поблескивала в его лучах. Юлии, видимо, снилось детство, ибо морда ее
выражала неподдельное блаженство.
успокаивалось. Юлия сонно мурлыкала, отвечая на его ласку.
вспомнить...
удушающий мрак, и долгий полет через смерть и разрушение духа.
кусочки, уносимые волнами потустороннего моря. Он сам был причиной чужой
гибели, он и его сила, которая уничтожила убийцу отца и затем покинула
его собственную сущность.
вытащили - эти добрые люди, которые стали руководить им и подгонять там,
где это казалось им необходимым. Они тянули его ласково, но упорно,
указывая пути, на которых он мог восстановить свою силу. Он был слишком
слаб. Он уступил им, хотя и видел, что они не знают всей правды. Они
хотели, чтобы он искупил вину памятью и страданием. Вместо этого он
предпочел все забыть.
выигрыш в его жизни. Словно глоток воды в пустыне или лед там, где камни
плавятся от жары.
как новорожденные жеребята. Юлия ударила по ним мягкой лапой, втягивая
во время ударов когти в подушечку. Дрожь унялась. Он почувствовал, что
может передвигаться.
Присутствие рыси поддерживало его.
что-нибудь в том же духе. Впрочем, годилась и крыша здания, облитая
тусклым светом звезд. Круглая, обнесенная низеньким парапетом, она
словно парила в ночном воздухе, опираясь на стебельки колонн. Здесь был
разбит крошечный цветник, испускавший приторное благоухание.
Невысоко. Пять или шесть человеческих ростов. Маловато, чтобы наверняка
сломать шею. Для этого нужна приличная башня. Или высокий обрывистый
утес.
спасает мага. Ты или полетишь, или приземлишься так же легко, как птичка
садится на ветку.
заливала лицо Скиталицы кровью, волосы ее пылали, словно прическа щеголя
из Гилена.
чем я.
императора?
могла оказаться его кровным врагом. Или тем пророком, о котором говорила
Вэньи, хотя вряд ли асаниане стали бы слушать проповеди дикарки.
врага, разрушает его душу?
одолеть его, мне пришлось обрушить на его сущность более жуткое чувство.
Я выиграл схватку.
не убежишь.
был и что делал. Но я знаю, что никогда не забуду этого, даже если
проживу тысячу жизней.
может утверждать, что жизнь наша в те времена была легче и проще? Ты
заглянул в свой мрак, когда тебе было около двенадцати, и с тех пор
бежишь от него.
здесь, в этом призрачном свете багровой луны, им почему-то верилось.
Скиталица почесывала у нее за ушами.
удар которых валил быка, Юлия могла устрашить и воина в полном
вооружении.
- Она спит на моем одеяле с тех пор, как мы покинули леса Куриона.
дороге у нее был роман.
развлекалась. - Или ты накажешь ее за потерю девственности?
багровыми искрами. Рысь медленно прикрыла их, затем опять распахнула с
ленивым удовлетворением.
Они будут бегать по дворцу и наводить ужас на евнухов, - эти рыжие,
косматые, никому не дающие проходу коты.
грациозную кошку.
останусь один, - с досадой сказал он.
и побегаешь, и попрыгаешь. Если, конечно, будешь слушаться нас.
горизонт, и на какую-то секунду он увидел ее такой, какой она была в
молодости, - высокомерной красавицей, свободно беседующей с королями и
поражающей сердца мужчин стрелами своей красоты.
Прекрасные и гордые в молодости, они к старости становятся невыносимо
занудными. Он надеялся, что Сидани прочтет эту мысль. Так или нет, но
бритвой своего язычка она быстро загнала его в постель и сидела рядом с
ним, пока он не уснул, а потом осталась вместе с Юлией сторожить его
сон. Два вольных и гордых существа сидели до утра возле его кровати и не
давали ничему темному коснуться его чела.
Глава 15
свинца, цветов и удобрений, палящего летнего зноя и прохладных каменных
громад. Несмотря на древнее имя, его можно было назвать самым молодым
городом Золотой империи, ибо самые внушительные строения Индуверрана не
насчитывали и восьми десятков лет с момента постройки. Даже Эндрос
выглядел старше его, хотя белый камень, из которого он был сложен, не
поддавался влиянию времени. Современные формы вновь возведенных зданий
этого города поражали воображение пришельца, вступая в резкий контраст с
руинами, печально черневшими неподалеку от крепостных стен. Здесь
находились развалины прежнего Индуверрана, громоздящиеся, словно объедки
дьявольской пирушки на берегу небольшой реки. Никто не прогуливался там,
этого места избегали даже птицы. Они никогда не вили гнезд среди груд
обугленного мусора и обломков упавших колонн.
мемориала, и поджидал молодого императора, выказавшего желание посетить
скорбный район. Дворянин пяти мантий, он был безукоризненно вежлив и