и глубоко заснул. Спи дальше. Именно к этому ты стремишься? К долгому и
глубокому сну?
спальню, ляжешь в постель и проспишь до утра. Понял?
мне. Все. Ясно?
а когда ушел, ты завалился спать. Теперь спи спокойно. Придет время - ляжешь
в постель.
горле. Гримстер потянулся к бутылке, налил себе виски. Бережно держа рюмку в
руке, он сел напротив Копплстоуна. Несмотря на тяжелый груз мыслей и еле
сдерживаемых чувств, в нем преобладала обычная осторожность. Копплстоун не
дурак. Проснувшись, он ничего не вспомнит, но о многом подумает, а кое-что,
возможно, и заподозрит. Любая мелочь может навести его на мысль о
происшедшем. Вот почему так важно, чтобы на подносе стояли две рюмки со
следами виски, а в пепельнице была, по меньшей мере, пара окурков. Гримстер
и Копплстоун просто сидели, выпивали, а потом, когда Копплстоун отключился,
Гримстер ушел. Вот и все.
глаз с Копплстоуна.
оцепенение. Многое нужно обдумать, многое сделать, но сейчас, в полночь, ему
хотелось лишь отрешиться от всего.
тяжело поднялся и, не открывая глаз, покачиваясь, поплелся в спальню. Вошел,
оставив дверь открытой. Послышался щелчок выключателя, шелест снимаемой
одежды, грохот упавших на пол ботинок и, немного погодя, скрип кровати под
тяжестью тела.
лежал, обнажив руки и торс, едва прикрывшись простыней, и тихонько
похрапывал.
дороге бросил в пепельницу на столе гостиной еще один окурок.
прохаживаясь между спальней и ванной, и тогда почувствовал в воздухе тонкий
запах духов, узнал его и без особого интереса и удивления сообразил, что
Лили недавно приходила сюда.
Хайленд, когда машина Вальды пробила грубый деревянный бордюр и медленно,
кувыркаясь, полетела к заросшим вереском гранитным склонам.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
по небу медленно плывут звезды, изредка слышал крики маленьких коричневых
сов, охотившихся в зарослях вереска и в темной полосе подстриженных тисов
вокруг теннисного корта. Мыслей не было - он оставался все в том же духовном
и телесном оцепенении, которое и не хотел прерывать. Пока не нужно было ни
думать, ни действовать. А вскоре придется. Теперь он убедился в том, о чем
раньше лишь подозревал. И не испытывал ни удивления, ни гнева, ни печали.
ночное небо; потом встал, надел старые брюки, свитер и вышел из номера.
Дежурный за столом у двери взглянул на него заспанными глазами и кивнул.
и к тому, что обязан сделать. Он знал, так и будет, а потому не спешил.
густой лес над горным прудом. Светало, легкокрылые воробьи стайками порхали
над самой землей, летели в поля кормиться. Лесной голубь величественно
поднялся с сосны, захлопал крыльями и воспарил в утреннем восходящем потоке.
собирать удочку. Это была старая снасть из магазина Харди. Добротная,
ухоженная. При известной сноровке на нее можно было выловить на перекате
двадцатифунтового лосося. Гримстер шел через лес по опавшим листьям,
сосновым иглам, по скользкому мху прямо к реке, которая быстро мелела,
отчего вода приобретала прозрачный янтарный цвет, - мушкой теперь придется
играть, проводя ею поперек реки или пуская по течению. Тропинка обрывалась у
самой заводи. Здесь Гримстер перешел реку, едва не набрав воды в сапоги,
потом двинулся вверх по течению сквозь густую, отяжелевшую от росы траву
ярдах в пяти от воды. Навстречу пролетел зимородок, охладил пылающую грудку
в брызгах водопада, которым кончалась заводь. По правую руку от Гримстера,
за полями, скрывалась в тумане железнодорожная насыпь. Проходя мимо старой
рыбачьей хижины, Джон заметил, как заиграла в первых солнечных лучах
окропленная росой паутина под крышей. Он уже пришел в себя, оцепенение
сменялось ощущением нового дня, но обретенные чувства не принесли ни боли,
ни удовольствия. Он просто пытался убить время, ждал подходящее для
решительных действий время.
крыльями, полетела через реку в долину, ее серое тело быстро скрылось в
сером тумане. Гримстер встал на ее место, потоптался немного, чувствуя, как
холод просачивается сквозь резину сапог, затем наблюдал, как река вливается
в заводь, как ее течение замирает, а бурные воды, извиваясь, смешиваются со
стоячими. На другом берегу под огромными дубами гранитные скалы заросли
папоротником и мхом, на нем тяжелыми каплями оседал утренний туман. Гримстер
знал - внизу, в холодной глубине ходит рыба. Вынув из кармана потертую
жестяную коробку, он выбрал мушку. Это был маленький "Дасти Миллер" с
серебристым тельцем, его Гримстер смастерил сам. Утренний ветерок крепчал,
поверхность заводи начала рябить. Гримстер знал заводь и в половодье, и в
засуху. Во время рыбалки он видел не только взбаламученную воду - он
чувствовал и устланную галькой впадину, и ребристый обломок скалы, и валун
на каменистом дне. Он уже был во власти рыбалки, и это занятие наполнило
жизнь смыслом, радость вселилась в душу, когда он закинул удочку и оглядел
извивы лески. Едва мушка погрузилась, он осторожно вывел ее на поверхность и
придержал, пока она не оказалась на мели, где клевало чаще. Он смотрел на
воду, на леску, туда, где должен был находиться крючок. Мгновенно впитывал
все происходящее вокруг, подмечал каждую мелочь; державшие удочку пальцы как
будто пронзал электрический ток.
вышел из-за хижины, его тяжелые шаги ясно различались в неумолчном шуме
воды. Гримстер бросил на него быстрый взгляд. Гаррисон был уже на берегу в
трех футах над ним. Старый грязный плащ, блестящие от воды резиновые сапоги
и поношенная твидовая шляпа с загнутыми кверху полями. Лицо красное и
опухшее, на широком тяжелом подбородке - двухдневная щетина. В левой руке он
держал сигарету, а в правой - пистолет. Гримстер заметил все это и снова
обратил взгляд на воду, машинально повел удочкой, заставил мушку плыть
против слабенького течения в завопи.
течению, чтобы вновь закинуть удочку, он шел следом. Гримстер не боялся
Гаррисона и почти не обращал на него внимания, хотя понимал: тот пришел
убить его. Он был уверен - Гаррисон не сможет его убить. Сегодня, во всяком
случае.
это подходящим местом в подходящее время для смерти. Твоей смерти. А я
надеюсь умереть в постели. От апоплексического удара, вызванного оргазмом.
ему смерть, возрождал в нем жизнь.
уже третий день.
то же место, лишь увеличивая длину лески.
несколько минут до смерти?
возвращалось к нему, и потому, что он не мог объяснить поведение Гаррисона,
а давно уже привык находить причины всему и мог для этого даже притвориться
слабым, Гримстер с наигранной искренностью сказал: - Сейчас я готов
заключить с тобой сделку.
потом успокоилась. Рыба подошла к наживке совсем близко. Он пустил мушку
полукругом по течению, придержал и немного поиграл ею, надеясь или вернуть
Пехов Алексей
Маккарти Кормак
Ильин Андрей
Круз Андрей
Буркатовский Сергей
Афанасьев Роман