семейства; трудное положение сэра Уолтера осложнялось еще и тем, что с самой
смерти упомянутого выше покойного виконта между семействами прервалась
всякая переписка, ибо, как раз когда умер виконт, сэр Уолтер был опасно
болен и в Киллинче допустили серьезное упущение. В Ирландию так и не послали
соболезнующего письма. Грех пал на голову нечестивца; ибо, когда в свою
очередь скончалась бедная леди Эллиот, никакого соболезнования от Дэлримплов
не воспоследовало, а стало быть, приходилось опасаться, что Дэлримплы сочли
отношения прерванными. Как уладить это щекотливое обстоятельство и снова
стать на положение родственников - вот в чем был вопрос; вопрос, который,
хотя и более разумно к нему относясь, леди Рассел и мистер Эллиот тоже
полагали важным. Семейные связи должно поддерживать; хорошего общества
должно искать; леди Дэлримпл сняла дом на Лаура-плейс и будет там жить три
месяца со всею ей подобающей пышностью. В прошлом году она тоже была в Бате,
и леди Рассел говорила о ней как о женщине очаровательной. Весьма желательно
возобновить семейные связи, никак не роняя притом достоинства Эллиотов.
изысканное письмо, полное подробных объяснений, сожалений, извинений,
высокочтимой своей кузине. Ни леди Рассел, ни мистер Эллиот письма не
одобряли, но оно сделало свое дело. Вдовствующая виконтесса прислала в ответ
три строчки каракулей. Она-де рада и счастлива познакомиться. Труды
завершились, оставалось пожинать плоды. На Лаура-плейс был нанесен визит, от
вдовствующей виконтессы Дэлримпл и достопочтенной мисс Картерет получены
визитные карточки и выставлены на общее обозрение, и всем и каждому
говорилось о ?наших кузинах леди Дэлримпл и мисс Картерет?.
качеств, и то бы ей было стыдно того смятения, какое внесли они в дом на
Кэмден-плейс. Но она ровно ничего в них не находила. Ни искусства светского
разговора, ни остроты ума, ни тонкости обращения. Леди Дэлримпл слыла
очаровательной только потому, что для всякого держала наготове улыбку и
незначащий учтивый ответ. Мисс Картерет и того не умела и была вдобавок
столь дурна собою и неуклюжа, что, если бы не высокое происхождение, ее
никогда бы не приняли на Кэмден-плейс.
с ними знакомство?; а когда Энн решилась спросить мнения мистера Эллиота, он
согласился с нею, что достоинств в них не много, однако утверждал, что коль
скоро они родня, и принадлежат хорошему обществу, и собирают вокруг себя
хорошее общество, то и нельзя их не ценить. Энн улыбнулась и сказала:
образованных и умеющих поддержать занимательный разговор; вот что называю я
хорошим обществом.
общество лучшее. В хорошем обществе требуют лишь происхождения,
образованности и светских манер, да и то по части образованности там не
слишком привередливы. Происхождение и манеры - вот главное; правда,
кое-какие сведения и в хорошем обществе не почитают за грех; напротив, там
их ценят. Моя кузина Энн качает головой. Она мною недовольна. Она чересчур
взыскательна. Моя милая кузина (садясь подле нее), вы вправе быть
взыскательной больше, чем любая из знакомых мне женщин; но к чему же
приведет вас ваша взыскательность? Сделает ли она вас счастливою? Не лучше
ли мириться с обществом милых дам на Лаура-плейс и пользоваться теми
выгодами, какие сулит это знакомство? Поверьте, они станут самыми важными
персонами в Бате нынешней зимою, и, если все будут знать о вашем с ними
родстве, ваше семейство (позволю себе сказать - наше семейство) будет
окружено тем почтением, к какому и следует всем нам стремиться.
родстве! - Но вдруг опомнившись и не дожидаясь ответа, она прибавила:
добиться этого знакомства. Мне кажется (она улыбнулась), во мне больше
гордости, чем в вас во всех; но мне досадно, что мы так бьемся, чтобы нас
признали родственниками те, кому, без сомнения, мы нисколько не нужны.
собственном вашем положении в свете. Быть может, в Лондоне при нынешней
вашей скромной жизни все и было бы так, как вы говорите; но в Бате с сэром
Уолтером Эллиотом и его семейством всякому лестно свести знакомство.
ценить радушный прием, который мне оказывают оттого, что я не в Лондоне, а в
Бате.
Однако сейчас вы в Бате и должно обосноваться здесь со всем достоинством,
какое прилично сэру Уолтеру Эллиоту. Вы говорите, вы горды; меня называют
гордым, я знаю, да я и не хотел бы иного; и в моей и в вашей гордости, если
вдуматься, при всем различии, много сходства. На одном, я уверен, моя милая
кузина (тут он понизил голос, хотя кроме них в комнате не было никого), на
одном, я уверен, мы сойдемся. Мы сойдемся на том, что, кто бы ни дополнил
окружение отца вашего из высших и равных, уже то одно хорошо, что мысли его
отвлекутся от тех, кто ниже его.
Клэй, красноречиво поясняя недоговоренное; и хотя Энн не могла согласиться с
тем, что гордость у них одинаковая, ей приятно было, что и он не любит
миссис Клэй; и она признала в душе, что стремление его вовлечь сэра Уолтера
в высшие сферы вполне извинительно, если притом он имеет целью избавиться от
этой особы.
ГЛАВА XVII
Лаура-плейс, Энн возобновила знакомство совсем иного рода. Навестив старую
свою учительницу, от нее она узнала, что в Бате сейчас живет однокашница
Энн, которая имеет двойное право на ее участие - по прежней своей доброте и
нынешним своим бедам. Мисс Хамильтон (а теперь миссис Смит) выказывала Энн
доброту тогда, когда она всего более в ней нуждалась. Энн поступила в школу
несчастная, горюя о нежно любимой матери, скучая по дому, и страдала, как
только может страдать четырнадцатилетняя девочка с чувствительной душою; и
мисс Хамильтон, тремя годами ее старше, задержавшаяся в школе оттого, что у
нее не было близких родственников и своего крова, старалась облегчить ее
участь, утешала как умела, и Энн не могла ей этого забыть.
богатого, и дальше Энн потеряла ее из виду, покуда из рассказа учительницы
нынешняя ее судьба не открылась гораздо подробнее и в совсем ином свете.
года тому назад, оставил дела свои совершенно расстроенными. Миссис Смит
пришлось столкнуться с трудностями всякого рода, и в довершение несчастий ее
поразил злой ревматизм, у нее отнялись ноги и теперь она была калека.
Потому-то она и приехала в Бат, сняла жилье подле горячих источников, жила
как нельзя более скромно, обходилась без прислуги и, разумеется, почти без
всякого общества.
Эллиот, и Энн без промедления к ней отправилась. Дома она не упомянула о
своих намерениях. Там бы ее не поняли. Она поделилась только с леди Рассел,
и та сердечно посочувствовала ей и с готовностью доставила к жилью миссис
Смит на Уэстгейт Билдингс.
возродился былой интерес. В первые минут десять не обошлось без неловкости.
Прошедшие двенадцать лет изменили обеих. За двенадцать лет Энн из цветущей
пятнадцатилетней девчушки, молчаливой и угловатой, стала женщиной двадцати
семи лет, прелестной, хоть никак не цветущей, умеющей властвовать собой,
тихой и ровной в обращении; и за те же двенадцать лет хорошенькая мисс
Хамильтон, пышущая здоровьем и спокойно снисходившая к младшей подруге,
стала бедной увечной вдовой и принимала визит бывшей своей подопечной как
благодеяние; вся неловкость, однако, быстро прошла и сменилась живыми
воспоминаниями о добрых прежних днях и былых пристрастиях.
хотелось надеяться, и разговорчивость и веселость, каких она вовсе не
ожидала. Ни рассеяния прежней беззаботной жизни - а она очень много
вращалась в свете, - ни нынешние лишения, ни горе, ни болезнь не замутили
ума ее и не иссушили сердца.
только диву давалась. Энн и вообразить не могла положения более
безотрадного, чем у миссис Смит. Она горячо любила мужа - она его
похоронила. Она привыкла к достатку - она его лишилась. У нее не было ни
ребенка, который бы ее связывал с жизнью и счастьем, ни родственников,
которые помогли бы уладить расстроенные дела, ни здоровья, которое давало бы
силы сносить остальное. Все помещение ее состояло из одной шумной и одной
темной комнатенки, и она не могла даже перейти из одной в другую без
посторонней помощи, которую оказывала ей единственная на весь дом служанка,
а на улицу выбиралась она лишь тогда, когда ее возили к горячим источникам.
И вот, вопреки всему, редкие минуты унылой тоски чередовались у нее с часами
деятельной радости. Как могло это быть? Энн присматривалась к ней,
наблюдала, размышляла и пришла к заключению, что одного только мужества и
покорности судьбе здесь бы недостало. Смиренный дух мог придавать терпения,
сильная воля придала бы стойкости, но было и что-то другое; помогала та
гибкость, та готовность утешиться, та способность забывать о печальном ради
веселого и находить занятия, отвлекаясь от себя, которая была в самой ее
природе. Бесценный дар небес; и в друге своем Энн видела пример тому, как
всякая скудость восполняется милосердным попечением.
Теперь-то она себя уж не считает немощной. А что было, когда она впервые
явилась в Бат! Вот когда она в самом деле хлебнула горя; дорогой
простудилась и, не успела приехать, оказалась прикованной к постели, страдая
от жестокой и неотступной боли; и притом среди чужих людей, когда ей позарез
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Лондон Джек
Самойлова Елена
Глуховский Дмитрий