-- Поль хочет на мне жениться.
занимались в библиотеке?
привез. По-моему, грандиозная идея, -- добавил он и приступил к новому
персику.
Пожалуйста, выйди за меня замуж сию же минуту!
так и остался лежать с открытыми глазами -- и думал, думал обо всем на
свете. Как и в первую ночь, он чувствовал, что путаный, бессонный дух этого
дома висит над его изголовьем. И он, и Марго, и Питер, и сэр Хамфри
Контроверс были всего-навсего незначительными эпизодами в жизни дома,
новорожденного чудовища, извергнутого из чрева давно забытой, но все еще
молодящейся культуры. Полчаса лежал он, глядя в темноту, пока мысли его не
начали неспешно отделяться от него самого, и он понял, что засыпает. Очнулся
он от негромкого поскрипывания двери.
комнату. Потом дверь затворилась.
соскользнул на пол.
просто придумал, что любишь меня? И знаешь, Поль, ты мне так страшно
нравишься, что было бы ужасно обидно ошибиться. Понимаешь?
помолвка.
субъекта с длинной рыжей бородой, который ковылял за лакеем прямо в кабинет
Марго.
мама?
этим утешал.
утопился, он бы отстегнул деревянную ногу и оставил ее на берегу, но
Клаттербак на это ответил, что покойный очень серьезно относился к своей
ноге. Чего ему надо от мамы?
полиция. С самоубийством вышел конфуз. Я, впрочем, так и думал. Поднялся
шум, почему, мол, никого не прибило к берегу, и куда девалась моя
культяшка... А потом подвернулась моя первая женушка, и они призадумались.
Отсюда -- рыжая растительность. Ловко вы меня засекли!
состоявший в основном из абсента и водки.
опять на мели. А тебя, приятель, кажется, можно поздравить? Везет же
людям... -- Он прошелся взглядом знатока по стеклянному полу, мягкой
пружинистой мебели, фаянсовому потолку и стенам, обитым кожей. --
Обстановочка на любителя, -- заключил он, -- но ты, надеюсь, будешь
чувствовать себя как дома. Забавно, забавно, не думал здесь с вами
повстречаться.
смылся из Лланабы и не знал, куда податься. Перед отъездом я занял у
Филбрика пятерку, еле на билет хватило, а в Лондоне с недельку пришлось
потосковать. И вот сижу я как-то раз в кабаке на Шефтсбери-авеню, морда под
бородой чешется, а на все про все осталось пять шиллингов, и вдруг вижу: на
меня какой-то чудак уставился. Подходит он ко мне и говорит: "Капитан
Граймс, если не ошибаюсь?" Я струхнул. "Нет, -- отвечаю, -- старина.
Ошибочка вышла. Промашку даешь. Старина Граймс помер -- утоп. За тех, кто в
море, старик!" Встаю и иду к выходу. Тут я, конечно, сплоховал. Если я не
Граймс, почем мне знать, что Граймс -- покойник. Верно я говорю? А он и
заявляет: "Очень, -- говорит, -- жаль. Я, -- говорит, -- слыхал, что старина
Граймс сел в лужу, а у меня как раз подвернулась для него стоящая работенка.
Ну да ладно... Давай лучше выпьем". И тут до меня дошло, кто это такой. Ведь
это, думаю, Билл, парень что надо, мы с ним в Ирландии в одной казарме жили.
"Билл, -- говорю я, -- да ведь это ты! А я думал -- легавый..." -- "Все
нормально, старина", -- отвечает Билл и рассказывает, что после войны попал
в Аргентину и там нанялся... -- тут Граймс замолчал, словно что-то вспомнив,
-- нанялся в одно увеселительное заведение. Ночной клуб, так сказать. На
этой работе ему подфартило, и назначили его директором всех увеселительных
заведений на побережье. Английская фирма. Теперь он приехал в отпуск,
подыскать себе пару помощников. "Мне, -- говорит, -- разные там макаронники
не годятся. Бабники все до одного". А нужны ему ребята, которые могут за
собой последить, когда дело касается женского пола. Наша встреча -- просто
благодеяние божье. Я понимаю так, что фирму основал дедушка нашего юного
Бест-Четвинда, а миссис Бест-Четвинд продолжает его дело -- вот меня и
послали к ней представиться, испросить ее согласия насчет моего назначения.
Мне и в голову не пришло, что это та самая дама, которая приезжала в
Лланабу, еще когда Пренди так лихо надрался. До чего все-таки тесен мир!
добрый совет в придачу. Этот день Граймс запомнит навсегда. Кстати, что
нового у старины Пренди?
Граймсу.
огорчило меня известие о том, что Вы не продолжите Вашу работу у нас в
следующем семестре. Я полагал, что нам предстоит длительное и плодотворное
сотрудничество. В то же время я и вместе со мною мои дочери желаем Вам
всяческого счастья в Вашей супружеской жизни. Надеюсь, Вы окажете влияние на
Питера, дабы он продолжил занятия в нашей школе. На этого мальчика я
возлагаю большие надежды: в будущем из него может выйти староста школы.
досаждает молодая женщина ирландского происхождения, весьма уродливая и
неблаговоспитанная. Она утверждает, что является вдовой несчастного капитана
Граймса. В ее распоряжении находятся бумаги, которые как будто подкрепляют
эту претензию. Полиция также не оставляет нас вниманием, задавая дерзкие
вопросы касательно того, сколькими костюмами владел мой многострадальный
зять.
о своем желании оставить преподавательскую работу. Насколько я понял, он
ознакомился со статьей известного епископа, из которой узнал, что на свете
существует такая профессия, как "современный пастырь", причем оплачивается
она так же, как труды обычного приходского священника, но не требует никаких
религиозных убеждений. Ему это пришлось по вкусу, а мне добавило лишних
хлопот.
синематографическая фирма, которой руководит, как это ни странно, некто сэр
Соломон Филбрик, готова купить замок. По мнению фирмы, сочетание
средневековья и эпохи Георгов в архитектурном стиле Лланабы сулит ей
небывалые возможности. Моя дочь Диана подумывает открыть лечебницу или
отель. Так что, как видите, дела идут все хуже и хуже.
подъезда появился высокий молодой человек в черной шляпе и с задумчивыми
глазами и спросил мистера Пеннифезера. Это был Поттс.
был по соседству. Дай, думаю, зайду, на дом взгляну.
к чему. Поттс пришел в восторг от светящегося потолка в кабинете миссис
Бест-Четвинд, от каучуковых деревьев в оранжерее, от маленькой гостиной, пол
которой представлял собой огромный калейдоскоп -- стоило нажать на кнопку, и
все начинало крутиться и вертеться. Потом они с Поттсом сели в лифт и
вознеслись на самый верхний этаж высокой пирамидальной башни, откуда видны
Свержин Владимир
Каменистый Артем
Лукьяненко Сергей
Буркатовский Сергей
Контровский Владимир
Майер Стефани