Чтение 25–й страницы книги ~Филе из Золотого Петушка~

- Отлично, теперь дальше. Предположим, ты нарекла ее... Дуся. Следующий этап - выбор домика. Подойдет любая коробка, стоящая в укромном месте. Сажаешь туда Дусю и начинаешь о ней заботиться, кормить...

- Червяками? - дрожащим голосом осведомилась Соня.

- Нет, деньгами, купюрами любого достоинства. Берешь десять рублей, кладешь на донышко и приговариваешь: "Дусенька, пообедай хорошо и мне пошли". Имей в виду, лягушку надо очень любить, каждый вечер обязательно погладить и твердо знать - она поможет.

Правда, первый месяц ничего не жди, она привыкать будет. Зато потом... И работа тебе высокооплачиваемая привалит, и долги вернут, и вообще невесть откуда деньги возникать станут, вот увидишь. Чем больше купюра, скормленная Дусе, тем больше твой доход. Но! Две бумажки класть нельзя. Предыдущую нужно вытащить и ни в коем случае не тратить на себя или продукты! Покупай что-то бесполезное ребенку, мужу, подруге, свекрови. Ну, чтобы им по сердцу было: машинку, удочку, губную помаду, цветок в горшке. Если не хочешь на своих тратиться, отдай нищим. На себя тратить нельзя. Лягушка этого не любит.

- В кино пойти с мужем можно?

- Пожалуй, да.

- А как часто ее кормить, каждый день?

- Нет, конечно, раз в месяц хватит, - пояснила я и пошла к двери. - Да, забыла, сунь в кошелек снимок лягушки и усвой одно правило приманивания звонкой монеты.

- Какое? - разинула рот Соня.

- Если будешь трястись над копейкой и укорять мужа в безденежье, не захочешь делать никому подарков, начнешь скопидомничать - никогда не стать тебе богатой. А если с радостью потратишь заработанное на своих близких, то, как это ни странно, денег в кошельке значительно прибавится. Такой закон денег. Попробуй, проверь - Обязательно! - с жаром воскликнула Соня. - Вечером побегу за лягушкой.

- Удачи тебе, - улыбнулась я.

- И тебе тоже, - не осталась в долгу Соня.

Я вышла на проспект, села в "Жигули", вытащила атлас Московской области и принялась его перелистывать в поисках неведомого Пилигримова. Да уж, удача мне просто необходима. Дни летят, а я до сих пор ничего не узнала. Что прятал Дима? Кто такой Мартын? Куда нужно принести таинственный предмет? С какого бока тут оказалась бедолага Настена Чердынцева? Одни вопросы и никаких ответов. Почему киллер душит людей? Чем ему помешали Марина, Дима, Андрей, Виктория Евгеньевна и Костя? Из всей компании живой, по чистой случайности, осталась одна Анджела. И никаких нитей в руках у меня нет, кроме очень тонюсенькой, ведущей в Пилигримово. Жаль, что не могу прямо сейчас туда отправиться. Уже вечер, придется ехать спать.

У домашних моя прическа вызвала бурю эмоций. Все как раз восседали за столом, когда я вошла на кухню. Семен поперхнулся, потом воскликнул:

- Вилка! Что с тобой?

- Супермодный причесон, - сообщила я.

Ни за что не расскажу, почему побрилась наголо. Пусть уж лучше думают, что я приняла это важное решение самостоятельно, а не по своей глупости.

- На месте Олега я бы тебя выпорол, - взвился Сеня, - так изуродоваться!

- А по-моему, очень даже ничего, - поспешила остановить муженька Томочка, - конечно, непривычно, но Вилке идет, сразу глаза заиграли.

- Тьфу, - обозлился Семен, - даже если Вилка притащит на ужин сырые вьетнамки, ты будешь их жевать и нахваливать!

- А что, вьетнамки нужно отваривать? - не утерпела я. - Тогда они, по-твоему, из сырых и несъедобных превратятся в деликатес?

- Не умничай, - фыркнул Сеня и ушел.

Ленинид, до сих пор методично размешивающий сахар в чашке, кашлянул и заявил:

- У нас на зоне, если у кого вшей находили, моментом всех брили. И ничего, жили же потом нормально!

Вымолвив эту замечательную фразу, папенька принялся с шумом хлебать чай.

- Не хлюпай, - рассердилась я.

Папашка встал, прихватил кружку и пошел к выходу. На пороге он повернулся.

- Злая ты, доча. Нет бы папке любимому чего приятное сказать! И не хлюпал я, просто горячо.

Коли тебе башку обрили, при чем тут я?

- Ой, Никита плачет, - подхватилась Томочка и тоже ушла.

Мы с Кристей остались одни.

- Забей, - махнула рукой девочка, - завтра никто из них и внимания на твою голову не обратит. А ты, Вилка, просто супер! Теперь моднее всех. Знаешь, что бы я сделала еще, если бы побрилась?

- Даже и не предполагаю.

- Тату на затылке. Классно смотрится. Не желаешь?

- Ни в коем случае.

- Зря. Может, попробуешь? У нас тут салон есть, недалеко, в арке, пошли, мигом сделают.

- Нет. Не хочу.

- Никогда мои советы тебе не нравятся, - обиделась Кристя, - ну и сиди тут одна!

Оставшись наедине с собой, я глянула в темное окно и тяжело вздохнула. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы голую макушку покрыли хотя бы сантиметровые волосы? Ладно, пойду спать, утром далеко ехать, в неизвестное Пилигримово.

Но дорога оказалась хорошей, не забитой машинами, до Пилигримова я добралась примерно за час и уперлась в ряд покосившихся черных избушек. Дома выглядели на один лад: старые, гнилые, давно не крашенные, с ободранными крышами.

Девятый дом оказался последним и самым убогим. Забор тут окончательно завалился, калитка держалась на одной петле. Я призадумалась.

Строение было не похоже на дом, в котором живет человек, способный приобрести апартаменты в "Зеленом бору". Хотя, может, Яковлев Александр Михайлович просто прописан тут, у деревенских родственников? С чего я взяла, что он москвич? Небось явился к дальней родне из другого региона, убежал от войны, заплатил денег близким людям, те его и прописали. А сам Александр Михайлович, скорей всего, поселился в столице, снял жилье, а сейчас и вовсе обзавелся собственным. Так часто делают. Но мне все равно надо поговорить с хозяевами, потому что они точно знают, где обретается Яковлев.

Кое-как отодвинув скособоченную калитку, я вошла в замусоренный двор. Никаких грядок тут не было и в помине. На молодой, только-только пробившейся из-под земли травке валялись какие-то ржавые колеса, обломки досок с угрожающе торчащими из них гвоздями, стояли ведра, банки...

Внезапно из-за угла вынырнула рыжая собака и, робко помахивая хвостом, подошла ко мне.

Я машинально погладила ее по грязной шкуре.

Под ее кожей не было никакого мяса, а уж тем более жира. Внезапно меня затопила жалость, ну чем провинилось эта псина перед создателем, почему ей уготована судьба скончаться от голода?

- Как же тебя зовут? - спросила я прижавшуюся ко мне собаку - Батоном кличут, - ответил звонкий голосок.

Я обернулась и увидела девочку лет десяти, стоявшую на соседнем участке.

- Батон ейная кличка, - повторила она, - она могет целиком нарезной сожрать, только никто не дает! Дороговато выйдет белым хлебушком всех кормить!

- Она бездомная?

- Не, хозяйская, дяди-Сашина.

- Кого?

- Ну в этом доме дядя Саша живет, - словоохотливо ответила девчонка.

- Яковлев Александр Михайлович?

- Ага. Батон евойная собака. Только когда тетя Ира от дяди Саши смоталась, он Батона ваще кормить перестал, небось скоро пес сдохнет с голодухи.

- Что же ты собаку не пожалела? - возмутилась я. - Принесла бы ей хоть пакетик молока.

- Еще чаво, - шмыгнуло носом ангельское создание, - разве на всех кругом жратвы запасти можно? Ненашенский пес, и хрен бы с ним!

В моей душе поднялась буря негодования. Что же вырастет из этой девочки, если она сейчас такая бесчувственная? Или это крестьянская простота, та самая, которая, если верить пословице, хуже воровства? Впрочем, вряд ли мне удастся перевоспитать девочку.

- А где ваш сосед, хозяин Батона? На работе?

Девица захихикала.

- Скажете тоже! У магазина сидит, ждет, авось кто из проезжающих на бутылку подаст. Зашибает он хуже всех, ваще не просыхает, поэтому тетя Ира и сбегла, надоело в блевотине жить да водяру ему покупать. Кто ж ее осудит? Правильно поступила, хотя хозяйство жалко: дом, сарай. С другой стороны: разве ж это изба? Стыдобища, - заявила девочка с рассудительностью взрослой, хорошо пожившей и крепко побитой жизнью бабы.

Мне стало совсем не по себе. Похоже, дитя ничего хорошего в жизни не видело, откуда взяться доброте?

- Как пройти в сельпо?

- Топайте к шоссе, тут близко.

Я вернулась к машине, села за руль, проехала немного назад, глянула в зеркальце... Рыжая собака бежала за "Жигулями".

Возле магазина валялся дядька. Он спал в пыли около входа, рядом стояла пустая бутылка. Похоже, Александр Михайлович нашел-таки щедрого спонсора.

Я вошла в магазин и попросила у толстой продавщицы:

- Дайте полкило колбасы, докторской.

- Она не московская, - предостерегла меня торговка.

- Ничего.

Получив кусок, я вышла на улицу. Батон сидел у ступенек, на его морде была написана покорность судьбе. Я протянула псу колбасу.

- Угощайся.

Очень осторожно, одними губами, псина схватила шматок и проглотила не жуя. Я покачала головой и вернулась в сельпо.

- Простите, там пьяный спит...

- Знаю, - махнула рукой баба, - Санек. Не бойтесь, он никому плохого не делает.

- Александр Михайлович?

- Да, только его по отчеству зачем кликать?

Санек он!

- Яковлев?

- Ну да.

- Проживает в Пилигримове?

- Точно.

Я выскочила на улицу и принялась внимательно разглядывать бесчувственное тело. Батон подошел и прижался ко мне тощим боком, я машинально погладила собаку и спросила:

- Не кажется ли тебе, что Александр Михайлович Яковлев, тот самый, почивающий в грязи, никак не может быть владельцем квартиры в "Зеленом бору"? Тут либо ошибка, либо...

Санек заворочался, застонал, заохал, издал пару ругательств и сел, привалившись спиной к магазину.

- Эй, - спросила я, - ты жив?

- А чего мне сделается? - прохрипел алкаш. - Ты кто?

- Виола. Хочешь заработать? На бутылку?

- Если двигать чего или переть, то щас не могу, ослаб. Купи пивка для поправки, как новый буду.

Я вошла в магазин.

- Дайте самой дешевой водки и пива.

Продавщица выставила требуемое. Я вернулась на улицу и протянула маргиналу баночку пива.

- Действуй.

Санек судорожно сглотнул слюну, зубами открыл жестяную банку и со стоном ее осушил.

- Полегчало?

- Словно заново родился, - заверил меня ханурик. - Ну чего тащить? Мешок картошки купила? У Галки?

- Нет, тяжести поднимать не надо. Хочешь еще эту поллитровку получить?

Санек сплюнул.

- Епит! Ты не подумай, что я ругаюсь, при женщинах не позволяю себе, воспитание имею.

Это присказка такая - епит!

- Так нужна водка?

- Давай.

Я спрятала бутылку за спину.

- Непременно, но сначала скажи: ты паспорт терял?

- Неа.

- И где он?

- Ирка, зараза, с собой уперла, жена моя, - принялся жаловаться Санек, почесывая черными ногтями всклокоченные колтуны у себя на голове, - проснулся: ни бабы, ни документов, ни Денег. Записку оставила! Во дрянь! Бросила меня!

- Куда же она поехала?

- А к матери небось, та в Москве живет.

Я удивилась:

- Обычно старухи в деревне тоскуют, а дети их в столицу едут, у вас же все наоборот вышло.

Санек хрюкнул, попытался встать на ноги, потерпел неудачу и сообщил:

- Замуж теща вышла, за москвича, он тут дачку снимал, вдовец, вот и снюхались. Теперь москвичка! Бросила нас! Ирке сказала: "Ты, доченька, как этот ирод до смерти допьется, приезжай". Во змея!

- Сколько же лет теще? - удивилась я.

- Сорок сыграли.

- Сорок? - изумилась я. - А Ире?

- Двадцать два.

- Молодая жена у тебя, неужели не жаль, что убежала?

- Так ей всего на год меньше, чем мне, - пояснил Санек, - давай бутылку, горит нутро, залить надо.

- Тебе двадцать три года?

- Ну и че?

Ничего, конечно, кроме того, что Санек выглядит минимум на шестьдесят.

- Адрес тещи помнишь?

- Записан.

- Где?

- На календаре, в кухне, на стене!

Я сунула ему вожделенную бутылку с огненной водой и покатила в Пилигримово.

Санек не обманул. В небольшой комнате, заваленной тряпьем и заставленной ржавыми кастрюлями, отыскался плакат с изображением кошки.

Сбоку виднелась надпись: "Улица Черное озеро, 74, кв. 5".

Спрятав бумажку в сумочку, я поехала к шоссе. В зеркальце было хорошо видно Батона. Высунув язык, собака упорно бежала за машиной.

Я вырулила на магистраль, рыжая псина заметалась по дороге. Батон боялся потока автомобилей.

Удаляясь, я видела, как яркое пятно превращается в точку. Внезапно к горлу подкатил горький комок, а в глаза навернулись слезы. Отжав сцепление, я включила заднюю скорость и попятилась к тому месту, где мелькало рыжее пятно.

Глава 27

Батон сидел на обочине. Я распахнула дверь:

- Ну, садись!

Вряд ли дворняга когда-нибудь раньше каталась на автомобиле, но она поняла меня мгновенно. Одним прыжком Батон взлетел на сиденье, привалился к спинке и издал тихий звук, похожий на вздох облегчения.

Я поехала к Москве, изредка поглядывая назад.

Пес сидел абсолютно спокойно, на его морде поселилось самое счастливое выражение.

На въезде в город, у поста ДПС, я призадумалась. Что же мне теперь делать с собакой? У нас уже живут собака Дюшка и кошка Клепа. Как они, в особенности ревнивая киска, воспримут нового члена стаи? Потом, у Батона небось блохи, но это самая легкоразрешимая проблема. А вот какую реакцию выдаст Семен? Но не бросать же несчастного пса.

И тут мне в голову пришло неожиданное решение: Кира Водопьянова! Почему я раньше не догадалась!

Я свернула на МКАД. Кирка живет в Строгине, я быстро доеду.

Водопьянова вполне счастливая женщина. Никаких особых проблем в ее жизни не было. Сначала Киру до безумия любили родители, потом она вышла замуж и в придачу к своим заботливым родственникам получила Анну Ивановну, маму Глеба. Вы можете себе представить, что свекровь в семь утра несется на рынок, дабы купить невестке самых свежих яиц на завтрак? Я - нет, но, оказывается, такое бывает. Анна Ивановна искренне считает Киру своей дочерью и балует ее безмерно.

Глеб никогда не ругается с женой, он даже с ней не спорит, на работе Киру любят коллеги. Денег ей хватает на все, квартира огромная, в гараже стоят две машины, а на Минском шоссе построена отличная дача.

В общем, живи да радуйся. Но в любой бочке меда непременно окажется ложка дегтя. Тот, кто планирует наши судьбы, старается, в меру своего разумения, сохранить некую справедливость. Народ давно это понял и придумал множество пословиц и поговорок на данную тему. Ну, вот, например: "Не везет в карты, повезет в любви".

Закон компенсации неприятностей.

Кира не может иметь детей. Сначала она пыталась лечиться и объехала всех врачей в нашей стране. Поняв, что официальная медицина не способна ей помочь, она бросилась к знахарям, колдунам и бабкам-травницам. Пила какие-то настои, голодала по тридцать суток, занималась йогой, моржеванием, обтиралась снегом по системе Порфирия Иванова - без толку.

Примерно месяца два назад Кира, приняв решение больше не лечиться, совершенно случайно столкнулась на улице с дряхлой бабкой, стоявшей у входа в магазин с клюкой в руке. Старушка, чисто одетая, в крепкой обуви и цигейковой шубке, не выглядела нищей.

- Доченька, - попросила она, - я плохо вижу, погляди кругом, кошелек у меня какие-то парни выхватили, с пенсией! Может, бросили где?