оба умирают. Цилиндрическая бомба ударилась разбив стекло...
ходу упали лошади. Серожелтым вихрем в улице взметнулся столб дыма и пыли.
Заволоклось все. И первое, что увидели прохожие, - вскочивших в дыму вороных
коней, карьером помчавшихся по Измайловскому.
хотел приподняться, но почувствовал, что тела нет. С локтя, сквозь туман,
увидал валяющиеся красные куски подкладки шинели и человечьего мяса. Сазонов
удивился, что нет ни коней, ни кареты. Хотелось закричать "Да здравствует
свобода!"
Плеве. Храпя, хрипя, хлеща оглоблями и остатками колес пронеслись
окровавленные кони. "Убили министра!" - закричал бегущий, незнакомый
человек. И Каляев понял, что приговор выполнен.
посредине мостовой. Портфель был заперт. Далеко, согнув ноги, лежал
обезображенный труп рыжебородого кучера Филиппова.
бледный, в элегантном костюме, подбежал к месту взрыва Савинков. Толстый
пристав Перепелицын размахивая шашкой, кричал: - Да куда вы лезете,
господин! уходите!
Для чего-то вели пойманных, всеми мускулами дрожащих окровавленных коней.
Полицмейстер махал министерским портфелем. Женщины перевязывали гвардейского
офицера, пересекшего путь. Мундир был окровавлен. Пристав записывал имя и
адрес.
Семеновского. Да везите же, - раздраженно простонал он и его понесли на
пролетку.
мещаночка.
ужасти!
выполнен ли приговор партии? Оставаться в толпе не мог. Казалось, что Плеве
спасен, а убит Сазонов.
его за руку.
никого не было. "Что значит? Где товарищи?" Савинков чувствовал, что внутри,
у сердца что-то болит, разрастается, давит тяжелая пустота. Он шел по
Столярному. "Надо успокоиться", - думал он. Сталкивался с людьми, тихо
шедшими по магазинам. И вдруг машинально остановился: на другой стороне
висела покосившаяся вывеска "Семейные бани Казакова". Савинков перешел
улицу. На двери бани, писаное рукой, прижатое кнопками, было объявление: -
"Стеклянной посуды в баню просят не носить во избежание всяких случайностей
и вообще". Савинков, не думая, вошел в баню.
не столько мыться, сколько за всякими другими надобностями.
углу ковра заметил пятно обмылков. "Уронили белье, что ли?"
эту, ну как ее... мочалку!
пальто, пиджак и лег на диван. Надо было сосредоточиться, решить. Но решить
было, оказывается, трудно. Вместо решения проносились не относящиеся к делу
картины. Мать, умерший брат Александр, Вера, он не мог отогнать их.
"Господи", - вдруг пробормотал он и, услышав свой голос, удивился.
время в номер раздался стук. Савинков вздрогнул и прислушался. Стук
повторился сильней.
воды, намочил полотенце и мочалку, бросил все на продырявленный кожаный
диван и наплескал водой на полу.
газетчики, крича: - "Убийство министра Плеве!" - Савинков не понимал, кто же
убил министра? Казалось, убил вовсе не он. Савинков держал газетный лист. Из
траурной рамки смотрел министр. Колючие глаза, топорщащиеся усы: - В. К.
Плеве не существовало:
гостиницы злоумышленником, имя которого не удалось установить, убит,
брошенной в окно кареты бомбой, министр внутренних дел В. К. Плеве. Сам
злоумышленник тяжело ранен. Кроме министра внутренних дел убит кучер
Филиппов, а также ранен проезжавший по улице поручик лейб-гвардии
Семеновского полка Цвецинский..."
столкнулся.
для чернорабочих, где ему в присутствии министра юстиции Муравьева
немедленно была сделана операция. На допросе, состоявшемся тут же после
операции и произведенном следователем Коробчич-Чернявским злоумышленник
отказался назвать свою фамилию. Департаментом полиции приняты энергичные
меры розыска, ибо предполагается, что убийство министра является делом
террористической организации".
колясок, карет. "Егор герой!" И вдруг почувствовал, мостовая поднимается,
плывут, дробятся фигуры прохожих, встречные экипажи и здания валятся на
него. Савинков понял, надо скорей войти в этот ресторан, у которого он
остановился.
начальника. Сейчас, в Варшаве шла не кухаркой, а барыней, в черном платье с
легким кружевом, в соломенной шляпке, с зонтиком.
заметила волнение. Азеф шел быстро, грузно, раскачивая живот. Лицо смято,
заспано, искажено. Он показался Ивановской прибитым.
Савинкова должна придти телеграмма. Это ужасно, - вдруг проговорил он,
тяжело дыша, приостанавливаясь. - Быть вдали от товарищей, ждать, вот так,
как мы с вами, это ужасно.
Отошла, села, сонно смотря в окно на Маршалковскую.
человек, никогда не вызывавший у нее симпатий, сейчас их вызвал. Азеф потел,
обтирая лоб.
туловищем. - Что-нибудь должно было случиться.
любите товарищей. Я люблю их, поймите, они все сейчас могут погибнуть, -
лицо Азефа задергалось и он отвел глаза от Ивановской.
Сонная девушка подошла получила деньги и опять села у окна без дела глядеть
на улицу.
старой дамой, только что пившие у нее кофе. Но за цукерней девушка уже не
видала, как толстый господин почти побежал к газетчику-мальчишке, который
крича, продавал экстренные выпуски.
Лукин Евгений
Маккэфри Энн
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Свержин Владимир