Подруга решает ввести его во дворец. Как блестящий режиссер, строит она
сцену: явление "Старца" царице.
полуночи по приказанию Ани Распутина неслышно вводят в полуосвещенную
комнату. Императрица сидит спиной к нему - продолжает играть с Аней. Часы
бьют полночь.
вслед. И когда нервная Аликс увидела в дверях, как видение, неясную фигуру
мужика, она забилась в истерике. Распутин подошел к ней, прижал измученную
женщину к своей груди, тихо погладил, ласково приговаривая: "Не бойся,
милая, Христос с тобой".
составил впоследствии интереснейшую записку:
послужил журнал наблюдений негласного надзора, установленного за Распутиным
агентами охранки. Наблюдение было наружное и внутреннее, и шло это
наблюдение за квартирой непрерывно... В связи с тем, что в периодической
прессе особенно много внимания уделялось разнузданности Распутина, ставшей
синонимом его фамилии, следствием было обращено на этот вопрос надлежащее
внимание. Богатейший материал для освещения его личности с этой стороны
оказался в данных того самого постоянного и негласного наблюдения за
квартирой...
рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а
также с некоторыми из его просительниц... Что же касается близости к дамам
из высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов
наблюдением и следствием добыто не было".
Ефима Новых. Его отец - горький пьяница - вдруг образумился, перестал пить,
скопил себе достаток. Но умерла жена - и пошло опять мужицкое несчастье:
начал пить, спустил нажитое. И его сын Григорий в это время прославился
распутной жизнью: Распутиным уехал он в Тобольск, служил половым в
гостинице, там женился на служанке Прасковье, и родила она ему троих детей -
сына и двух дочерей.
селе в летнюю пору, когда солнышко грело, а птицы пели райские песни, я
мечтал о Боге... Душа моя рвалась вдаль... Не раз, мечтая, я плакал и сам не
знал, откуда слезы и зачем они... Так прошла моя юность. В каком-то
созерцании, в каком-то сне... И потом, когда жизнь коснулась, дотронулась до
меня, я бежал куда-нибудь в угол и тайно молился. Не удовлетворен был я, на
многое ответа не находил, и грустно было. И стал я попивать".
студент-семинарист встретился на его пути и беседой своей наставлял
заблудшую душу на истинный путь. С того времени начинается таинственное
житие "Старца" Григория. Во время молотьбы, когда над его святостью смеялись
домашние, он воткнул лопату в ворох зерна и пошел по святым местам... Ходил
больше года, вернулся домой, в хлеву выкопал пещеру и молился там две
недели. И опять пошел странствовать, поклоняться святым местам. Был он в
Киеве, как Преподобный Серафим, и в самой Саровской пустыни, а потом на
богомолье в Москве - и дальше по бесконечным российским городам и весям.
народа в усердии разбивал лоб об пол. С того времени было дано ему
пророчествовать и исцелять.
меня привез туда Арцыбашев - автор знаменитой пьесы "Ревность". Какой успех
имела эта пьеса! С нами был известный всему Петербургу тоже невероятный
человек - Манасевич-Мануйлов... Ходили слухи, что он агент сразу всех
возможных разведок. Вот он-то и предложил: "Поедемте к Распутину..." Это
было рядом с "Веной", на Гороховой. Арцыбашев отказался, но я -
авантюристка. Распутин сидел в столовой, между двумя девушками, это были его
дочери... Глаза... я физически помню это ощущение... глаза впились в меня.
Стол был в цветах, напротив сидела молоденькая беленькая Муня - Мария
Головина, фрейлина императрицы. Все время звонили и приезжали. Приезжали
женщины. Муня бегала открывать дверь с усердием служанки. Потом он сказал
ей: "Пиши". И стал говорить. Все было - о кротости, о душе. Я пыталась
запомнить и потом, придя домой, даже записала, но это было уже не то. А
тогда у всех зажглись глаза... это был неизъяснимый поток любви... Я
опьянела".
владелицы - Александра. Рядом с этой изящной росписью императрицы - каракули
Распутина. Без знаков препинания пишет Григорий: "Здесь мой покой славы
источник во свете свет подарок моей сердечной маме Григорий..."
записанные изящным почерком Аликс. Она их возьмет с собой в Тобольск и
Екатеринбург. И будет их перечитывать до дня своей гибели.
заняты собой - ой, не надо! Родина - широка, надо дать ей простор работы, но
не левым и не правым, левые - глупы, а правые - дураки. Почему? Да потому
что палкой научить хотят. Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает и
могу сказать: кто думает, что он научен и научился, правду говорят мудрецы,
- тот дурак".
духу нашему".
жизни. Узники через их страдания... выше нас становятся перед лицом Божьим".
живем".
что он врачевал тело несчастного сына. Но и в том, что он врачевал душу
измученной императрицы.
очищалась от суеты, отдыхала душой. Знаток религиозных книг и, конечно,
гипнотизер, он сумел стать для нее желанным "Старцем", о котором она мечтала
там, в Саровской пустыни. Воскресшим Преподобным Серафимом.
окончательно войдя в роль "Старца", он будет попеременно - фамильярен,
свиреп, насмешлив и грозен с царской четой. При этом - никакой позы.
Ошеломляющая простота и естественность.
постоянно спасала ее сына. Ему даже необязательно было находиться рядом с
Алексеем. Колдун ХХ века, он уже пользуется телефоном и телеграфом.
болит ухо - он не спит.
уже совсем ласково подошедшему к телефону мальчику: - Что, Алешенька,
полуношничаешь? Ничего не болит, ушко у тебя уже не болит, говорю я тебе.
Спи".
крови. Но Аликс с измученным ночными бдениями лицом торжествующе показывает
врачам распутинскую телеграмму: "Бог воззрил на твои слезы и внял твоим
молитвам. Не печалься сын твой будет жить". Знаменитые врачи только печально
качают головами: страшный финал неминуем.
простудился, у него появился обычный насморк. Но мальчик - необычный:
высморкался - и не выдержали сосуды, полилась кровь. И кровь эту врачи уже
не смогли остановить... В императорском поезде вместе с Жильяром и
бессильным доктором Деревенко Алексея отправляют в Царское. На перроне в
Царском Селе их ожидает императрица.
Телеграмма была отправлена в 6.20 утра.
5.20 поехала в город. Села в первый вагон от паровоза... против меня сидела
сестра кирасирского офицера. В вагоне было много народу. Не доезжая 6 верст
до СПБ, вдруг раздался страшный грохот, и я почувствовала, что проваливаюсь
куда-то головой вниз и ударяюсь об землю. Ноги запутались вероятно в трубы
отопления, и я чувствовала, что они переломаны... Когда я пришла в себя,
вокруг были тишина и мрак. Затем раздались стоны придавленных под
развалинами вагонов раненых и умирающих. Я сама не могла ни пошевельнуться,
Перумов Ник
Суворов Виктор
Андреев Николай
Майер Стефани
Белогорский Евгений
Распопов Дмитрий