Чтение 25–й страницы книги ~Путешествие к Центру~

Я бежал по мелководью со всей скоростью, на которую был способен, и в
любом случае быстрее, чем могло передвигаться водяное чудище. В моих ушах
стоял крик - не вопль агонии или боли, но крик безумной паники. Невозможно
было сказать, у кого из трех оставшихся, обнаруживших себя в объятиях этого
сверхъестественного кошмара, сдали нервы, потому что этот вопль заглушил
все остальные, более трезвые голоса.

Когда по прошествии тридцати секунд он не утих, я не смог больше слушать
его и выключил радио. Теперь не было ничего проще, чем продолжать идти. Я
был один и на свободе. Их игра, как я предупреждал, кончилась, и
единственное, что мне оставалось, это разыгрывать свою собственную.

Одна беда: в пылу бегства я сбился с проторенного нашей маленькой
экспедицией следа, который до этого тщательно запоминал. Начав поиски
мелких островков, на которых я оставлял свидетельства нашего посещения, я
не нашел ни одного. Должно быть, я забрел слишком далеко в неверном
направлении. Не сумев сориентироваться, сделал излишне много поворотов и
безнадежно заблудился.

Выругав себя, я попытался успокоиться. Когда наконец я снова мог себе
доверять, то выбрал наугад направление и пошел по нему, изо всех сил
стараясь не отклоняться ни в какую сторону, торя новый след, чтобы узнать
его, если опять вдруг начну ходить кругами. Добраться до края болота было
лишь вопросом времени, и там я окажусь в безопасности, если оставлю свое
остроумие при себе, и буду держаться подальше от страшных обитателей этого
региона.

Чтобы как-то скрасить общение с самим собой, я включил языком музыку,
загруженную в шлем на случай ухода от военных. Это помогло мне окончательно
взять себя в руки, не столько благодаря качеству музыки, сколько оттого,
что ситуация приобрела более или менее привычные очертания. Я был один, в
полумраке, под поверхностью Асгарда, и за многие годы это стало нормальным
условием моего существования.

О прекрасном капитане и ее верных соратниках я не думал. Просто выкинул
их из памяти, как будто они никогда не существовали. Не потому, что я был
настолько бессердечен и меня не интересовало происшедшее с ними - просто я
не мог позволить себе растрачиваться еще и на это. Я понимал, что рано или
поздно наступит чувство раскаяния и вины, но в настоящий момент я как бы
был один во всей вселенной, не имея ни связи с другими живыми существами,
ни ответственности за них.

Прошло еще двадцать пять временных блоков, прежде чем я выбрался на край
болота, но интуиция никогда меня не подводила. Вероятно, шел я все же не
совсем по прямой, но и не кружил, и в конце концов вылез на топкий пологий
склон узкой гряды, окаймлявшей болотистую равнину. Еще не поднявшись на
гребень, я уже знал, что выиграл главный приз, и вовсе не удивился, когда
обнаружил там остатки рельсов. От них осталась лишь миллионнолетняя
ржавчина, но это были рельсы. Я посмотрел в оба конца дороги, а затем
пошел, готовый идти и идти до изнеможения.

Капельницы продолжали закачивать в мою кровяную систему питание и
выносить отходы. Скафандр поддерживал подачу кислорода в головное
отделение, очищая его от двуокиси углерода и других ядов. Музыка как
наркотик ласкала слуховые каналы, успокаивая и приводя психику в
равновесие, а внутри росло предвкушение нового.

Когда я разглядел впереди массивные контуры зданий вдоль путей, то на
какое-то мгновение подумал, что это тот самый город, который я искал, но
мягко светящаяся дикая растительность окаймляла дорогу нетронутыми
зарослями, поэтому я понял, что передо мной лишь станция. И все равно она
обещала место для ночлега, в котором будет так же безопасно, как и в любом
другом месте - среди стен, на которых будет подвешен мой хрупкий гамак.

Само место, как я уже догадался, представляло сплошные руины. Все, что
было здесь брошено, давным-давно кануло в вечность. Даже стены, несмотря на
то что сделаны они были из материала, который строители наверняка считали
вечным, начали крошиться.

Но я не был разочарован; я знал, что мое время. - впереди. Просто взял и
с привычным спокойствием крепко заснул. Если даже меня мучили ночные
кошмары, то они были не настолько страшны, чтобы заставить меня проснуться
или отложиться в памяти неприятным воспоминанием.

Глава 25

Спать я привык в одиночестве, то есть одиночество - это чувство, с
которым я в нормальных условиях развешиваю свой гамак в кромешной темноте,
при температуре несколько градусов выше абсолютного нуля, уверенный и том,
что ближайшее человеческое существо находится от меня на расстоянии
нескольких тысяч миль. В таких условиях сплю я просто великолепно.

Хотя условия настоящего путешествия - а в особенности настоящего момента
- были далеки от нормальных, я не стал изменять привычке, выработанной за
семь лет. Просто взял и беспечно заснул сном невинного младенца. Все это я
излагаю для того, чтобы подчеркнуть то досадное обстоятельство, что, пока я
безмятежно посапывал, кто-то ухитрился снять с моего пояса
пистолет-огнемет, даже не заставив меня пошевелиться. Я еще не проснулся, а
вор уже начал тыкать дулом мне в лицо.

Первое, что предстало моему заспанному взору, был темный контур ствола.
Тогда я поднял глаза. За спиной незнакомца слабо просвечивала
биолюминесценция, и с моего ракурса его шлем казался просто большим черным
шаром, но мне не составило труда понять, кто это.

Он действительно был гигантом.

Удостоверившись, что я могу отвечать, он опять начал водить стволом
перед лицевым щитком - на этот раз не тыкая, но вырисовывая им какие-то
цифры. Ему оказалось достаточно повторить их еще один раз, как до меня
дошло, что это код частоты канала связи. Он хотел, чтобы я перенастроил
свою рацию. Я сделал, как он сказал.

- Привет, - произнес я, справившись с задачей. Больше мне ничего
говорить не хотелось. Хозяином положения был он.

- Мистер Руссо, как я понимаю, - сказал он. В ответ я чуть было не
хихикнул, но ситуация сложилась далеко не шуточная.

- Можешь звать меня просто Майк, - ответил я. - Нас толком не
представили, но все же парой слов мы с тобой обменялись по телефону.
Извини, что не смог принять тебя - похоже, что так или иначе, но именно я
втянул тебя в неприятности.

- Все в порядке, - заверил он меня. - В конце концов подумай, насколько
хуже было бы нам обоим, если б Военно-космические силы появились в тот
момент, когда ты показывал бы мне красоты Небесной Переправы.

- Да. Но я чертовски желал, чтобы ты был со мной во время той карточной
игры.

Некоторое время я молчал, погрузившись в воспоминания.

- Полагаю, ты знаешь, что я привел с собой Военно-космические силы?
Хотя, наверное, понимаешь, что другого выбора у меня не было.

Мирлин отступил, чтобы я смог вылезти из гамака. Пистолет он держал
довольно расслабленно, не направляя его на меня. Разумеется, ничего бы не
изменилось, если бы он согнул ствол подковой и выкинул в кусты. Я никоим
образом не мог представлять для него угрозы. Мне даже на память не мог
прийти ни один гуманоид как на Асгарде, так и за его пределами, который
сумел бы выдержать против него два раунда и не превратиться в отбивную.
Затем я сделал несколько символических упражнений, чтобы привести себя в
норму.

- Как ты меня нашел? - спросил я.

- Шел по следу. Я тебя не искал, но понял, что ты впереди, когда дошел
до места, где ты вылез из болота.

- А как получилось, что я оказался впереди?

- Я обнаружил, что вы идете за мной по пятам, когда мы спустились на дно
шахты и попали в пределы радиуса действия радиосвязи. Еще я понял, что
звездный капитан начнет форсировать болото, если подбросить ей ложный след.
Поэтому сходил туда и обратно, после чего спрятался и стал ждать развития
событий. Думаю, следовало бы разобраться с капитаном и ее бойцами.

- Но не со мной?

- Из того, что я подслушал, вытекало, что ты не совсем заодно с
капитаном. Я, разумеется, не знаю, что они наговорили тебе про меня,
поэтому не могу с определенностью судить о твоем отношении.

Тут я решил, что настал самый подходящий момент, и сказал:

- Ну, похоже, болото сделало всю работу за тебя. Остались только ты, да
я, да мы с тобой - если не считать Крусеро и того парня, что охраняет
вездеходы.

Не успел он ответить, как я уже понял, что ошибался. Его молчание
выражало неопределенность. Наверняка он был занят тем, что спрашивал себя,
можно ли мне верить. Но будучи натурой доверчивой решил, что да.

- Я не понял, что ты выключил рацию, - сказал он. - Я подумал, что ты,
как я, лег на дно. Только из этого соображения я решил найти тебя.

Тут до меня дошло - правда, с большим опозданием, - зачем он заставил
меня сменить частоту.

- Сколько осталось в живых? - спросил я, чувствуя себя дураком.

- Все, - ответил он. - Что бы ни означали те вопли, но в конце концов
ничего страшного не случилось.

"Благодари Бога и береги патроны, - подумал я. - Та чертова тварь,
должно быть, перетекла прямо через них. И ее соки не проделали и дырочки в
скафандре".

В уме я сделал пометку написать об этом случае изготовителям скафандров,
чтобы они могли использовать его в рекламе своей продукции к вящей пользе
будущих исследователей сего благословенного края.

- Хорошо, - сказал я, - если тебе от этого будет легче, знай, тот факт,
что они остались в живых, ни в коей мере не меняет моего поведения.
Полагаю, они понимают, что я еще жив?

- Да.

- И это их не радует?