с другой стороны - в левой корзине. Оттуда можно стрелять с левой руки.
вроде веревочного стремени, и оно повисло на крупе животного так, что я,
хотя и с трудом, мог дотянуться до него. Я слез с Шебы, повернул ее мордой
к дому и шлепнул по крупу. Она тотчас же ускакала. Потом я осторожно влез
в корзину, и как только я вынул ногу из самодельного стремени, Розалинда
быстро втянула его наверх. Потом она взяла в руки повод, и, прежде чем я
устроился в своей корзине, мы рывком тронулись с места.
свернули на более узкую, вдоль ручья. Там, где ручей пересекался с другим,
мы снова повернули и поехали вдоль второго ручья. Проехав полмили, мы
опять свернули и двинулись вдоль третьего ручья, и так повторялось еще
несколько раз, пока земля под копытами лошадей не стала тверже. Копыта
зацокали по камням, и я понял, что у Розалинды был заранее продуманный
маршрут, запутывающий наши следы. Вероятно, эта мысль донеслась до нее.
Она сразу отозвалась, причем несколько холодновато:
нашем будущем.
но я и думать не мог, что это случится так скоро...
преспокойно храпел. Мы с матерью целых два часа набивали эти чертовы
корзины съестным, а ты в это время спал сном праведника!
она обо всем этом думает, мы никогда с ней об этом не говорили... Может,
ей казалось, что если молчать и делать вид, что все нормально, то
э_т_о_г_о_ как бы и нет... Словом, когда я вечером сказала, что, возможно,
мне придется срочно уехать, она не удивилась... Только расплакалась. У
меня такое чувство, что она исподволь давно готовила себя к тому, что в
один прекрасный день ей придется помочь мне скрыться... Когда этот день
настал, она помогла...
делающую то же самое ради Петры. А ведь она плакала тайком, когда выгнала
тетю Харриет... А та и вовсе была готова на преступление ради дочки...
Как, впрочем, и мать Софи...
она втайне, что я увез Петру, или сожалеет об этом?..
и ручейков под копытами лошадей становилось все больше и больше, пока мы,
наконец, не выехали на берег реки и не повернули к лесу. Еще давным-давно
мы условились в случае побега пробираться к юго-западу. Здесь нам можно
было почти не опасаться, что кто-то нападет на след лошадей-гигантов. В
этом направлении мы и двигались, пока не начало рассветать. Тогда мы
въехали в самую чащу, нашли там поляну с сочной травой для лошадей и
распрягли их, чтобы они могли попастись. Сами мы позавтракали хлебом с
сыром. Розалинда сказала:
присел на землю, положил лук на колени и с полдюжины стрел под правую
руку. Кроме пения птиц, да треска сучьев под лапами какого-нибудь зверька,
да еще неторопливого хрумканья лошадей, ничего кругом не было слышно.
Взошло солнце, и стало теплее. Время от времени, чтобы не задремать, я
вставал и обходил поляну с луком наготове.
будет полно дураков с оружием. Не знаю, стоило ли брать этих здоровенных
лошадей. Если их кто-нибудь увидит, слух разнесется как пожар. Одного
следа будет достаточно...
они намного выносливее.
вообще тебе придется... придется что-то придумать. Если честно, то я даже
боюсь загадывать. Марк тоже пока вне подозрений... Но они здорово
напуганы. Собираются послать за вами погоню. Я постараюсь вызваться в один
из отрядов и скажу им, будто слышал, что вы двинулись на юго-восток. Когда
они поймут, что ошиблись, Марк постарается увлечь их на северо-запад...
Если вас кто-нибудь засечет, ни под каким видом не давай ему уйти. Только
без выстрелов! Есть приказ не пользоваться ружьями, и выстрел сразу
наведет их на след!
ружье у вас есть...
конечно, дальше чем стрелы, но стрелы бесшумны и можно успеть выстрелить
раз десять, пока ружье перезарядишь хотя бы дважды.
северо-запад.
Мишель и снова переключился на меня - Розалинда спит? Скажи ей, чтобы
связалась со мной, когда проснется.
поляне, потом разбудил Розалинду. Петра крепко спала, я лег рядом с ней и
через секунду уже спал.
Розалинду.
неясные.
не было другого выхода, слышишь? Ты должна была это сделать! Пойми, это
война! Не на жизнь, а на смерть, и не мы ее начали. У нас есть такое же
право жить, как и у них. Ты не должна сейчас терзаться!..
огляделся вокруг: Петра по-прежнему мирно спала, лошади паслись
неподалеку. Я снова услышал Мишеля.
засыпь листьями!
встал, подхватил лук и пошел ее искать. Как только я пересек поляну, мне
пришло в голову, что Петра осталась без присмотра, и дальше двинуться я не
рискнул.
очень медленно, еле переставляя ноги и одновременно механически очищая
стрелу от чего-то пригоршней листьев.
мыслями. В голове у нее был полный сумбур и отчаяние. Подойдя ближе, она
сказала мне словами:
он шел по следу. Мишель сказал, чтобы я... Ох, Дэви, я не хотела! Но что
мне оставалось делать?!
плече. Чем я мог ее утешить? Только повторить то, что сказал Мишель...
я спросил:
но когда я его увидела, он шел пешком...
где-нибудь неподалеку привязанную лошадь. Я прошел назад примерно с
полмили, но нигде не нашел ни лошади, ни хотя бы следов ее копыт - следы
наших гигантов в счет не шли, их нельзя было спутать ни с какими другими.
Когда я вернулся к стоянке, Петра уже проснулась и весело болтала с
Розалиндой.
Несмотря на то, что произошло, лучше все-таки было оставаться здесь до
темноты, и мы ждали ночи...
э_т_о_г_о_ не было очертаний, это была страшная боль, напоминающая об
агонии. Петра вскочила и с плачем уткнулась Розалинде в колени. Излучаемое
страдание было настолько сильным, что причиняло боль и нам. Мы с
Розалиндой в страхе смотрели друг на друга, руки у меня дрожали, у нее
тоже. Шок был таким сильным, что мы даже не могли разобрать, от кого из
наших он исходит.
полного опустошения, но теперь мы отчетливо уловили от кого _э_т_о_ шло...
Без сомнения, это была Кэтрин. Розалинда впилась ногтями мне в руку, и мы
терпели, пока вспышка боли не потускнела и не исчезла совсем.
сострадания к Кэтрин, смешанные с ужасом. К нам она обращалась и с ужасом,
и со стыдом: