Чтение 25–й страницы книги ~72 метра~

была патологическая. Кроме шахмат он ничего не помнил и рассеянный был -
страшное дело. А все потому, что он в уме все время решал шахматные
кроссворды. Но главное: он был начисто лишен фантазии, столь необходимой
офицеру. Полета у него не было.

- Курсант Петросян, - прогундосил Дима, стараясь походить на
армянина.

- Курсант Таль, - поддержал его Серега. Мне пришлось сказать, что я -
Ботвинник, чтоб не выпасть из общего хора.

Дежурный, ни слова не говоря, нас задумчиво записал и отпустил.
Наверное, перед нм в этот момент явился очередной кроссворд

Когда он доложил начальнику факультета, что у него Таль, Петросян и
Ботвинник пересекли плац в неположенной месте, то наш славный старый
волкодав воскликнул:

- Хорошо, что не Моцарт и Сальери! Твердопятов, ковырять тя некому, я
когда на тебя смотрю, то я сразу вспоминаю, что человек - тупиковая
ветвь эволюции. Ты со своими шахматами совсем дошел. Очумел
окончательно. Рехнешься скоро. Что за армейский яйцеголовизм, я тебя
спрашиваю? Прочитай еще раз, я еще раз эту музыку послушаю, и ты сам,
когда читаешь чего-нибудь, ты тоже слушай, чего ты читаешь. Это иногда
очень даже интересно. Ну, начинай!

И тот прочитал снова.

- Понял?

- Понял.

- Вот до чего дошло. Видишь? Мой тебе совет: забудь ты свои шахматы.
Они ж тебя до ручки доведут. А теперь давай иди... Знаешь куда?

Тот кивнул.

- Вот и давай, двигай с максимально-малошумной скоростью,
осторожненько, не заезжая в кусты. И не буди во мне зверя... Ботвинник
...

ДЖОКОНДА

Когда я пришел на флот, я был такой маленький, пионер, не ругался
матом, уступал дорогу девочкам, помогал старшим донести сетки...

И вдруг - флот.

Я - робкое человеческое растение - увидел вот это вот в натуральную
величину. Ай-яй-яй! В один миг можно прожить целую жизнь. Пропасть!
Сразу же, в первый же день, - на камбуз!

Человека нельзя сразу на камбуз! Он умирает мучительно, человек;
сначала - пионер, потом - "уступающий дорогу девочкам", потом умирают
мультфильмы, "Что тебе снится, крейсер "Аврора"?"; человеческое растение
корежится и в конце дня ругается матом!

- Это... что?..

На меня посмотрели безумно, как на темную шаль.

- Это макароны по-флотски.

- Вот это... едят?!

- Не хочешь - не ешь!

В алюминиевой миске, давно принял ее форму, лежала серая, слипшаяся,
местами коричневая, блестящая, как разрытая брюшина, масса, сверху
желтыми бигудями кудрявилось сало, казалось, что все это, вместе с
миской, только что достали из брюха кашалота, успевшего все ж полить это
все своим собственным соком.

Человек не знает, не хочет знать, что даже праздничное блюдо, попадая
к нему в рот, больше не будет выглядеть так аппетитно, а пройдя все
стадии увлекательного процесса, вообще может получить навоз!

А на камбузе "праздничное - в навоз" происходит по нескольку раз в
день! На сотне столов, в разделочной! в варочной! в зале! в мгновение -
в мусор!

В разделочной на столах грязными, ленивыми потоками оттекает бордовое
мясо. В варочной - "Давай! Давай!". В мойке в ванну ныряют тарелки, и ты
за ними, с красными, толстыми, распаренными руками! Кошки! Крысы! Кошка
сдуру - в котел, ее оттуда - чумичкой!

- Бачкиии!

На раздаче Джоконда ругается матом! А ты привык к женщине хрупкой,
незнакомке, тебя воспитывали, воспитывали...

- Сынкиии!!! - кричит Джоконда

У нее не рот, а пещера! Сталактиты! Сталагмиты! Катакомбы! Ее голосом
можно валить деревья! Они сами будут вязаться в снопы!!!

У нее не раздача, а песня! Второе - на автомате; хлоп! шлеп! -
поехало!

- Бачкиии!!! - Пустые бачки летят по полу!

- Сынкиии!!! - Не дай бог, не хватит второго, на том месте, где
только что стояла Джоконда, будет стоять Анаконда!

А я был такой маленький, пионер, не ругался матом, не во! ро! вал!,
уступал дорогу девочкам, помогал доживать старушкам!..

Есть повесть поужаснее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте...

МАМОНТЕНОК ДИМА

О мамонтенке Диме не слышали? Ну, как его в тундре откопали, а потом
в Англию к английской королеве повезли? Слышали, на-верное. Нам о нем в
автономке сообщили.

Дело в том, что наша подводная красавица всплывает иногда на сеанс
связи: не совсем, правда, всплывает, просто подвсплывает и вытаскивает
из-под воды антенну, на которую, с риском для жизни, принимается всякая
всячина о жизни в нашей стране и за рубежом.

Почему с риском для жизни? А подводники все делают с риском для
жизни: всплывают, погружаются, ходят, бродят, дышат... и потом, при
всплытии лодку могут обнаружить, а в боевой обетановке это равносильно
ее уничтожению.

Так что с риском для жизни всплываем, вытаскиваем из воды пипку, и из
центра полетов нам сообщают, что в нашей стране зерновые собраны на
восьмидесяти процентах площадей.

Но иногда сообщают что-нибудь этакое, например: "На орбиту запущены
два космонавта и Савицкая. На завтра запланированы биологические
эксперименты".

Информацию у нас подписывает командир и зам, после этого ее
вывешивают в третьем отсеке на средней палубе.

Когда вывесили про Савицкую, наши стали ходить кругами и очень плоско
шутить. Некоторые до того опускались в своем безобразии, что изображали
эти биологические эксперименты мануально, и при этом гомерически
гоготали.

Зам тогда не выдержал и изменил фамилию "Савицкая" на "Савицкий".

Но вообще-то я вам должен сказать, что информацию из роднова
отечества мы очень любим: каждый день с нетерпением ждем; жаль только,
что она доходит к нам часто по кускам: то срочное пофужение помешает, то
антенну зальет, то еще что-нибудь...

Вот однажды вывесили: "Министр обороны США вылетел на..." - а дальше
не успели принять. Так и вывесили, и зам подписал: ночь была, ему
спросонья подсунули, а он и подмахнул.

Наши сначала изменили предлог "на" на более удобный предлог "в", а
потом, вместо многоточия, написали то место, куда он вылетел.

Заму пришлось все срывать. Хоть и не наш министр обороны, но все-таки
неудобно.

И тут мы принимаем известие насчет мамонтенка Димы, - мол открыли
его, отряхнули, и теперь он по Англии путешествует и английская королева
его там наблюдает.

И решили наши люди среди радистов зама разыграть.

Дело в том, что зам у нас безудержно верил каждому печатному слову.
Просто завораживало его.

Вот они и напечатали ему, что в нашей стране, известной своим
отношением к материнству и детству, отрыли из вечной мерзлоты
мамонтенка, оживили его, назвали Димой и отправили его в Англию, чтоб
побаловать английскую королеву.

Как только зам прочел про Диму, у него все мозги перетряхнуло: до
того он обрадовался насчет советской науки. Он даже бредить начал. С ума
сошел. Тронулся. Все ходил и заводил соответствующие разговоры. Встанет
рядом и начнет вполголоса бубнить: "Мамонтенок Дима, мамонтенок Дима...
Советская наука, советская наука..."

У нас потом вся автономка была уложена на этого мамонтенка Диму: и
тематические вечера, и диспуты, и концерты - все шло под лозунгом:
"Мамонтенок Дима - дитя советской науки!"

Народ у нас на корвете подлый: все знали про Диму, все, кроме зама.

И что интересно: ну хоть бы одна зараза не выдержала. Ничего
подобного: всю автономку все продержались с радостными, за нашу науку,
рожами.

Когда мы пришли к родным берегам, зам тут же примчался в политотдел и
сунул начпо под нос свой отчет за поход. А там на каждом листе был
мамонтенок Дима.

- Какой мамонтенок? - остолбенел начпо.

- Дима! - обрадовался зам.

- Какой Дима? - не понимал начпо.

- Мамонтенок, - веселился зам.

- Какой мамонтенок?!!

- Советский...

- Мда... - сказал начпо, - сказывается усталость личного состава,
сказывается...

Зам потом радистам обещал, что они всю жизнь, всю жизнь, пока он
здесь служит, будут плакать кровавыми слезами, на что наши радисты
мысленно плюнули и ответили: "Ну, есть..."