давления сланцевых сводов, поднимающихся над Колсити. Тут нам кажется, что
небо - это глубокая бездна, и хочется в него устремиться. Не это ли ты
ощущаешь, Нелль?
кружится голова.
бесконечности внешнего мира и, быть может, забудешь нашу мрачную шахту...
хотела оживить в душе воспоминание обо всем, что она покинула недавно.
обогнули Колтон-Хилл, где в полумраке возвышались Обсерватория и памятник
Нельсону; потом они пошли по Реджент-стрит и, сделав после моста небольшой
крюк, достигли конца Канонгэт.
церкви пробило два часа.
отдельно в глубине небольшой площади.
столько печальных событий! - ответил Джемс Старр. - Историк мог бы вызвать
тут немало царственных теней, начиная с злосчастной Марии Стюарт и кончая
старым французским королем Карлом Десятым. И все-таки, несмотря на эти
мрачные воспоминания, когда рассветет, Нелль, вид этого дворца не
покажется тебе чересчур угрюмым. Со своими четырьмя толстыми зубчатыми
башнями Холируд похож на загородную резиденцию, у которой каприз ее
владельца сохранил феодальный облик. Но двинемся дальше. Там, в ограде
старинного Холирудского аббатства, возвышаются живописные скалы Солсбюри,
а над ними господствует Трон Артура. Туда-то мы и поднимемся. С его
вершины, Нелль, ты увидишь, как восходит солнце над морским горизонтом.
Виктория-Драйв - прекрасную круговую дорогу, удобную для экипажей и
удостоившуюся нескольких строк в романе Вальтера Скотта.
пятьдесят футов, одинокая вершина которого господствует над окружающими
возвышенностями. Поднимаясь по тропе, извивавшейся по его склону, Джемс
Старр и его спутники меньше чем за полчаса достигли вершины, похожей на
львиную голову, если смотреть на нее с запада.
цитата из сочинений великого шотландского романиста, сказал:
"Если бы мне нужно было выбрать место, откуда лучше всего видны восход или
закат солнца, я выбрал бы именно это". Погоди же, Нелль, вскоре появится
солнце, и ты увидишь его во всем великолепии.
и тревожно наблюдал за нею: не окажется ли восход солнца слишком сильным
для нее впечатлением? Все молчали; притих даже Джек Райан.
розовым оттенком. Воздушные облачка, заблудившиеся в зените, были тронуты
нежным светом. У подножья Трона Артура смутно виднелся еще окутанный
сумраком спящий Эдинбург; в темноте там и сям виднелись светлые точки -
первые огоньки, засветившиеся в окнах старого города. На западе горный
хребет, поднимавшийся вдали причудливыми зубцами, замыкался линией острых
вершин, каждую из которых солнечные лучи должны были вскоре украсить
огненным султаном.
красок возникала постепенно, в том же порядке, что и в радуге. Красный
цвет дымки на горизонте мало-помалу переходил к зениту в фиолетовый. С
каждой секундой палитра становилась все ярче. Розовый цвет переходил в
красный, красный - в огненный. В точке пересечения светозарной дуги с
окружностью моря рождался день.
которого начали постепенно выступать из общей массы. Там и сям поднимались
высокие строения, остроконечные колокольни, и контуры их рисовались все
отчетливее. В воздухе разливался словно какой-то пепельный свет. Наконец,
первый солнечный луч коснулся глаз девушки; это был тот самый зеленоватый
луч, который поднимается утром или вечером из моря, когда горизонт
совершенно чист.
точку над новым городом.
которым солнце отмечает вершину памятника Вальтеру Скотту!
маяк первого класса.
действительно вышел из морских волн. Сначала сплюснутый вследствие
рефракции, он постепенно принял круглую форму. Его сияние вскоре стало
нестерпимым, словно открылся в небе зев раскаленного горна.
тонкие веки плотно сжатыми пальцами.
то, что видят твои.
как солнце поднималось над горизонтом. Постепенно ее глаза привыкли к
нему. Потом ее веки разомкнулись, и глаза наполнились, наконец, сиянием
дня.
Эдинбурга: чистенькие, прямые кварталы нового города, нагромождение домов
и причудливая сетка улиц Старой коптильни. Надо всем этим господствовали
две высоты: замок, прилепившийся к базальтовой скале, и Колтон-Хилл с
руинами современного греческого памятника на своем округлом хребте. От
столицы лучами расходились прекрасные, обсаженные деревьями дороги. На
севере Фортский залив, подобно морскому рукаву, глубоко врезывался в
берег, в котором открывался Лейсский порт. Выше, на третьем плане,
развертывалось живописное побережье Файфского графства. Эти северные Афины
соединялись с морем дорогой, прямой, как Пирей. К западу расстилались
прекрасные песчаные пляжи Ньюхейвена и Портобелло, где песок окрашивал в
желтый цвет первые волны прилива. Даль оживляли рыбачьи лодки и два-три
парохода, поднимавших к небу султаны черного дыма. За всем этим зеленели
необозримые поля.
Бен-Ломонд и Бен-Лиди на западе отражали солнечные лучи так, словно их
вершины были покрыты вечными снегами.
дрожали, голова кружилась. Силы на миг оставили ее. На этом свежем
воздухе, перед этим дивным зрелищем она вдруг почувствовала, что слабеет,
и упала без сознания на руки Гарри, успевшего подхватить ее.
увидела, наконец, все то, что составляет мир, каким его создала природа и
человек. Ее взгляд, обежав город и поля, впервые обратился к необъятности
моря и к бесконечности небес.
18. ОТ ОЗЕРА ЛОМОНД К ОЗЕРУ КЭТРАЙН
спустился с Трона Артура. После нескольких часов отдыха и завтрака в
"Ламберт-отеле" решено было закончить экскурсию прогулкой по стране озер.
солнечный свет, а легкие - вдыхать свежий, живительный воздух. Зелень
деревьев, изменчивые оттенки растений, небесная лазурь развертывали перед
ее глазами богатую гамму красок.
моста, переброшенного через Клайд, они любовались движением морских судов
на реке. Ночь они провели в "Королевском отеле".
к южной оконечности озера Ломонд.
Вальтером Скоттом, - воскликнул Джемс Старр. - Ты знаешь эти места, Джек?
так дивно воспет, он должен быть великолепным!
нем самые лучшие воспоминания.
путешествовать вдвойне полезно: пока мы будем осматривать страну, вы
будете рассказывать нам ее историю.
но с одним условием: пусть наш веселый Джек помогает мне. Когда я устану
рассказывать, он должен петь.
ноту, словно желая настроить горло на основной тон.
железной дороге Глазго - Баллох насчитывается не более двадцати миль.
которого, все еще укрепленный согласно Союзному договору, живописно