понял, что Джордж Сандерс пожертвовал собственной жизнью ради Общего Блага.
И решил, что заодно понял и еще кое-что - провалы Теда.
успел стать жарким и слепящим глаза. После хороших фильмов мир вообще Бобби
никогда не нравился. Некоторое время мир этот казался чьей-то нехорошей
шуточкой - полным-полно людей с тусклыми глазами, мелочными планами и
всякими изъянами на лицах. Ему иногда казалось, что, имей мир хороший сюжет,
он был бы куда более приятным местом.
вышли из-под навеса (с него свисало полотнище с надписью "ЗАХОДИТЕ, ВНУТРИ
ПРОХЛАДНО"). - Ну, как тебе? Понравилось?
Лучше фильма я еще не видел. Вот когда он пришел с динамитом? Вы подумали,
что он сумеет их обставить? Или нет?
по-твоему?
пробежать все расстояние по Коннектикут-Пай и Эшер-авеню под палящим
солнцем, чтобы тут же взять "Кукушки Мидуича" на свою взрослую карточку. - А
он другую фантастику писал?
писателей, которые пишут научную фантастику и детективные романы, есть одно
великое преимущество перед другими: они редко дают пройти пяти годам от
книги до книги. Это прерогатива серьезных авторов, которые пьют виски и
пускаются во все тяжкие, особенно с женщинами.
глаза, состроил гримасу и наклонился к Бобби, держась за колени.
быть жизнь в космосе, а потом об особых клевых галстуках, которые Джордж
Сандерс носил в фильме (Тед сказал ему, что такие галстуки называются
аскотскими). Когда Бобби вновь стал способен сознавать окружающее, он
увидел, что они идут по улицам Бриджпорта, которых он никогда прежде не
видел - когда он приезжал сюда с мамой, они оставались в центре, где все
большие магазины. А тут небольшие лавчонки жались одна к другой. Ни одна не
торговала тем, что продается в больших магазинах, - одеждой, всякими
домашними-приборами, обувью и игрушками. Бобби видел вывески слесарей,
услуги по кассированию чеков, букинистов. "ПИСТОЛЕТЫ РОДА" - гласила одна
вывеска, "ЖИРНЫЕ КЛЕЦКИ ВО И К"" - сулила другая, "ФОТОФИНИШ" - призывала
третья. За "ЖИРНЫМИ КЛЕЦКАМИ" была лавочка "ОСОБЫХ СУВЕНИРОВ". В этой улице
чудилось какое-то тревожное сходство с главной аллеей Сейвин-Рока - такое,
что Бобби почти померещился на углу мистер Маккуон над столиком на козлах с
картами красными, как вареные раки, рубашками вверх.
проходили мимо, но она была закрыта широкой бамбуковой шторой. Он даже
понятия не имел, что бывают магазины, которые закрывают свои витрины шторами
в торговые часы.
сексуальными приспособлениями, в большинстве запрещенными для продажи.
но почувствовал, что умнее будет промолчать. Перед лавкой закладчика со
свисающими над дверью тремя золотыми шарами он остановился посмотреть на
десяток опасных бритв, разложенных на бархате. Лезвия были наполовину
открыты, а бритвы расположены кольцом, что создавало странный, а для Бобби -
завораживающий эффект. Глядя на них, казалось, что ты глядишь на изделия,
отштампованные каким-то смертоносным станком. Ручки у них были куда
красивее, чем у бритвы Теда. Одна - словно из слоновой кости, другая - будто
из рубина с золотыми прожилками, а третья - будто из хрусталя - Если бы вы
купили такую, так шикарно брились бы, верно? - сказал Бобби.
лавке сандвич под названием "джиро": свернутая домашняя лепешка, из которой
сочился сомнительный белый соус - Бобби он показался очень похожим на гной
из прыщиков. Он вынудил себя откусить кусок - Тед сказал, что они очень
вкусные. И оказалось, что ничего вкуснее он не едал; такой же мясистый, как
гамбургер из сосисок в закусочной "Колония", но с удивительным привкусом,
какого ни у гамбургеров, ни у сосисок никогда не бывает. И до чего здорово
было есть на тротуаре, шагая рядом с другом, посматривая по сторонам и зная,
что на него тоже смотрят.
Греческим. Потом наехали итальянцы и пуэрториканцы, а теперь вот - негры.
Есть писатель, Дэвид Гудис - из тех, кого преподаватели колледжей не читают,
гений книжек в бумажных обложках на прилавках аптек. Так он назвал его "Там,
внизу". Он говорит, что в каждом городе есть такой вот район или квартал,
где можно купить секс, или марихуану, или попугая, который сыплет отборным
матом, и где мужчины сидят на крылечках и болтают - вон как те, напротив;
где женщины словно бы всегда орут, чтобы их чада немедленно шли домой, если
не хотят попробовать ремня, где бутылки с вином всегда носят в бумажных
пакетах. - Тед указал на сточную канаву, где горлышко пустой бутылки
действительно высовывалось из коричневого пакета. - "Там, внизу", - говорит
Дэвид Гудис, - это место, где нет необходимости в фамилиях и где можно
купить все, если есть деньги.
гангстерских плащах, не спускавших с них стаз, пока они проходили мимо, -
это страна опасных бритв и особых сувениров".
Броуд-стрит? И она, и весь Харвич словно остались в другой галактике.
бильярд, игральные автоматы, бочковое пиво. И тут тоже свисало полотнище с
"ЗАХОДИТЕ, ВНУТРИ ПРОХЛАДНО". Когда Бобби и Тед прошли под ним, из двери
вышел парень в полосатой майке с рисунком и в шоколадной плетеной шляпе, как
у Фрэнка Синатры. В одной руке он нес низкий длинный футляр. "Там его кий, -
подумал Бобби с ужасом и изумлением. - Он носит кий в футляре, будто
гитару".
в ответ. Парень с футляром изобразил пальцем пистолет и прицелился в Бобби.
Бобби тоже сделал из пальца пистолет и тоже прицелился. Парень кивнул, будто
говоря. "Ладно, порядок. Ты крутой, я крутой, мы оба крутые", - и пошел
через улицу, прищелкивая пальцами свободной руки и подпрыгивая в такт
музыке, звучащей у него в голове.
них трое негритят баловались под струей полуразвинченного пожарного насоса.
А в том направлении, откуда они пришли, двое парней - один белый, а другой,
возможно, пуэрториканец - снимали колпаки с колес старенького "форда",
работая со стремительной сосредоточенностью хирургов у операционного стола.
Тед посмотрел на них, вздохнул, потом посмотрел на Бобби.
одного не оставлю. Пошли! - Он взял Бобби за руку и провел внутрь.
7. В "ЛУЗЕ". ЕГО ПОСЛЕДНЯЯ РУБАШКА. ПЕРЕД "УИЛЬЯМОМ ПЕННОМ". ФРАНЦУЗСКАЯ КИСКА.
тех дней, когда пирамиды существовали только на планах. Затем - звуки
телевизора, включенного не на "Эстраду", а на какую-то из мыльных опер
второй половины дня ("Ах, Джон, ах, Марша!" - называла их мама) и щелканье
бильярдных шаров. Только когда он воспринял все это, внесли свою лепту его
глаза - им ведь пришлось приспосабливаться. Зал был полутемный и длинный,
обнаружил Бобби. Справа от них была арка, а за ней комната, которая
выглядела словно бесконечной. Почти все бильярдные столы были накрыты
чехлами, но некоторые находились в центре слепящих островков света, по
которым неторопливо прохаживались мужчины, иногда наклонялись и делали удар.
Другие мужчины, почти невидимые, сидели в высоких креслах вдоль стены и
наблюдали за игроками. Одному чистили ботинки. Он выглядел на тысячу
долларов.
миллиарды красных и оранжевых лампочек дробно отбрасывали цвет боли в животе
с табло, которое сообщало: "ЕСЛИ ВЫ ДВАЖДЫ НАКЛОНИТЕ ОДИН И ТОТ ЖЕ АВТОМАТ.
ВАС ПОПРОСЯТ ВЫЙТИ ВОН". Парень, тоже в плетеной шляпе - видимо, модный
головной убор у мотороллершиков, пребывающих "там, внизу", - наклонялся к
"Космическому патрулю", отчаянно нажимая кнопки. С его нижней губы свисала
сигарета, струйка дыма вилась вверх мимо его лица и завитушек его зачесанных
назад волос. На нем была вывернутая наизнанку куртка, стянутая на поясе.
пива. Там сидели трое мужчин, каждый в окружении пустых табуретов, горбясь
над пивными бокалами. Они совсем не походили на блаженствующих любителей
пива в рекламах. Бобби они показались самыми одинокими людьми в мире. Он не
понимал, почему они не подсаживаются поближе друг к другу, чтобы поболтать о
том о сем.
колыхаясь, вышел толстяк, и на мгновение Бобби услышал негромкие звуки
радио. У толстяка во рту торчала сигара, и на нем была рубашка вся в
пальмах. Он прищелкивал пальцами, как крутой парень с кием в футляре, и
тихоньке напевал что-то вроде "Чу-чу-чоу; чу-чу-ка-чоу-чоу, чу-чу-чоу-чоу!"
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Афанасьев Роман