воображения, невозможности постичь суть вещей. Может быть, это и было
причиной. И любая история, придуманная мной или Нисрином, - ложная, по той
простой причине, что мы пытаемся придать ей смысл, а действительность не
признает его. Вероятно, ответ столь необычен, что мы даже не способны
сформулировать его. Мы, но отнюдь не премудрая личность из компьютера. Или у
тех, кто ведет эту гротескную войну, собственные, для нас непонятные
причины? Или Девятка так примитивна и тупа, что представляет лишь пушечное
мясо в конфликте, который так же мало касается ее, как и нас.
пыталось стать реальным, тихо и незаметно, как биокопия в моем мозгу
пыталась помочь мне найти ответы на мои "как" и "почему".
и скандинавских мифов, чтобы спросить у него, какие сны видел бедняга Тульяр
и с чем в мифологии тетраксов можно соотнести мои переживания.
лоскутное одеяло, составленное из преданий разных племен, говорящих на
разных языках и мыслящих по-разному, рассеянных по Земле еще до изобретения
земледелия, до поселений. Вся ваша история строится на идее небольшого
племени, окруженного чужаками.., врагами.
постепенная колонизация разных частей нашего мира представляла собой
разрастание одной культуры. В то же время у нас появлялись разные языки и
прочие культурные различия. Однако в нашей истории преобладала идея одного
племени, растущего и видоизменяющегося. Как вы можете заметить, результат
такой системы - неприятие преувеличенного индивидуализма, привычка
нумеровать себя в наших именных группах. Еще до эпохи межзвездных полетов мы
обнаружили, что представляем собой одно племя, и после всегда стремились
связать галактическое сообщество в единое целое, хотя нас все время
преследовала мысль, что это либо невозможно, либо неуместно. Поэтому мы так
интересуемся историей биологических исследований, предполагающих
существование общих предков у всех гуманоидов галактики.
быстро приходит к идее единого бога. Это, в свою очередь, ведет к восприятию
Вселенной как машины, управляемой законами. Именно поэтому наши историки
считают тетраксов наиболее развитыми с научной точки зрения, хотя
эволюционно мы не старше остальных.
сложными понятиями греческой или скандинавской мифологии. Сумерки богов -
нечто совершенно чуждое нам. У нас нет даже скрытого дуализма, кроющегося в
каждой монотеистической религии, которая противопоставляет Творца
первобытному хаосу. Совершенно случайно, как я полагаю, у пас больше
возможностей и способностей к воображению, вам легче представить то, что
происходит вокруг нас, чем Тульяру-994. Может быть, это совпадение позволило
смоделировать ваше мифологическое переосмысление событий во Вселенной и роль
участвующих в конфликте богоподобных существ.
сказанное. То, что рассказывал Нисрин, занимало меня по многим причинам.
Во-первых, все это могло объяснить, почему выбор судьбы пал именно на меня.
Учитывалась, следовательно, некая особенность человеческого разума,
созданного историческим и культурным наследием. В силу этой особенности
человеческий разум мог осмыслить войну, идущую в глубинах Асгарда. Значит,
мое второе, скопированное "я", зашифрованное истоми, пустившись в
героический поход, сможет добиться такого, чего не добьется иной гуманоид.
подлинном обиталище богов. Видел ли он уже Валгаллу? Или его постигла
ужасная участь?
размышлениям заставляла думать и об этом, пока в мои мысли не вторгся голос
Сюзармы Лир. Она просунула голову в пассажирско-багажный отсек и сообщила:
запросто их потерять, если бы они не стали подавать сигналы о помощи. Они
все еще на этом уровне и тоже попали в переделку.
переделку попали наши неприятели, с тем же успехом можем угодить туда сами.
Глава 22
спокойным море. Но это было затишье перед бурей. Я смотрел на весла, мерно
погружающиеся в воду, и сожалел, что наша богиня, сотворившая этот мир, не
права. На твердой почве я чувствовал бы себя увереннее. Она заверила, что
земля и скалы с не меньшим рвением пытались бы поглотить нас, чем воды этого
призрачного океана, что так или иначе нам пришлось бы укрываться на борту
судна. А море по-прежнему казалось чуждым и враждебным.
обстановки как главным козырем против наших врагов, почему она не пустила
нас в вакуум, космос на корабле вроде "Леопардовой Акулы"? На это она
отвечала, что аналог сжатого пространства гораздо привычнее для наших
врагов, и они скорее смогут разбить корпус космического корабля. Гораздо
безопаснее - тут вновь последовали заверения - пребывать в царстве магии,
иллюзий, неточностей. В нем враги не смогут сразу же оценить, какой
иллюзорной силой они обладают или что мы, в свою очередь, можем
противопоставить им.
догадался, что разговор закончен. Не думаю, что роль мага идеально подходила
мне. Некоторым, может, и нравится думать, что в них дремлют не изведанные
доселе силы, которые придут им на помощь в безнадежный момент, однако я не
особенно уповал на это. Я бы предпочел просто знать, что я собой
представляю, что могу делать, и знать, что мои силы соответствуют
обстоятельствам. Увы, сами люди мало что смыслят в этом, и редкий
счастливчик может быть уверен в себе.
заметно, но судно начало сворачивать вправо. Весла начали сопротивляться
тяге - те, что слева, почти не двигались, но правые забили по воде изо всех
сил.
быстрее. Мы попали на самый край водоворота, который пытался затянуть нас в
свою чудовищную воронку. Конечно, его сила была побольше, чем у наших весел.
Корабль начал описывать дугу.
вовсе не влево, а все сильнее и сильнее к центру смертельной спирали. Снова
- поворот руля, снова попытка вернуть веслам опору, но тщетно: движение было
таким сильным, что мы не могли управлять судном. Весла беспомощно бились -
бесполезные, как и в тот раз, когда мы попали в водоросли.
для отражения атаки такого рода. Я обернулся и взглянул на женщину -
воплощение Девятки. Она пела, словно надеясь обрести волшебные силы против
тех, что тянули нас в водоворот.
воронки. Автоматы на нижней палубе пытались управиться с большим квадратным
парусом, стараясь поставить его по ветру. Мирлин изо всех сил крутил руль,
чтобы направить корабль под спасительные порывы.
брызги летели прямо в наши лица.
Корабль и раньше трепали ветер и полны, но все это было пустяком по
сравнению с нынешней схваткой стихий. Небо потемнело, облака стали почти
черными. И вдруг, словно в припадке гнева, небеса обрушили на нас потоки
дождя, холодного, перемежающегося градинами, похожими на пули.
чрево хаоса, беспорядочно буйствующего вокруг нас.
колени, пряча лицо от неистового ветра. Я не знал, что пытается сделать
Мирлин, не знал, кто побеждает в поединке двух видов колдовства - мы или
они. Мне оставалось только ждать и надеяться, что сумею проплыть сквозь
шторм и водоворот, если корабль перевернется.
думал, что ему удалось выправить наше судно, но тут раздался другой крик,
полный отчаяния. Значит, враг нашел новые силы.
увидел то, что напугало моего друга.
внезапно ожил - Харибда превратилась в Сциллу. Теперь уже не важно было,
куда направлять корабль, поскольку мы были окружены кольцами чудовища.
Головы не было видно, только чешуйчатое тело обвивалось вокруг корабля
дважды или трижды, словно змея схватила себя за хвост. Чешуя была яркой и
могла бы сиять при солнце, но в сером свете туловище казалось только
серовато-коричневым, с темно-зелеными полосами водорослей, прилипших к телу
монстра.
поразить врага собственными силами. Приладив стрелу и даже не встав с колен,
я выстрелил в массу, шевелящуюся по правому борту. Стрела летела прямо,
несмотря на порывы ветра, и впилась глубоко в тело зверя. Но ничего не
последовало - я видел ее белое оперение, но ни красной крови, никаких других
признаков, что я уязвил врага. Без промедления выпустил я вторую стрелу, она
Прозоров Александр
Березин Федор
Афанасьев Роман
Емилина Ника
Глуховский Дмитрий
Белогорский Евгений