Чтение 25–й страницы книги ~Пояс жизни~

Джефферс с женою ушли, а Батыгин еще долго сидел на веранде,
прислушивался к шуму вечернего города, всматривался в ночь. Ни один огонек
не вспыхивал в океане. Взгляд увязал в густом мраке тропической ночи, и не
верилось, что у океана есть берега, - казалось, что он такой же
беспредельный и так же не имеет границ, как сама вселенная, покорить
которую задумали люди...

Виктор и Денни Уилкинс вернулись в Москву весной, когда Батыгин был еще
в Рио-де-Жанейро. Маленький "Коралл" доставил в Советский Союз
герметически закрытые ящики с семенами водных растений, злаков,
теплолюбивых хвойных - араукарий, тиса, а также особые, из полимерного
стекла цистерны с постоянным кислородным питанием, в которых хранились
живые планктонные и бентосные водоросли, собранные в реках, озерах и
солоноватых морских лагунах.

Ко времени возвращения экспедиции в Москву в Институте астрогеографии
уже получили и упаковали семена ветроопыляемых растений умеренных широт -
ржи, овса, ячменя, пшеницы и пшенично-пырейного гибрида, кукурузы (часть
из них была передана Институтом Стимуляторов роста), конопли, ивы, ольхи,
лещины, вяза, березы, бука, дуба. Из Китая, в подарок от Академии наук,
прислали различные сорта бамбука - злака, обладающего колоссальной силой и
скоростью роста.

Виктор и Денни Уилкинс давно оправились от пережитых волнений, и
однажды у них произошел такой разговор. Денни Уилкинс сказал Виктору:

- Помнишь, когда мы плыли на плоту, я говорил тебе, что не хочу лететь
на Марс и вообще заниматься астрогеографией?..

Виктор все отлично помнил.

- Давай забудем об этом!.. Я сам не могу понять, что происходило тогда
со мной...

- Можно и забыть, - согласился Виктор. - Ерунды ты в самом деле
наговорил порядочно. Но ты уверен, что тебе обязательно нужно заниматься
астрогеографией?.. В конце концов на вкус и цвет товарища нет...

- Да, я совершенно уверен, что мне _обязательно нужно_ заниматься
астрогеографией, - подтвердил Денни Уилкинс. - И я обещаю, что впредь, в
какую бы переделку мы ни попали, буду держать себя как подобает...

Денни Уилкинс протянул руку, и Виктор пожал ее.

Домой Виктор не рискнул поехать сразу. Первую ночь он провел у Денни
Уилкинса, а на следующий день прилетел Батыгин. И тогда произошло
небывалое: Батыгин распорядился, чтобы Виктора Строганова пропустили к
нему в кабинет в любое время, когда бы тот ни пришел, - даже утром.

Виктор пришел в десятом часу, и его тотчас позвали к Батыгину.

- Здоров, - говорил Батыгин, ласково ощупывая плечи, спину Виктора, -
здоров и невредим! Вырос, окреп, возмужал!.. Если б ты мог представить,
сколько я пережил тут из-за тебя!.. Я и сам-то места себе не находил, а
тут еще родители твои строчили жалобы в высокие инстанции, закатывали мне
сцены, чуть ли не убийцей называли... Ты у них живешь?.. Нет?.. Вот как. И
еще не заходил к ним?.. Это зря. Они ведь любят тебя. Не стоит лишать
людей радости, и если свидание может принести эту радость - доставь ее
старикам. Кстати, тебе придется срочно бежать на свидание не только с
родителями. Нагоняй мне был и еще от одного очень и очень симпатичного
человека...

- Не может быть, - сказал Виктор и почувствовал, что краснеет.

- Не может? Было, уже было. Но это такие дела, в которых ты должен
разобраться сам. Или уже разобрался?

Виктор покачал головой.

- Не виделся с ней?

Виктор снова покачал головой:

- Еще нет.

Он хмурился, и Батыгин, засмеявшись, заговорил о другом - о том, что
подготовительные работы подходят к концу и наступает пора активных
действий.

- Да, не позднее, чем через неделю, мы отправим на Марс подвижную
астролабораторию - наш звездоход, а примерно через три месяца ландшафты
Марса появятся на экранах астротелевизора в демонстрационном зале
института... И Джефферс тоже должен вылететь через неделю. Видишь, какие
события назревают, Виктор... Я был у Джефферса в институте и видел его
астроплан. Это нечто великолепное! Нашему он, конечно, ни в чем не
уступает. Просто сердце замирает от восторга, когда думаешь, какая техника
теперь в руках у людей!.. С такой техникой чудеса творить можно, и мы
будем творить эти самые чудеса!

- На Земле? - Виктор спросил это сухо, почти зло.

- Нет, не на Земле. И я должен огорчить тебя: у нас, будет очень мало
времени, чтобы любоваться пейзажами Марса. Самое большее - неделю, две. А
потом мы тоже покинем Землю и полетим на Венеру... Вот все, что я могу
сказать тебе сейчас и то под большим секретом. Никому, - ни любимой
девушке, ни самому лучшему другу, - ты не имеешь права говорить, куда мы
полетим. Пункт назначения я объявлю участникам экспедиции во время полета.
Если тайна эта станет достоянием всех, - полет на Венеру все равно
состоится, но нечто иное, неизмеримо более важное станет невозможным или
почти невозможным, а я рисковать не хочу. Ведь то, что я делаю сейчас, -
это мое последнее большое дело... Да, - подтвердил он, заметив
протестующий жест Виктора. - Я себя знаю. Годы уже не те, да и
самочувствие порою прескверное. До Венеры я еще долечу. На нервах. А
потом... если я вернусь, то полнейшей развалиной... И тебе, именно тебе,
Виктор, придется продолжать, придется довести до конца задуманное мною. Я
не сомневаюсь в твоих силах и убежден, что ты выполнишь мое завещание.

- Выполню, - сказал Виктор. - Все выполню.

- И поэтому я хочу, чтобы ты уже сейчас чувствовал себя моим
помощником, чтобы ты во все вникал и, главное, приглядывался к людям,
особенно к молодежи. Когда меня не станет, тебе придется вместе с ними
продолжать наше общее дело, и это должны быть такие люди, которые сумеют в
течение многих лет сохранять наш замысел в тайне. Если тебе кто-нибудь
кажется ненадежным, если какой-нибудь поступок, - именно поступок, ведь не
по анкетам же судить о людях! - вызвал у тебя подозрение, скажи мне, и мы
вместе решим, брать ли нам этого человека с собой. Хороших людей много на
свете, гораздо больше, чем это кажется.

- Я присмотрюсь, - сказал Виктор, он думал о Денни Уилкинсе: брать его
или не брать?..

- И немедленно приступай к специальной тренировке перед полетом. Все,
кроме вас двоих, уже проходят ее, - добавил Батыгин.

...Вечером они сидели на веранде, на даче Батыгина. Майские вечера
прохладны, и Батыгин кутался в теплую пижамную куртку. Сирень еще не
зацветала, и черемуха едва успела выбросить зеленые кисти бутонов: весна
бережет черемуху, как самое дорогое, напоследок, к буйному заключительному
торжеству в канун лета; весна приходит к нам по чуть посиневшему в
ростепель снегу, а уходит по лугам, заметенным черемуховой порошею...

Было тихо, очень тихо. И, как много дней назад, светлый и чистый голос
нарушил тишину:

Ой, рябина кудрявая,

Белые цветы,

Ой, рябина-рябинушка,

Что взгрустнула ты?..

Этот голос невозможно было не узнать.

- Я пойду, - сказал Виктор, вставая. - Пойду туда.

- Иди.

Виктор вышел. Проскрипел песок у него под ногами, негромко хлопнула
калитка.

Через неделю миллионы людей, приникнув к экранам телевизоров,
наблюдали, как уходил с астродрома в космическое путешествие астроплан со
звездоходом в корпусе... На следующий день в газетах появилось официальное
сообщение, что Советский Союз пошлет вскоре в космос экспедицию сверх
программы МКГ. Возглавить эту экспедицию поручалось Батыгину. О ее целях и
ее достижениях будет сообщено лишь после завершения всего цикла намеченных
исследований и работ. Весть об этом облетела мир и стихла: все ждали,
когда вылетит Джефферс.

А Джефферс задерживался. И каждый день, проведенный на Земле, делал его
путешествие все более и более рискованным.

Батыгин дни и ночи проводил в Институте астрогеографии, который имел
радиотелефонную связь со всеми Академиями наук мира. Он не звонил и не
телеграфировал Джефферсу, понимая, что тому сейчас не до благих советов.
Но наступил такой момент, когда пассивно ждать событий стало немыслимо.
Ведь это не так-то просто - попасть на несущееся с колоссальной скоростью
небесное тело, вылетев с другого небесного тела, тоже несущегося с
колоссальной скоростью в мировом пространстве. Тут нужен точнейший расчет,
нужно, чтобы звездолет в строго определенное время встретился с Марсом на
его пути, вышел на марсианскую орбиту. Если же этого не случится, если
звездолет и Марс разминутся в мировом пространстве, - обратно не повернешь
и Землю не догонишь: астроплан будет лететь и лететь до тех пор, пока не
попадет в зону притяжения какой-нибудь звезды, тогда он изменит свой
первоначальный курс и начнет вращаться вокруг нее... И пассажиры
звездолета, отважные астронавты, будут лететь, пока живы, и будут лететь,
после того как умрут, исчерпав запасы кислорода, воды, продуктов. Лететь,
лететь, лететь...

И Батыгин в конце концов послал телеграмму:

"Настоятельно советую отложить вылет на Марс. Риск неоправданно велик.
Думайте о себе и людях".