показаться странным и подозрительным, что она не оставила Вам свой адрес и
фамилию. Однако я буду счастлив принести Вам "Будущее Луны". Я читал его,
совершенно очарованный, хотя моя научная квалификация ничтожна. Более
тридцати лет назад я удостоился чести быть близким другом Герберта Уэллса,
чьи лунные фантазии Вам, без сомнения, известны, - селениты, подводный
лунный океан, и все такое. Я много лет жил в Англии в качестве
корреспондента многих восточноевропейских журналов. Я жил на Вобурн-сквер.
Это было прекрасное время. Я должен извиниться за свою дочь. Хорошо
представляю, какое беспокойство и тревогу она Вам причинила. У женщин
какое-то совершенно отличное от нашего представление о добре и зле. В
данный момент Ваша рукопись лежит на моем столе. Переплет ее цвета морской
волны, а чернила коричневые с сиянием, почти под бронзу. Вы можете
позвонить мне в любое время дня и ночи, мой телефон - под числом на
верхней строке.
стиль Тиффани из веселой красно-зеленой гофрированной бумаги. Вместо
скатерти был расстелен набивной индонезийский платок. Все в этой нелепой
комнате было слишком мрачным, слишком темным. Она сама выглядела мрачной,
пока она кромсала ножом телячью котлету в желтой хлебной панировке. Ему бы
следовало почаще обедать здесь с ней вместе. Бездетная вдова. Его охватила
острая жалость к ней, к этому маленькому личику в обрамлении тяжелых
черных прядей. Он сел.
украла одну штуку. Нет, нет, это не настоящая кража. Это было бы слишком
нелепо. Просто она унесла одну вещь. Рукопись ученого индуса из
Колумбийского университета. Конечно, она сделала это ради меня. Ты же
знаешь ее идеи насчет Герберта Уэллса. Понимаешь, Марго, эта индусская
книга посвящена вопросу о колонизации Луны и планет. И Шула утащила
единственный экземпляр.
центров на Луне. Технологии строительства.
университетские власти уже пригласили детективов. А я не могу найти Шулу.
Она знает, что плохо поступила.
преступница. Бедное создание.
создание!
сообщить индусу, что все в порядке. Вот письмо, я написал ему.
попросту выбрасывают телеграммы в мусорные урны.
пока оно придет. Вся местная связь в полном упадке, - сказал Сэммлер. -
Даже в Кракове во времена Франца Иосифа почта работала куда лучше, чем в
Соединенных Штатах. А я боюсь, что за это время полиция схватит Шулу.
Может, мы пошлем швейцара в такси?
самим доктором Лалом. Объяснить все ему самому. Я об этом не подумал. Но
как узнать его номер?
пойми. Марго, я боюсь нести его по улице, особенно вечером, когда вокруг
такой бандитизм. А вдруг кто-нибудь выхватит ее у меня?
обойтись без них. Я подумал было об охране Колумбийского университета и
даже об этих Пинкертонах, но лучше всего вручить рукопись прямо доктору
Лалу, чтобы быть уверенным, что никто не возбудит судебного дела против
Шулы. Эти индусы - такой вспыльчивый народ. Если он не познакомится с
кем-нибудь из нас лично, он вполне может обратиться за советом в полицию.
Тогда нам может понадобиться адвокат. Только не предлагай Уоллеса. Элия
всегда в случае необходимости обращался к мистеру Видику.
Это лучше, чем звонить ему. Может, мне отнести ему это письмо, а, дядя? И
лично отдать.
взять такси.
подозревал, что она все организовывала наименее деловым образом. Но все же
Марго всегда была готова прийти на помощь в случае реальных трудностей.
Она не затеяла долгой дискуссии о Шуле - о результате воздействия войны,
или смерти Антонины, или юности в польском монастыре, или о том, как
пережитый страх мог повлиять на психику юной девушки. Элия был прав, так
же как и Ашер. Марго была добрая душа Она не навязывала своего образа
действий, когда сигнал бедствия достигал ее сердца. Как это делали другие,
не в силах нарушить собственный стереотип. Топча собственные следы.
обычный знак, что она собирается выйти из дому. Если ей приходилось
выходить трижды, она принимала душ три раза в день. Вслед за этим он
услышал, как она протопала в свою спальню, быстро-быстро, ноги босые, но
поступь твердая, сопровождаемая стуком отворяемых и затворяемых ящиков и
дверок. Через двадцать минут, одетая во все черное, в черной соломенной
шляпе, она уже стояла в его дверях и просила дать ей письмо. Все-таки она
была душечка.
и на коммутаторе мне дали его номер.
Обнаженные руки. Бруку эти руки понравились бы. В них была теплая приятная
полнота. Временами она была вполне хорошенькой женщиной. И Сэммлер видел,
что она рада бежать по его поручению. Оно спасало ее от пустого вечера в
пустом доме. Ашер обожал поздние ночные спектакли. Марго же только изредка
включала телевизор. Чаще всего он бывал неисправен. Со времени смерти
Ашера он почему-то выглядел старомодным в своем деревянном ящике. Впрочем,
может, это было не дерево, а просто древообразный парик из какого-то
темного шероховатого заменителя.
Так что, привести его сюда?
состояние Элии очень тревожное.
переутомляйтесь все же. Вы просто измотаетесь.
конечно, приведи его.
хотя чувствовал, что люди редко бывают в состоянии, подходящем для
поцелуя, и если делают это, то как профанацию, как напоминание о
мимолетном блаженстве. Но этот поцелуй Марго, для которого она потянулась
вся вверх, встала на цыпочки, напрягая свои пухлые сильные икры, был
поцелуй настоящий. Похоже, она была благодарна ему за то, что он предпочел
жить с ней, а не с Шулой, за то, что она так нравилась ему и что он
обратился к ней в беде. Кроме того, благодаря ему она сейчас встретит
выдающегося человека, индийского ученого. Она благоухала духами, глаза ее
были подкрашены.
подождать, пока вы вернетесь. Он, наверное, жаждет получить свою рукопись.
штору, он следил, как она спешит к Вест-Энд-авеню, по серому полотнищу
тротуара, оборачиваясь в надежде увидеть такси. Она была маленькая,
сильная, в ней была особая женская стать. Она бежала слегка покачиваясь,
как обычно делают женщины, когда спешат. Странно вытянувшись вперед. Что
за удивительные существа! Женщины! Сквозные ветры могут гулять у них между
ног. Его наблюдения исходили в основном из доброжелательной отчужденности,
из прощальной отчужденности, из объективности человека, покинувшего эту
землю.
на том берегу Гудзона и засверкала на фоне светло-зеленого неба,
отраженная темной водой. Асфальтовое брюхо улицы, покрытое шелухой
человеческих существ, в медном отсвете светло-зеленого заката казалось
слегка изувеченным, слегка деформированным. Как всегда, улица была плотно
забита машинами. Механизмами для побега.
ступню. Не был ли он слишком стар для таких движений? Очевидно, нет. В
уединении своей комнаты он двигался свободнее, менее скованно. Он вымыл
Каменистый Артем
Корнев Павел
Посняков Андрей
Зыков Виталий
Лукьяненко Сергей
Пехов Алексей