комбата, и тот выругался.
винтовкой в правой руке побежал вдоль болота налево.
Ершов жив, он как-нибудь управится с седьмой, но неизвестно было, как
сложились дела в девятой.
восьмой, и в воздухе, четко обозначив углы трапеции, зачернели четыре
кляксы. Это тоже класс, невольно мелькнуло в голове у Волошина,
пристрелялись что надо. Кто-то неподалеку, бросив в цепи винтовку,
неуклюже пополз в кустарник, волоча раненую, с размотавшейся обмоткой
ногу. Кто-то кричал леденящим душу паническим голосом:
добрыми глазами.
и подхватив в руку провод, побежал в болото.
упрямца старался обнаружить в нем что-либо утешительное для батальона, по
ничего обнаружить не мог. Теперь уже весь огонь исходил со стороны немцев,
наши в цепи не стреляли, замолкла артиллерия и затаились ДШК за болотом,
подавленные этим гогочущим шквалом пуль и осколков, низвергшихся на
батальон. Разрывы бризантных в небе яростно громыхали над районом девятой,
откуда спустя четверть часа вместо старшего лейтенанта Кизевича прибежал
краем кустарника разбитной боец в телогрейке. Комбат давно знал его в
лицо, но фамилии теперь вспомнить не мог. Кашляя от удушливой, оседавшей в
болоте тротиловой вони, боец упал возле Волошина.
подписи было набросано рукой Кизевича: "Наступать не могу, залег в болоте.
Выбивают бризантные. Фланкирующие пулеметы с той высоты не дают
продвигаться. Прошу разрешения отойти".
еще и фланкирующие "с той высоты". Не оборачиваясь, комбат прокричал
бойцу:
пулеметы. Старший лейтенант там ругается...
командир взвода Ершов, спокойный с виду человек, в телогрейке и извоженных
в земле ватных брюках.
Наверное, человек восемь. Пригорочек спасает.
А вот у девятой пригорочка не оказалось, и потому ей приходится худо.
сдавленным голосом:
боя он явственно различал пулеметные очереди за болотом, бившие во фланг
роты Кизевича, и с неприязнью подумал о своих разведчиках. А заодно и о
полковых, на которых ночью с такой уверенностью ссылался майор Гунько.
Понаразведывали, называется! На его голову.
Лежа рядом, он тяжело дышал, все не выпуская из рук неизвестно для какой
надобности вынутый из кобуры наган, ствол которого был плотно забит
землей.
Волошин с еще большей, чем прежде, неприязнью подумал, что такие вот
честные проверяльщики - куда большее зло, чем те, кто, слабо понимая в
деле, не особенно и рвется в него, предпочитая отсидеться в землянке, где
безопаснее, чем в этом аду.
сомневаться, передан ли его вызов, не остался ли где на дороге его
посыльный. Связи тоже не было. Гутман, держа прижатую к уху трубку, все
дул в нее, но, видно, линия упорно молчала.
пряжкой ремня и без тени обычного добродушия на невозмутимом лице, комбат
понял, что положение девятой в самом деле критическое. Комсорг размашисто
рухнул слева от него, отер потное, в пыли и копоти лицо.
справа. Сперва надо брать ту высоту за болотом. Иначе дрянь дело. Без
толку людей положите, - возбужденно заговорил Круглов.
белый с красной головкой патрон.
там красный огонек ракеты.
командиром полка. Но он иначе не мог. Он не мог поднимать батальон под
таким огнем с высоты - это было бы сознательным убийством. Роты, срезанные
пулеметным шквалом, навсегда бы остались на ее мерзлых склонах, с кем бы
тогда он вернулся на свой КП? Вернуться один с горсткой управления он бы
не смог, значит, и он должен был остаться на этой проклятой высоте. Но он
умирать не собирался, он еще хотел воевать, у него были свои счеты с
немцами.
скрылись в кустарничке, и сам поднялся на ноги. Наверное, все же край
кустарника с высоты не просматривался, пули оттуда почти все шли верхом.
Подбежав к телу Муратова, он оглянулся: сзади никого уже не оставалось.
Гутман, повесив на плечо автомат, принялся сматывать кабель. Но тут
навстречу ординарцу из кустарника выскочил запаренный Чернорученко, и
комбат крикнул Гутману:
болото. Следом, тюкая об лед и сшибая мерзлые ветки, проносились пули,
одна на излете стеганула его по поле шинели, прибавив к старым две новые
дырки. Комбату, однако, было не до шинели, недалеко уже виднелась
спасительная траншейка седьмой, где из-за бруствера ожидающе высовывалась
знакомая голова Иванова.
снова счастливо обретенные окопчики. Следом и чуть в стороне запоздало, но
с прежним оглушительным звоном лопнули разрывы бризантных. Комбат не спеша
усталым шагом направился по открытому пространству к траншейке. Его теперь
запросто могли срезать пулеметной очередью сзади, могли накрыть разрывом
бризантного, но он уже не слишком опасался за собственную жизнь после
того, как столько человеческих жизней осталось на той стороне болота. Не
взглянув на виновато поникшего за бруствером Иванова, он спрыгнул в
траншею, очутившись рядом с несколько раньше добежавшим туда ветврачом.
Командиры встретили его молча, и он молчал, глядя, как из кустарника,
выпутывая провод, торопливо выбирался Чернорученко. Ему срочно нужна была
связь с командиром полка.
сказал наконец Иванов.
заговорил ветврач. - Почему вдруг замолчали орудия?
- А боеприпасов-то кот наплакал.
майору, сказал комбат. - Подвоз и снабжение в армии осуществляются сверху
вниз.
что-то, и Иванов сказал:
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Лукин Евгений
Круз Андрей
Белов Вольф