мыслящим мозгом. - Она задрожала сильнее. - Эрл, я сошла с ума?
от его лица. Голодными глазами отчаянно, будто пила черты его лица. - Все
это было так реально, - сказала она. - Как если бы мой ум был чужим. Как
если бы меня полностью затянуло в чужой мозг. Кто-то будто полностью
расслабился. Расслабился и сконцентрировался только на одной вещи. Такое
могут делать немногие люди, - сказала она. - При этом всегда что-то
мешает. Но это был очень тренированный ум. Ясный. Очень ясный.
отвечало на близость ее тела.
быть таким. Тренированным, холодно-логическим, эффективным инструментом
для достижения таких целей.
свою собственность. Чем можно пользоваться. А не как на женщину, -
добавила она. - Он этого не чувствует. Как нечто важное, что должно
подвергаться вскрытию.
любит тебя.
мне. Ревнует! - Слово прозвучало криком боли. - С чего? Чудачка!
обо мне. Устар, и Эмиль, и иногда даже мой отец. Что-то необычное. Что-то
особенное. Человек, находиться рядом с которым стыдно. Удобно ли ты себя
чувствуешь, когда ты со мною? - Ее глаза ищуще и страстно вцепились в его
взгляд. - Скажи.
сказать?
слышать это.
вздохнула.
многое. Сына, нормальную жизнь, общество, которому везде будут рады. Ты
будешь счастлив с ней. Ты можешь отдыхать и мыслить своим собственным умом
и не бояться, что в какой-то момент твои мысли могут прочитать. Почему же
ты не любишь ее, Эрл?
меня и, надеюсь, для тебя тоже. Читай в моем уме, - приказал он. - Прочти
и найди там правду. Когда найдешь ее, прекрати разыгрывать ребенка.
сомневаться, когда я с кем-то разговариваю. Перестань мучиться сомнением,
меня ли ты любишь и что я могу тебе дать. Деньги, Эрл. Много денег. Ведь
ты же думал об этом?
сказать и только одну вещь он мог бы сделать.
голубое - десять квадратных метров пластика открывались взору до самой
крыши наверху. Яркие всполохи красок жизни, занесенных сюда, в подземную
пещеру, насмехались над неподвижной фигурой, лежащей в центре комнаты.
так что он выглядел не просто как бритоголовый, а походил на ожившую
картину без рамы. Он сделал шаг, и иллюзия нарушилась, алый цвет его
одежды теперь резко выделялся на желтом фоне.
узкое пространство комнаты, не в силах стоять спокойно. - Я был занят, -
сказал он. - Обсуждал детали оплаты соревнований. Когда я вернулся, я
сразу вошел сюда. И тут же заподозрил, что что-то не в порядке. Я проверил
все. Ничего. Ни пульса, ни дыхания, никаких признаков жизни. Я пытался
разыскать вас, - обвиняюще произнес он. - И не смог вас найти.
кокон на носилках. - Девушка приходила сюда, чтобы убедиться?
время назад. Блейн сказал, что ей приснился кошмар. Может быть, и так, а
может быть, она уловила мысли умирающего. - Эмиль остановился и уставился
на мертвеца. - Умер, - произнес он горько. - И ничего нам не сказал.
мне нужны эти деньги. Ты знаешь, что бы я сделал, имея их. Он мог бы
рассказать нам об этом перед отлетом с Хайва. Вместо этого он хранил
секрет. Теперь он умер и унес его с собою. - Он снова начал ходить по
комнате. - А ты еще говоришь, что я ничего не потерял!
потерять то, чего никогда не имели. Рассуждайте логически, а не
эмоционально. Соглашаться с возможным, как с совершившимся фактом -
неверно. Обещание есть обещание, ничего более. Пока деньги действительно
не окажутся в вашем распоряжении - они не ваши. А поскольку они не ваши,
вы не можете их потерять.
сюда? - резко заметил Эмиль. - Стоимость перелета? Расходы на
соревнование? Деньги, которые мы с трудом можем позволить себе тратить.
Ушли. Все ушли. И на что? На капризы умирающего! - Он остановился и
посмотрел на тело, как бы стремясь вернуть его к жизни. - Я был таким
послушным, - скрежетал он, - таким добрым. Мне следовало заставить его
заговорить. Выудить у него секрет. Даже убить его. Что я мог бы потерять?
глазах вспыхнула надежда. - Дераи, - произнес он, - может, она знает?
Может быть, он сказал ей в последний момент? Я сумею заставить ее сказать
это мне. - Он шагнул к выходу, но Регор преградил ему путь. - Что еще?
как всегда, - утверждение факта, но не желания.
умершего старика. Он не чувствовал ни сожаления, ни печали. Даже если бы
он захотел, он бы ничего не почувствовал. Старик служил его целям. -
Изначальная причина нашего полета на Фолгоун аннулировалась, - продолжал
он. - Что же остается? Дюмарест пойдет на соревнование. Деньги заплачены,
и их нам никто не вернет. Мы ничего не теряем, позволив ему соревноваться,
как уславливались. Он может даже победить.
Дюмарест победит, можно будет предложить завоеванное место для продажи.
Такие места идут по высокой цене, и мы сможем выручить больше денег, чем
потратили. А если он не победит?
Освободиться от него раз и навсегда. Дераи тогда не будет ни к кому
стремиться. И упрекать ей будет некого. Устар будет отомщен, и ему
освободится путь для женитьбы. Эмиль почувствовал облегчение.
каким-то питьем. Вдыхая запах ее духов, чувствуя ее женственность,
Дюмарест посмотрел на нее. На ней было облегающее платье, четко
обрисовывающее контуры тела. Длинные, черные вьющиеся волосы свободно
рассыпались по плечам. Сильный макияж придавал лицу Нады безучастное
спокойствие египетской богини. Это был ее рабочий костюм, бросающийся в
глаза, когда она стояла у деревянного щита, глядя на Жако и его ножи. С
каждым броском ножи срезали застежки, снимали с платья украшения и наконец
оставляли Наду совсем нагой в фокусе яркого света.
таким холодным, низким, дерущимся. Ты чуть не разрушил мостовую. Поломал,