто не может предотвратить катастрофу.

- Приятная картинка, - заметил я.

- Не улыбайся. Ты находишься в одном из тех троллейбусов, в которых
сидели Капоне, Шульц, Нельсон, Диллинджер, Деймонд. - Он улыбнулся. - Я не
намерен вести наблюдение за твоей поездкой, Дип, поскольку отлично знаю,
чем она закончится, и поэтому твой некролог уже готов. - Он перестал
улыбаться. - Печально только, что с тобой еще кто-то едет. Вот почему я
думаю, что своевременное предостережение не только не лишне, но и крайне
необходимо.

Элен превосходно поняла смысл его слов.

- Я знаю, что делаю. Пожалуйста, не беспокойтесь.

- Вы действительно знаете? Вы знали, что делали, когда позволяли
Ленни Собелу так нежно заботиться о себе? Этот негодяй ведь на двадцать
лет старше вас. Вы знали, что делали, когда ходили под ручку с Беннетом? А
ведь он брал вас с собой для декорации, чтобы обделывать свои дела,
связанные с размещением наркотиков! Вы все это знали!

Элен пожала плечами:

- Я не лишена известной доли наблюдательности, Роск. И многое мне
было известно... Скажу только, что благодарна вам за совет, но уже давно
привыкла руководствоваться собственными соображениями...

- Даже если они в корне неверны?

Жестом я остановил Элен, которая намеревалась что-то ему возразить, и
сказал:

- Пускай наш друг остается при своем мнении, он слишком предубежден.
А тебе, Роск, я хотел бы сказать следующее: твоя аллегория относительно
троллейбуса занимательна, но не совсем верна.

- Ты думаешь?

Я допил кофе и бросил на стол доллар.

- Пойдем, Элен.

- Не смогли бы мы встретиться? Через двадцать минут мне нужно занести
в контору рукопись, а после полудня я буду свободен.

- В таком случае, я позвоню. До свидания, Роск.

- Дип...

- Да?

- Какая неточность в моей аллегории?

- Парень может выйти из троллейбуса, когда пожелает.

Роск покачал головой.

- Нет, Дип... Ты обречен доехать на нем до самого конца.

На улице мы с Элен посмотрели друг на друга и весело рассмеялись...

Стоявший у дверей коп не хотел меня впускать, но вмешался мистер
Саливен и объяснил ему, что теперь это мой дом.

- Я хотел видеть тебя, Дип. Особенно после прошлой ночи, - сказал он.

- Очень любезно с вашей стороны, мистер Саливен.

- Могу ли я войти?

- Сделайте одолжение. Будьте моим гостем.

На полу комнаты виднелся меловой контур лежавшего здесь тела Оджи и
были заметны следы пребывания множества людей.

В справочнике я разыскал телефон управляющего и попросил его прислать
кого-нибудь прибраться. Саливен ходил за мной по пятам и с интересом
осматривался. На втором этаже он прямо-таки ощупал изящный шкафчик с
вычурной инкрустацией и сказал:

- Я здесь впервые. Любопытно взглянуть, как такие парни устраивают
свои дома.

- Каждый по-своему.

- Ты решил здесь поселиться, Дип?

- А почему бы и нет?

- Помни, что я тебе как-то говорил. Здесь более чем достаточно всяких
беспокойств... И еще... Когда-то я довольно часто бил тебя ремнем.
По-моему, нет ни одного члена клуба "Рыцарей Совы", которому бы я хотя бы
раз не надевал наручники. И все они клялись, что ухлопают меня. Припоминаю
и твое обещание, Дип: задушить меня голыми руками. Помнишь?

- Да, вспомнил прошлой ночью, когда тот парень собирался вас
застрелить.

- Еще раз благодарю, Дип.

- Пожалуйста. Но только я спасал вас ради самого себя.

Саливен передернул плечами и вновь принялся разглядывать вещи
Беннета.

Я тоже принялся за осмотр помещения и без особого труда обнаружил
следы тщательного обыска. Но можно было с уверенностью утверждать, что
Оджи ничего не удалось обнаружить. Болев того, я все больше убеждался, что
Беннет вообще не хранил в доме сверхсекретные документы. Он был слишком
осторожен для этого.

И тут у меня вновь шевельнулась та самая мысль, от которой я
проснулся в берлоге Кэта. Вроде где-то кто-то обронил какое-то слово или
высказал крайне важную мысль. Но что это было? Я вглядывался туда, где
нашли тело Беннета, потом перевел взгляд на дверь, мысленно угадывая за
ней лифт. И на мгновение почудилось, что передо мной вновь, как во сне,
начал точно вырисовываться облик убийцы...

- Да, - прервал мои мысли голос Саливена, - домик оборудован неплохо.
Он ведь пустовал, всюду была грязь. Но и теперь это место нечисто...

- Не исключено, мистер Саливен, что здесь все может измениться.

- Не похоже, Дип.

- Вы хотели взглянуть на что-нибудь определенное?

- Нет. Я интересуюсь только твоей особой.

- Будете за мной следить?

- Боюсь, это может повредить твоей репутации, Дип.

- Я не хотел бы, чтобы так случилось.

- Все зависит от тебя. Как ты знаешь, я полицейский не по
необходимости - это мое призвание. Правонарушителей я знаю, изучаю их и,
если позволяют обстоятельства, кое-кому помогаю выкарабкаться из болота.
Если, конечно, сам человек того захочет.

- Следует ли понимать, что это касается и меня?

- Да, Дип. Кое-что в тебе мне неясно. Правда, немного. Непонятно,
например, слишком мягкое отношение к тебе сержанта. Скажу откровенно, он
дал мне понять, чтобы я некоторое время не проявлял интереса к тому, есть
ли у тебя револьвер или нет.

- Возможно, он знает, что его у меня нет.

- Будем говорить прямо, Дип. У меня на этот счет нет сомнений. Но
дело в другом. Мне хотелось бы... направить тебя на правильный путь. Если
это еще возможно. За эти несколько дней ты не успел совершить проступка,
после которого подобные разговоры были бы бесполезны. Я тоже умею быть
благодарным, Дип, и то, что ты сделал для меня вчера, дает мне право
желать тебе лучшей участи, чем та, на которую ты себя обрекаешь.

- Что ж, мистер Саливен, я очень признателен.

- Учти, Дип, что кажущаяся мягкость нашего сержанта, которую я
наблюдаю впервые, не должна тебя обманывать. Надеюсь, ты меня понимаешь?

- Учту и это, мистер Саливен. Обязательно учту.

- Будет очень печально, если ты не поразмыслишь над моими словами. -
С минуту он помолчал. - Я считаю себя частицей этого района, все здесь
меня касается и все я принимаю близко к сердцу.

- Мистер Саливен, я приму это к сведению и все обдумаю. Но мне нужно
найти убийцу Беннета.

- Это не твое дело, Дип. Да и случай весьма запутанный. Например,
только неофициально, я знаю, что один бродяга слышал в ту ночь негромкий
выстрел в аллее. Следствие же пришло к заключению, что Беннет был
застрелен в своей комнате. Или еще... Мне доподлинно известно, что ни один
из соперников или прямых врагов Беннета в этом деле не участвовал. И
подобных неувязок много. Вот почему полиция пока прекратила следствие, и
вот почему я не советую заниматься поисками. Для тебя это представляет
особую опасность.

- Почему?

- Представь, что совершенно случайно ты найдешь убийцу. Допустим, он
сам придет к тебе и сознается. Вряд ли ты сдержишься. -

- Но я могу...

- Подожди. Может быть еще хуже. Ты заподозришь невиновного и можешь
пустить в ход револьвер. И только после этого по-настоящему поймешь
сегодняшнюю снисходительность сержанта. Но будет уже поздно...