Как хорошо Поляна вписывается в рамы окружающих гор! Откровенная, доверчивая
- вот я, вся на виду, любуйся мной!
на кругозор Хмелевского, можно посылать людей и в отдельные прогулки.
куда-то к Сосновой скале, от которой нужно еще пять-шесть километров топать
"транзитным шагом", а прямо в поселок! Радость отыскания новой тропы
несколько возмещает досаду оттого, что поиски безрезультатны.
как раз там, где мы предположили! Нашел его наш проводник Димитрий. Все
было, как и догадывались. Выйдя утром, гость, пожилой человек, с упорством
карабкался вверх, воюя с кустарниками. Вскоре он с горечью почувствовал, что
сердце сдает, что по таким горам он не ходок, и решил спускаться. Неумолимая
геометрия склонов привела его к тальвегу первой же ближней лощины. А лощины
впадали одна в другую, в них появились ручьи, пришлось балансировать на
скользких камнях. Несколько раз, не удержавшись, он падал в ледяную воду.
Наконец на пределе усталости, мокрый, голодный, он вышел над страшными
отвесами верховьев Мельничного ручья. Страдалец собрал последние силы и
заставил себя вскарабкаться обратно, метров на сто выше отвеса. Здесь он сел
на упавшем стволе, держась рукою за один из сучьев, и решил сидеть, никуда
больше не двигаясь. Он просидел так остаток дня и всю ночь, люто холодную.
Димитрий обнаружил его лишь на рассвете.
искать помешала тьма. Переспав у костра, Димитрий с двумя подручными
двинулся дальше по следу, пока наконец не заметил сидящего, уже ко всему
безучастного человека. Дали ему глотнуть воды, вина, он встряхнулся, все
понял и со слезами на глазах начал благодарить спасителей. Его свели вниз
под руки...
маршрута по тропе Хмелевского и, пожалуй, впервые сказал мне теплые
поощряющие слова: на него произвела впечатление самая возможность диагноза -
где мог человек заблудиться и где его надо искать. Да и сам я ощутил в себе
признаки неведомой прежде "пространственной зоркости".
словно я обзавелся неким внутренним компасом. Только умение Димитрия читать
следы человека в лесном бездорожье еще казалось мне непостижимой магией.
себе умение ориентироваться и ориентировать других в горах, я, что
называется, закусил удила и, конечно, сразу же "перехватил".
Ачишхо две самостоятельные группы сразу по обоим недавно разведанным
круговым маршрутам. Хребет оплетался двумя петлями в один прием! Группам
было предложено сообща подняться к метеостанции и пройти к водопадам. После
этого одна из них должна была вернуться к метеостанции, на спуске держаться
левых троп и у поляны с озером Хмелевского отыскать крутую тропу с осыпным
кругозором, чтобы спуститься в Поляну в тот же день. Другая же группа, всего
из трех человек, взявшая с собою одеяла и продукты па полтора суток,
получила совет подняться от водопадов на вершину Ачишхо, полюбоваться, как
солнце садится за море (увидеть это мне и самому еще не удавалось), и к
темноте спуститься к Греческим балаганам. В них заночевать. Утром, если
захочется, вновь побродить по вершинам и примерно к обеду спуститься на
турбазу.
кольцевой маршрут по Ачишхо, но во встречном направлении: с подъемом к
балаганам и со спуском от метеостанции. Я рассчитывал, что, выйдя пораньше,
мы еще застанем группу завтракающей в балаганах. Тут-то и можно будет взять
их с собой к вершине, все им рассказать и показать.
себя Аленой, очевидно, считая, что такое имя прибавляет ей очарования.
Кокетливо и самоуверенно она выслушала все рекомендации и запреты, объявила,
что ее спутники, двое мужчин, будут беспрекословно подчинены ей (те не
возражали), и тройка двинулась в путь. Им было рассказано все, что нужно. И
о трех ступенях водопадов; и о палатке медовеевских пастухов; и о том, как
нельзя спускаться с вершины и как надо дойти до плеча и сползать к Когтю. За
эту группу я был спокоен. Однодневная же внушала мне опасения: консультацию
туристы этой группы слушали растерянно. Боялись, что не найдут поворот к
озеру и начало тропы к осыпи. Но все же в поход они отправились.
пропусков и продуктов на завтрашний "большой круговой Ачишхо". Непонятно,
где и как простужаюсь и впервые в Красной Поляне ощущаю, что мне не по себе.
Острый кашель, тяжелая голова...
Хмелевского пройден туристами самостоятельно! Спуск понравился, от панорамы
с осыпи в восторге. Значит, теперь я уже ни одну группу не отправлю на
Ачишхо челноком, взад-вперед по одной и той же дороге. Как минимум, будет
спуск по тропе Хмелевского! А как максимум - завтра я еще разведаю, не проще
ли вариант не со спуском, а с подъемом через Греческие балаганы.
небольшой жар. Но неужели из-за этого я откажусь от маршрута? Ведь не так
часто Энгель отпускает меня наверх. К тому же болезнь можно перебороть, как
говорят, путем "клинического" лечения - по принципу "клин клином"...
держусь в прошлом запретной левой тропы. Подъем к балаганам оказывается
скучным и тем более долгим, что сам я иду с трудом: у меня жар, сердце
колотится вдвое сильнее обычного. Вынужден останавливаться чаще, чем всегда.
Да и туристы скучают. Как ни упоителен пронизанный солнцем и легким шумом
высокоствольный лес, но и он надоедает при таком утомительном подъеме.
ночлега в балаганах они ушли обратно к вершине. Вот наконец, и балаганы.
Спрашиваем у пастухов:
вчера же был совсем ясный вечер! Неужели не нашли балаганов? Нет, наверное,
просто вернулись на метеостанцию.
Сердце бьет барабаном, дыхания не успокоишь.
смотрю в ясную погоду на путь, по которому выбирал спуск в густой мути
облаков. Оказывается, удачно выбрал: и левее и правее скальные кручи.
вершины не уйдут.
следы пребывания пропавших. Ни конфетной бумажки на снегу, ни окурка. Блюли
строгие правила заповедника. Не видно ли чего на траве? Эх, нет со мною
Димитрия. Что увидит такой следопыт, как я, в этой траве?
незадачливых путешественников? Нет, троп не видно. Далеко внизу, в долине
Чвежипсе, такой же глубокой, как краснополянская, белеют крохотные домики.
Это впервые я вижу деревню Медовеевку - наследницу былых медозюев. Не туда
же угораздило спускаться Алену? Сбегаем в цирк. В гортани першит, сердце
неистовствует даже на спуске. Обходим уступ верхнего водопада.
питавший его снежник, и теперь Ачипсе начинается ниже, чем раньше! Не это ли
было причиной того, что туристы сбились? А вот и еще одна новость: нет
палатки пастухов, о которой я им говорил. Вместо палатки голые козлы.
Остатки костра, дырявый котелок с недоеденной кашей - все давнишнее. Вот где
ошибка! Разве можно ориентировать людей на такие непостоянные признаки? Ведь
это же все равно, что советовать повернуть направо от коровы с
колокольчиком...
сюда не возвращалась. Старик метеоролог, услыхав о новом исчезновении людей,
говорит: - Беспокойная у вас работенка. Нам наверху спокойней.
пастухи - может, они видели злополучную тройку.
сделать, чтобы утром всей группой отправиться на поиск. Но ведь на базе,
быть может, еще и не хватились пропавших. Это тоже моя оплошность: впредь
надо строго регистрировать подобные группы и объявлять всей базе контрольный
срок их возвращения. А могло быть и так, что пропавшие какими-нибудь путями
спустились уже в Поляну без троп?
скалы, а дальше идем в сплошной тьме - ноги вернее, чем глаза, распознают
дорогу к поселку.
помогло) являюсь с повинной к Энгелю. Здесь уже спохватились, но были
растеряны: где искать? Собираем "военный совет" у Берсенева. Говорю о
маршруте пропавших и об участке, на котором они исчезли. Повторяется уже
известная мне картина - мобилизация охотников и проводников. На этот раз мы
все сходимся на том, что заблудившихся качнуло к Медовеевке, на неизвестную
мне сторону Ачишхо. В деревню звонят по телефону, мобилизуют жителей.
Немедленно в постель.
Наблюдатели заповедника проверяют Ачипсе.
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей