сможем перевезти деньги.
завтраку. Борак всегда радовался моему приходу.
кстати: мне нужно навести у вас кое-какие справки. Не знаете ли вы, какие
формальности необходимы, чтобы стать гражданином Венесуэлы?
государств.
прожили бы свою жизнь спокойно, не зная налоговой инквизиции и не боясь, что
нас ограбят! А нынче что ни страна--то разбойник с большой дороги... Даже
Англия... Я там припрятал несколько картин и гобеленов, и теперь хотел их
перевезти сюда. Знаете, чего они от меня потребовали? Платы за право вывоза
в размере ста процентов стоимости, а ведь это равносильно конфискации. Ну
прямо грабеж среди бела дня, настоящий грабеж...
узнав, кем в конце концов стали Бораки -- уругвайцами, венесуэльцами или
колумбийцами. Вернувшись через год в Нью-Йорк, я спросил о них хозяина
"Золотой змеи" господина Робера.
умерла, кажется, от разрыва сердца, и с того дня я не видел мужа. Должно
быть, захворал с горя.
соболезнование, и попросил разрешения его навестить. На другой день он
позвонил мне по телефону и пригласил .зайти. Он осунулся, побледнел, губы
стали совсем бескровные, голос еле слышен.
могу ли я быть вам чем-нибудь полезен, ведь я догадываюсь, что ваша
горестная утрата, помимо всего прочего, донельзя усложнила вашу жизнь.
отлучаться из дому... Другого выхода у меня нет. Оставить чемодан я боюсь, а
доверить мне его некому... Поэтому я распорядился, чтобы еду мне приносили
сюда, прямо в комнату.
прохожих, на машины... И потом, знаете, при этом образе жизни я наконец
изведал чувство полной безопасности... Прежде я, бывало, выходил завтракать
и целый час не знал покоя: все думал, не случилось ли чего в мое
отсутствие... Конечно, дома оставалась моя бедная жена, но я представить
себе не мог, как она справится с револьвером, особенно при ее больном
сердце... А теперь я держу дверь приоткрытой, и чемодан всегда у меня на
глазах... Стало быть, все, чем я дорожу, всегда со мною... А это
вознаграждает меня за многие лишения... Вот только Фердинанда жалко.
него вопросительный взгляд.
рассыльного--bell-boy, как их здесь называют... Не пойму, почему они не
могут называть их "рассыльными", как все люди? Ей-богу, они меня с ума
сведут своим английским! Так вот, я нанял мальчишку, и тот за небольшую
плату выводит Фердинанда на прогулку... Стало быть, и эта проблема решена...
Я очень вам признателен, мой друг, за вашу готовность помочь мне, но мне
ничего не надо, спасибо.
больше не говорит об обмене денег, а в мои годы...
ли шел ему на пользу. Румянец исчез с его щек, и говорил он с трудом.
навещать его, но через несколько дней, раскрыв "Нью-Йорк тайме", сразу
обратил внимание на заголовок: "Смерть французского эмигранта. Чемодан,
набитый долларами!" Я пробежал заметку:
на черном чемодане, накрывшись одеялом. Умер он естественной смертью, и все
его сокровища были в целости и сохранности. Я зашел в отель "Дельмонико",
чтобы разузнать о дне похорон. У служащего справочного бюро я спросил, что
сталось с Фердинандом.
живодерню.
американского правительства.
денег.
которого болезни и возраст вынудили уйти на покой и поселиться в деревне.
Вскоре весь Перигор только и говорил о том, с какой роскошью и вкусом
восстановлен этот уголок, покинутый прежними владельцами более сотни лет
назад. В особенности восхищались парком. Выписанный из Парижа архитектор и
планировщик, построив запруду на реке Лу, создал искусственное озеро и
превратил Шардейль в новый Версаль.
поместий по примеру Савиньяков используют свою землю под огороды, очень мало
красивых садов. Цветники Шардейля вызвали оживленные толки в Бриве, Периге и
даже в самом Бордо. Однако, когда работы, продолжавшиеся целый год, пришли к
концу и новые хозяева въехали в свое поместье, гостей, поспешивших нанести
им визит, оказалось гораздо меньше, чем можно было ожидать. В Перигоре к
чужакам относятся недоверчиво, а ведь никто толком не знал, что за особа эта
госпожа Верней.
шестьдесят пять. Она была довольно привлекательна и даже в деревенском
уединении меняла туалеты по три раза в день. Это насторожило соседей, и они
решили, что она не жена, а любовница Бернена. Правда, госпожа де ла Гишарди,
первая дама Перигора, которая, хотя и обосновалась с начала войны в
провинции, по-прежнему знала парижский свет как свои пять пальцев,
подтвердила, что госпожа Бер-нен -- законная жена Бернена и происходит из
скромной, но добропорядочной буржуазной семьи; злым языкам пришлось
умолкнуть, ибо в подобном вопросе никто
Гишарди. Однако кое-кто все же тайком продолжал еретически утверждать, будто
госпожа Бернен, даже если она и носит имя Бернена,-- всего-навсего бывшая
его любовница, на которой он женился в преклонном возрасте.
которого видны башни Шардейля, решили, что уж кому-кому, а им, ближайшим
соседям Берненов, нет никакого резона чваниться перед приезжими, вдобавок
чета Бернен оставила свои визитные карточки в Прейссаке, да и госпожа де ла
Гишарди подала пример милостивого отношения к новым хозяевам усадьбы.
Короче, Ромильи явились в Шардейль с ответным визитом.
Хозяева уговорили супругов Ромильи остаться к чаю и любезно предложили им
осмотреть дом, парк и службы. Гастон и Валентина почувствовали, что Бернены
уже начинают тяготиться тем, что, владея всем этим великолепием, лишены
возможности похвалиться им перед соседями.
сохранил повелительный голос и манеру не допускающим возражения тоном
высказываться о предметах, о которых не имел ни малейшего понятия, и все же
он производил впечатление добряка. Валентину растрогала любовь, которую он
выказывал жене, маленькой пухленькой блондинке, нежной и веселой. Однако
гостью покоробили слова, услышанные от госпожи Бернен, когда, осматривая
второй этаж и восторгаясь тем, как неузнаваемо преобразился замок в такой
короткий срок, она похвалила ванные комнаты, размещенные в толще старых
стен, в нишах, и лифты, устроенные в башнях.
было образцовым... Правда, пока здешний замок для нас всего лишь загородный
дом, но Адольф знает, что когда он умрет -- надеюсь, конечно, что это
случится не скоро,-- я поселюсь именно здесь, и хочет, чтобы в деревне меня
окружал такой же комфорт, как в городе... Может быть, вы слышали, у Адольфа
от первого брака много детей... Вот он и принял