ли, Питу, все зло от госпожи Дефицит. Госпожа Дефицит гневается, и войска
стреляют ей на радость; австрийцы защищают австриячку: это же проще
простого.
латинское и означает, что чего-то не хватает. Чего же не хватает здесь?
хватает их оттого, что их прикарманивают королевины любимцы, королеву зовут
госпожа Дефицит. Значит, гневается не король, а королева. А король просто
сердится, сердится, что все идет так скверно.
меня в такие дебри, в какие я и не думал залезать. Да, ларец прежде всего.
Ты прав, Питу, сначала надо повидать доктора Жильбера, а там уж я вернусь к
политике. Это мой священный долг.
- сказал Бийо.
мягкой травы.
трудом мог успокоиться, однако в конце концов сон, верный друг людей с
чистой совестью и усталым телом, начал предъявлять на добродетельного и
обессилевшего бойца свои права.
пробило полдвенадцатого.
Людовика Великого закрыт.
сдается мне, что солдаты разожгли костры возле Дворца Правосудия; меня могут
схватить или убить, а мой долг в том, чтобы меня не схватили и не убили, -
тут ты, Питу, совершенно прав.
гордыни слова: "Ты прав".
Бийо.
чтобы вас не убили, дорогой господин Бийо.
в гортани (лат)>, - сказал бы он, если бы бодрствовал, но он уже спал.
могут зарезать или застрелить; если это случится, ты должен знать, что
передать от меня доктору Жильберу; но держи язык за зубами, Питу.
к доктору Жильберу вместо меня и скажешь ему... Ты меня слышишь, Питу? -
спросил фермер, наклоняясь к юноше. - Ты скажешь ему... Да он дрыхнет,
несчастный.
со своим спутником.
оказали свое снотворное действие и на него тоже. А через три часа после
того, как оба наши герои уснули или, скорее, забылись, взошло солнце.
сурового облика, какой имел накануне, кругом было множество простолюдинов,
но ни одного солдата.
которыми большинство не умело обращаться, и роскошными старинными мушкетами,
новоявленные владельцы которых с восхищением взирали на украшения из золота,
слоновой кости и перламутра, не умея взять в толк, как устроены эти чудные
штуки и что с ними делать.
также завладел двумя небольшими пушками, которые толпа как раз катила к
Ратуше.
церквях били в набат. Неведомо откуда, как из-под земли, выплескивались на
улицы легионы бледных, изможденных, полураздетых мужчин и женщин, которые
еще вчера кричали: "Хлеба!", а сегодня стали кричать: "К оружию!"
целый месяц, если не больше, прибывали из провинции, бесшумно проникали в
город и обосновывались в Париже, жители которого и сами были голодны, словно
вампиры из арабских сказок.
требовала у своего короля: "Дай нам свободу!", а у своего Бога: "Дай нам
поесть!"
коллежу Людовика Великого, с трепетом оглядываясь по сторонам и сострадая
той душераздирающей нищете, что предстала их глазам.
кварталом, поднимаясь по улице Лагарпа, наконец, вступая на улицу Сен-Жак,
являвшуюся целью их похода, они видели, что кругом, как во времена Фронды,
вырастают баррикады. Женщины и дети таскали на верхние этажи домов огромные
фолианты, тяжелую утварь, драгоценные мраморные статуэтки, дабы сбросить все
это на головы иностранных солдат, если они посмеют вторгнуться в этот уголок
старого Парижа с его узкими извилистыми улочками.
окруженных народом; они давали горожанам команды и с изумительным
проворством учили их стрелять из ружей; уроки происходили на глазах женщин и
детей, следивших за происходящим с любопытством и едва ли не с завистью.
там тоже поднялось восстание: ученики взбунтовались и прогнали учителей. В
ту минуту, когда фермер и его спутник подошли к воротам, школяры с угрозами
осаждали эти ворота, а испуганный ректор в слезах пытался их урезонить.
голосом спросил:
женственное; вместе с несколькими товарищами он тащил лестницу, чтобы
перелезть через ограду и покинуть коллеж таким способом, раз уж нет
возможности открыть ворота.
сударь? - спросил Себастьен.
вооруженных мужчин, из которых один, обратившийся к юному Жильберу, был весь
в крови.
воротами воине своего молочного брата Питу, неимоверно выросшего за время их
разлуки.
потащить его в эту свару, где с ним может приключиться какая-нибудь беда;
нет, клянусь честью, я этого не сделаю.
друзья не желают брать вас с собой. Ведь что ни говори, эти господа вам,
кажется, друзья. Юные мои ученики, дети мои, господа, - закричал ректор, -
послушайтесь меня, послушайтесь, я этого требую; послушайтесь, молю вас.
его лет, - удерживайте моих товарищей, если вам угодно, что же до меня,
усвойте это раз и навсегда, я хочу выйти отсюда.
прекрасными каштановыми кудрями, падавшими на его бледный лоб, воскликнул:
заключен под стражу; мой отец в руках тиранов!
не мешкай!
отца арестовали, и, раз народ отпирает двери темниц, он хочет сделать так,
чтобы и его отца тоже освободили.
Геракла, - доктор Жильбер арестован! Дьявольщина! Неужели малышка Катрин
была права?
хочу убежать отсюда, хочу взять ружье и пойти сражаться, чтобы освободить
отца!
оружию! К оружию! Дайте нам оружие!"
героев, ринулась на ворота, дабы помочь им обрести свободу.
мои! Друзья мои! Ведь это же дети!"
хорошенькие мальчуганы - в строю они будут смотреться что твои ангелочки.
родители; я за них отвечаю; родители рассчитывают на меня, я поклялся им
беречь жизнь их отпрысков; ради всего святого, не уводите детей!