АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Бог в качестве жертвы - замечательно! - кивнул Гэл. - И какой бог! Бог торговцев и обманщиков, покровитель дорог, сопровождающий души умерших в царство мертвых.
- Этот новый мир будет миром торговцев и мошенников, - сказал Гюн.
- И еще - путешественников и бродяг, - добавил Гэл.
- К тому же самым любимым их занятием будет отправлять людей в Тартар, - сказал Гюн. - У нашего Меркурия много обязанностей, так что новый мир будет разнообразен.
Неужели боги не слышат этих наглых речей? Где златокудрый Аполлон с его смертоносными стрелами? Или мудрая Минерва с ее копьем? Почему они не поразят наглецов? Может, хотят дослушать этот бред до конца?
- Ребята, какие вы оба прохвосты! У таких приличных с виду людей гении - проходимцы.
- Все в мире основано на контрастах, - хмыкнул Гюн.
- Если бы у сенатора Элия был бы еще благородный гений, сенатор Элий сломал бы себе шею, - поддакнул Гэл. - А ты, приятель, перетрусил... Не бойся, мы тебя разыграли. Ты слишком стар и нам не подходишь. Новые миры создаются молодыми душами. Мы подыскали иную кандидатуру. Юная душа, наполовину человеческая, наполовину гениальная. Прекрасное сочетание. Новый мир будет безумен и глуп одновременно. Хочешь быть там богом? Мы можем взять тебя с собой.
Меркурий с тоской посмотрел вниз - на золотистые, зреющие поля, на зеленые кудри виноградников, на темные шапки вековых дубрав. Неужели всего этого не будет? И форума не станет, и самого Рима? Мраморных храмов, базилик и терм? Великолепных рынков, лавок и банков? Ни дорог? Ни придорожных гостиниц?
Ни железнодорожных станций? Ни заводов, ни мастерских? Ничего, чему он покровительствовал так успешно. Все божественные труды пропадут зазря! Только изверг мог придумать такое!
- Каков будет наш мир, мы еще не знаем, - поведал Гэл. - Но скорее всего мало похожий на нынешний. Тебе в нем понравится.
Гюн подбрасывал на ладони смертоносный перун Юпитера, и Меркурий в ужасе наблюдал за его забавой. Что будет, если гений уронит перун на землю? Даже бог не мог представить, что из этого выйдет.
- А Трион? И его лаборатория? - Задавая вопросы, Меркурий пытался помахать крылышками на сандалиях - вдруг удастся улететь? Но платиновая паутина намертво спеленала щиколотки. Крылышки даже не трепыхнулись.
- Трион исчезнет, когда мы воспользуемся его изобретением. Так же, как и весь этот мир и его наука. Науки вообще не станет. Будут лишь суеверия.
Меркурий вздохнул с облегчением. Хотя бы от одной опасности они избавятся.
Но Меркурий не был уверен, что от меньшей. Бог торговли, сам изрядный жулик, не верил гениям. Они слишком похожи на богов. Но они - не боги. В этом вся закавыка, и потому им очень хочется стать богами. И то, что они задумали, пугало покровителя торговцев не меньше, чем изобретение Триона.
Гэл схватил его за шиворот и поволок, беспомощного, неведомо куда. А Гюн вместе с перуном Юпитера помчался по своим делам.
"Минерва! Марс! Венера наконец! Куда вы все по-девались?! - обратился мысленно к собратьям Меркурий. - Неужели вам плевать, что творится в этом несчастном мире?!"
Но на его призыв никто не откликнулся. Возможно, боги пили амброзию и не могли прервать столь важного занятия. Или Вулкан сооружал новые покои для нового божества, и грохот его молота заглушил вопль несчастного Меркурия?
Во всяком случае никто в Небесном дворце не проявил интереса к происходящему.
Все повторялось. Вер сидел в своем номере в гостинице "Император", а Сервилия Кар пришла к нему. Она была одета почти так же, как в свой первый визит. И лицо ее было столь же надменно. И губы так же сжаты. И взгляд так же скользил, едва касаясь лица. Не удостаивая. Такая женщина могла бы спокойно наблюдать, как на арене гладиаторы убивают друг друга. И он, Юний Вер, не ведающий, кто он такой и зачем живет на земле, кто его родители и любит ли он этот город или ненавидит, должен был служить этой женщине. Потому что он, Юний Вер, исполнитель желаний, а она взяла у него клеймо. Он вечный раб ее желания. Он должен спасти ее дочь.
Сервилия остановилась, как и прошлый раз, у окна. Вентилятор молотил под потолком душный воздух. Ошалелая муха прилипла к огромному панорамному окну и не могла взлететь. Муха отчаянно махала крылышками, пытаясь отлепиться от стекла и спастись. Интересно, муха настоящая или нет? А вдруг это тоже чей-то гений? Кто знает, на что способны гении? Вер прихлопнул муху. Жирный мазок остался на стекле. Вер вытер руку о полотенце. Гостья поморщилась. Вер решил заговорить первым:
- Я знаю, что существует заговор гениев. Против людей и богов. И именно гении хотят убить твою дочь. Гении используют наемных убийц. За Петицией охотятся люди. Но я могу ее спасти. Ты купила у меня клеймо. Мечта Империи - исполнять желания, и я их исполняю, где бы ни был, пока у меня есть силы. Спасти жизнь ребенка - священный долг каждого римлянина. Любой другой на моем месте сделал бы то же самое. Просто у меня больше сил и, значит, больше шансов. - Он говорил так, как должен был на его месте говорить Элий. Но чувствовал он иначе. Вернее, ничего не чувствовал. Иногда, правда, он вспоминал, что такое жалость, но тут же забывал. И вынужден был вспоминать вновь.
Сервилия молчала, глядя на форум Траяна. Когда провинциалы в первый раз приезжают в Рим и попадают на этот форум, видят эти бесчисленные колонны из малоазийского мрамора с пурпурными прожилками, эти бесчисленные капители с пучками акантовых листьев, эти бесконечные фризы, украшенные барельефами, и золоченую черепицу крыш, и золоченые бронзовые упряжки на фоне небесной бирюзы, из глаз их сами собой начинают катиться слезы. Только здесь они понимают, что означает слово величие. Слово, воплощенное в камне. Город торговцев и вояк прожил еще один свой день. Потому что где-то живет ее девочка. Когда она умрет, город исчезнет. Что будет на этом месте? Груда обломков? Новое поселение? Или какая-нибудь безобразная крепость? Сервилия Кар не хотела этого знать.
- Летти - дочь одного из гениев, - сказала она. - И потому у нее есть пророческий дар. Она сделала неосторожное предсказание. И теперь гении хотят во что бы то ни стало помешать ей это пророчество уничтожить.
- Что за пророчество?
- Не важно. Я не хочу даже повторять его лишний раз. Это надпись в книге. И книга хранится в доме моей матери Фабии. Заперта в ее таблине в сейфе.
- Гении могут завладеть книгой? - Сервилия Кар отрицательно покачала головой. - А люди? Я же сказал: гении нанимают убийц, соглядатаев, отравите-лей - на выбор. А выбор у них большой.
- Люди, как тараканы, могут добраться до чего угодно, - согласилась Сервилия.
- Я поеду туда, - предложил Вер.
Сервилия Кар села за стол, взяла лист голубоватой бумаги с золотым тисненым изображением гостиницы, долго выбирала ручку и, наконец выбрав, принялась писать матери - пусть та доверяет Веру, насколько сможет. Пока она писала, расшитая золотом палла медленно стекала с ее плеч. И наконец, соскользнув, открыла новомодную тунику с вырезом, оголявшим всю спину до самой аппетитной ямочки.
Сервилия повернулась на стуле и взглянула на гладиатора снизу вверх. Приоткрыла рот и тронула языком губы. В уголке ее рта дрожала непередаваемая злая насмешка - крупица соли, брошенная в сладкий пирог. Вер наклонился и поцеловал Сервилию в шею.
- Ты должен торопиться, - напомнила она.
- Я тороплюсь! - И он обнял ее за талию.
- Ты мог получить меня в тот первый вечер, - прошептала она на ухо бывшему гладиатору.
- Я был глуп.
- Я это заметила.
Когда она ушла, Вер оделся в черную тунику - очень удобно для путешествия в темноте, натянул черные брюки и удобные ботинки легионера. Толстый пояс из кожи, перевязь с мечом. Он помедлил и открыл окованный железом ларец. Вытащил "парабеллум" и проверил магазин. В ящике стояла шкатулка, подаренная неизвестной светлоокой госпожой. В углублении из алого шелка по-прежнему сверкало золотое яблоко. Вер достал его. Прочел надпись, хотя и так знал, что там написано,- "достойнейшему". Поколебавшись, он положил яблоко в карман.
Глава 5
Пятый день ожидания Меркуриевых игр в Антиохии
"Слухи о запрещенных исследованиях в лаборатории Триона не подтвердились".
"Нельзя сравнивать мощь Хорезма и мощь Рима - потому что они просто несравнимы. Некоторые политики пытаются преувеличить опасность, исходящую от варваров, дабы неоправданно увеличить расходы на военные нужды". "Акта диурна", 15-й день до Календ августа
Кассий вел фургон из рук вон плохо. Колеса и дело попадали в колдобины, дважды чудом удалось избежать столкновения с другими авто. Наконеи Кассий загнал фургон в небольшую дубовую рощу и здесь остановился. Мраморный храм, посвященный Вертумну, был украшен статуей бога полей. Венок из колосьев на голове бога еще хранил следы позолоты.
Они находились в часе езды от виллы Фабии. И в то же время они боялись туда ехать. Как убийцы могли найти их? Неужели прибор не дает больше "тени"?
- При чем здесь "тень"? - пожала плечами Ле-тиция. - Нас выследили обычные люди. Все просто: рано или поздно мы должны были появиться на этой дороге, и мы здесь появились. Никакой загадки. Это вам не интегральное уравнение, а элементарное дважды два - четыре.
Кассий не знал, что сказать. Версия Летиции выглядела правдоподобно.
"Она догадлива. Слишком догадлива..." - вновь подумал Элий.
- Надо ехать не к Фабии, а к Марку Габинию, - предложила Летти. - Марк Габиний дружен с бабушкой, но там нас не ждут.
- К тому же именно сын Марка Габиния Гай дал мне эту штуку, создающую "тень",- добавил Кассий.
- Гай любил придумывать всякие заумные игры, - вспомнила Летти, - но мы не виделись с тех пор, как он попал в лабораторию Триона. Он много старше меня.
Бабушка иногда говорила в шутку, что, когда я вырасту, она выдаст меня за Гая, -
Петиция бросила кокетливый взгляд на Элия. - Но теперь я этого не хочу.
Вот смешная. Она думала, что он начнет ревновать. А может, и в самом деле начнет? Или нет? Какое ему дело до этой девчонки? Кажется, Вер выиграл для нее жизнь. Вер хотел ее спасти. Ее жизнь - Жизнь Рима. Они все могут спастись. Или погибнуть. Ее смерть - их смерть. Как просто. Слишком просто.
Гай в лаборатории Триона... Гай дал Кассию прибор, дарующий тень, очень черную тень, сквозь которую не зрят глаза богов. А если подобная тень накроет весь мир? Элию показалось, что он опять пытается припомнить мысли Гэла. Еще немного, и он сойдет с ума.
Они поехали дальше. Элий очень устал. Раны его еще не зажили, и это путешествие окончательно его измотало. Но он должен выдержать. Он должен довести дело до конца, спасти Рим. Ради него он отказался от Марции. Должен же быть какой-то смысл в его жертве. Или все жертвы бессмысленны? Древние видели в каждом событии знамение богов. Им все казалось исполненным смысла. Курица клюет зерно - будет удача. Глупцы! Смысла нет даже в самой жизни, не то что в отдельном событии. Все чаще Элию казалось, что, когда он доберется до виллы Фа-бии и все наконец кончится, он умрет. Но смерть его не пугала. Она казалась ему бесконечным отдыхом, а он так хотел отдохнуть.
По лицу Гая расползались багровые язвы. Руки распухали все больше и все больше чернели. Молодого ученого мучили жуткие боли. Даже морфий не приносил облегчения. Пройдет еще несколько дней или даже часов, и беспощадная Парка Антропос перережет нить его жизнь. Фабия молилась, чтобы это произошло как можно быстрее. Пока Фабия находилась в спальне умирающего, Марк Габиний мог немного отдохнуть. Она все время думала о Марке и о том, что приходится тому переживать.
Его единственный сын умирал в страшных мучениях, а Марк ничем не мог ему помочь.
Он даже не мог пожелать ему спасения.
Неожиданно Гай открыл глаза и посмотрел на Фабию внимательным осмысленным взглядом.
- Скоро конец... - Гай говорил невнятно, вместе со словами выплевывал наружу лохмотья отслоившейся слизистой оболочки рта. - Когда я умру, вещи из этой комнаты вместе с моим телом заройте в глубокой шахте и залейте бетоном. Ах да... не забудьте соскоблить штукатурку со стен...
Его ровный голос и отрешенный тон поразили Фабию. Им владела уже не жизнь, а смерть... Лахесис перестала вытягивать нить. Антропос приготовила ножницы... Жизнь остановилась.
- Я нарушил волю богов.... Теперь меня ждет спуск на самое дно Тартара. Но я знаю, как оно выглядит, это дно. Я видел его однажды... Убивающий свет. Гений
смерти открывает безжалостное око... Самый прекрасный и самый страшный свет... В Тартаре тот же свет. И те же муки...
Он замолчал, переводя дыхание.
- Я так хотела, чтобы ты стал мужем Летти,- зачем-то сказала Фабия.
Гай попытался улыбнуться распухшими губами. Он не помнил, кто такая Летти.
Имена уже не имели для него никакого значения.,
И тут за дверью раздался звонкий девичий голос.
- Марк Габиний! Это я, Летти! Где ты?! У тебя гости! А ты не ждал, клянусь Геркулесом!
Летти! Она здесь?! Фабия выбежала из спальни. В атрии стояла Петиция - в простенькой светлой тунике и полосатых брючках. Ее наряд напоминал одежду акробаток, которые выступают на рынках под удары барабанов и пронзительные вопли зазывал. Рядом с Петицией стоял мужчина лет тридцати с узким худым лицом и взлохмаченными темными волосами. На нем были выцветшая голубая туника и белые полотняные штаны, какие носят крестьяне. Широкополая шляпа болталась на ленте за спиною.
Петиция с визгом бросилась Фабии на шею.
- Летти, девочка, почему ты здесь? - у Фабии задрожал голос. - Я же говорила, тебе нельзя возвращаться, это опасно...
- Нет, все не так, не так! - энергично затрясла головой девушка. - Я должна стереть ту надпись в книге. Так сказал Элий, - она повернулась к своему спутнику. - Я тебя не представила - это Элий Деций.
- Мы виделись на обеде в Палатинском дворце, - вежливо напомнил сенатор.
Фабия окинула гостя внимательным взглядом. Да, кажется, это он. Высокий лоб, тонкий нос, один глаз заметно выше другого. Но, всемогущие боги, что у него за вид!
- Да, мы встречались. Но я, признаться, не узнала тебя, сиятельный. Ты сильно переменился. Я так сочувствую тебе... бедная Марция.
В ответ Элий вдруг произнес совершенно спокойным, отрешенным голосом, будто артист на сцене театра Помпея:
- "О страдании: если оно невыносимо, то смерть не преминет скоро положить ему конец, если же оно длительно, то его можно стерпеть" <Марк Аврелий "Размышления", 7, 33.>.
Фабия с изумлением смотрела на Элия. Ей показалась неуместной эта цитата.
Как будто он позаимствовал не только чужую мысль, но и чужое чувство.
- Почему ты здесь, сиятельный? - несмотря на видимое усилие, холодные нотки прорвались в голосе Фабии.
Подразумевалось, что в подобных обстоятельствах Элий должен быть в Риме, а не шляться по дорогам, переодетым в платье простолюдина, в обществе молоденькой девчонки.
- Нам нужна книга с пророческой надписью Летиции. Как только Летти сотрет ее, опасность для нее тут же исчезнет. И для Рима - тоже.
Фабия ожидала чего-то в этом духе. Ну разумеется! Если кому и спасать этот мир, то только Элию.
- Тебе, сиятельный, лишь кажется спасение простым, а выход - рядом. Как только мы извлечем книгу из тайника, наши враги попытаются ею завладеть.
- У нас есть союзник. И этот союзник даст нам несколько минут на то, чтобы уничтожить надпись. Я говорю о гении Империи.
Но Фабия не была так уверена в могуществе покровителя Империи.
- Бабушка, пойми, все очень просто. Если я сотру надпись, приговор отменят... Тот приговор, смертельный... который неминуем...- Летти говорила будто с чужих слов.
И только теперь Элий понял, что девочка твердит не о своих фантазиях, а о реальных будущих событиях. Пока надпись существует, перед ее мысленным взором с неизменным постоянством встает картина мерзкого судилища и неминуемого приговора, а затем - мучительной казни. Вот откуда этот страх и ее уверенность в том, что ее казнят. И портрет палача до мельчайших черточек. И страх надругательства, доходящий до паранойи. Она как будто все это уже пережила, но чудом осталась в живых.
Бедная девочка! Элий погладил ее по голове и коснулся губами спутанных волос. И этот жест не укрылся от Фабии. Она с подозрением посмотрела на внучку и ее спутника. Что-то в их поведении было более чем дружественное - какая-то странная трогательная нежность. Неужели?.. У нее дрогнуло сердце. Уж меньше всего она могла пожелать подобного жениха для своей любимицы. Не потому, что сенатор был недостаточно богат, а потому, что такие люди, как Элий, с поразительным умением делают своих ближних несчастными.
- Хорошо, я иду за книгой немедленно. Я наняла охрану, и один телохранитель постоянно со мной, - заявила Фабия. - Только позову Мутилию, чтобы она побыла с Гаем, и сразу же отправлюсь.
- Гай здесь? - обрадовалась Летти. - Ну и как поживает наш ученый муж?
Наверняка придумал, как поднять в воздух летательный аппарат! Он обещал мне это!
С истинно ребячьей беспечностью она переходила от слез к смеху и опять - к слезам. "Как хорошо быть такой юной", - подумала Фабия. И, поймав взгляд Элия, устремленный на Летти, поняла, что он подумал точно так же. И это совпадение мыслей мгновенно примирило ее с Элием.
- Летти, дорогая..- Фабия запнулась, не сразу сумев подыскивать слова, - Гай очень болен. Очень. Он... умирает.
- Что? - девочка растерянно глянула на Фабию, потом на Элия. - Но я его так люблю... Как брата, конечно... но он... он... - Ее глаза переполнились слезами. У Фабии и самой на глазах заблестели слезы. Ну вот, теперь они начнут вдвоем реветь, вместо того чтобы действовать!
- Девочка моя, в лаборатории Триона произошла авария, и Гай пострадал.
Элий при этих словах подался вперед. Авария в лаборатории Триона? Лицо Элия мгновенно переменилось и сделалось почти жестоким.
- Я должен видеть Гая, - заявил он.
- Он очень болен, сиятельный, - Фабия сделала ударение на сенаторском титуле. - И очень страдает.
Элий и сам страдал. И душой и телом. Но какое значение имеет боль? Быть может, она просто необходима.
- Гай хочет видеть меня,- сказал Элий уверенно. - Спроси его, и он скажет, что все эти дни ждал именно меня.
Спорить с Элием было бесполезно, и Фабия со вздохом указала на дверь спальни. Летти ухватила сенатора за руку, будто его встреча с Гаем таила опасность и она никак не могла его отпустить. Но Элий отстранил девочку с неожиданной холодностью.
- Речь идет о государственной тайне. Оставайся в доме вместе с Кассием и никуда не уходи.
Летти обидчиво надула губы. Неужели Элий не понимает - самая большая тайна - это она сама. Что еще она может узнать такого, что будет страшнее самого страшного - знания о будущих бедах?!
Элий отворил дверь и отдернул плотную занавесь.
Летти, стоявшая у него за спиной, едва не задохнулась и отпрянула. Но Элий, казалось, не заметил отвратительного запаха. Гай открыл глаза и взглянул на посетителя. Он узнал его,
потому что ждал. Рано или поздно Элий должен был прийти. Жаль только, что он пришел так поздно...
- Я умираю, - сказал Гай. - Ты уже умирал. Ты знаешь, что это такое. Скажи хоть что-нибудь в утешение.
- "Если тебя ждет другая жизнь, то, так как боги вездесущи, они будут и там. Если же это будет состояние бесчувственности, то тебе не придется более терпеть от страданий и наслаждений и служить оболочке, которая настолько хуже того, кто у нее в плену. Ибо последний есть дух и гений, оболочка же - прах и тлен" <Марк Аврелий. Размышления, 3, 3.>, - процитировал Элий.
Гай заплакал. Слезы, стекая, жгли изъязвленную кожу. Гай знал, что через несколько минут умрет. Ему было очень страшно. За то, что он сотворил вместе с Трионом, его ожидали неведомые муки Тартара.
Виллу Фабии Вер разыскал без труда. Милое строение в современном стиле - розовые колонны с винтообразными каннелюрами, в многочисленных нишах мраморные скульптуры. Огромные серебристые оливы окружали выкрашенный розовой краской дом. Причудливо постриженные туи то в виде триумфальной арки, то в виде портика с колоннами образовывали маленький живой городок со своим форумом и храмами.
Невысокая ограда, сложенная из плиток известняка, вряд ли могла служить серьезным препятствием для того, кто захотел бы проникнуть в сад. Вер достал "парабеллум" на случай, если в саду окажется какой-нибудь не в меру злобный пес. Но собак не было. Это удивляло. На загородной вилле всегда найдется несколько рьяно тявкающих существ. Или хотя бы белый пушистый комочек, призванный развлекать хозяйку. Но чаще - узкомордое существо с гладкой шерстью или огромный красноглазый монстр, способный мгновенно перекусить руку.
Бесшумно Вер крался от дерева к дереву. Возле туи - зеленого сфинкса - лежал на траве человек. Безобразная в своей неестественности поза. Массивное тело в красной форменной тунике и серых брюках. Только мертвец может так неестественно вывернуть шею. Вер прыгнул вперед и распластался рядом. Трава возле головы человека сделалась черной с пурпурным отливом.
О боги, неужели Вер опоздал? Гладиатор перескочил через полосу кустов и прижался к стене дома, ожидая выстрелов. Было тихо. Лишь стук сердца гулко отдавался в висках. Вер впрыгнул в открытое окно, будто в пасть чудовищу. Поскользнулся на чем-то липком и растянулся на полу рядом с женщиной, что лежала ничком возле ложа. Серебряный кубок откатился в строну. Потревоженные мухи с гудением поднялась в воздух. Вер тронул женщину за плечо. Кожа была еще теплой. Она умерла несколько минут назад. Вер перевернул тело. Изуродованное смертью лицо с оскаленным ртом. Нет, убитая не могла быть хозяйкой виллы, Фабия гораздо старше.
Вер ощущал странное чувство - кожу как будто покалывали тысячи иголок. И еще - хотелось подпрыгнуть в воздух и плыть, как в воде. Никогда прежде Вер не испытывал подобного. Будто воздух был наэлектризован и пропитан запахом опасности.
Вер толкнул дверь в атрий. Грянул выстрел. Гладиатор метнулся вперед. Еще один выстрел. Пуля разбила руку мраморного Аполлона. Девять муз, окружавшие бога, взирали на него с улыбкой, равнодушные к несущему смерть свинцу. Голова Терпсихоры разлетелась фонтаном белых брызг, но бог света не обратил на такую мелочь внимания. Пристрастие Фабии к мраморной скульптуре спасло гладиатору жизнь. Вер нырнул в ближайшую дверь. Это был ку-бикул, скорее всего спальня девочки. Все перевернуто.За стеной раздавался грохот падающей мебели. Бандиты торопились. Но Вер должен добраться до них прежде, чем...
Вновь загрохотали выстрелы. Со стены сыпались куски штукатурки - ребята явно не экономили пули. Пробить стену насквозь из пистолетов они не могли. Но у незваных гостей могли оказаться при себе гранаты. Вер поднял голову. Потолок в спальне, как и во всем доме, был кессонный - разбит на квадраты выступающими балками с узорным рельефом. За такой удобно держаться пальцами. Вер вскочил на скамью, ухватился за карниз, по выступам колонны забрался выше, подпрыгнул и ухватился за балку. Подтянул ноги и уперся в два ближайших квадрата. Он висел на потолке огромной мухой. Странное чувство охватило его. Тело приобрело невероятную легкость - ему стало казаться, что он в самом деле может ползти по потолку и не падать. Вер отпустил руки и... не упал. Земное притяжение не действовало на него. Перебирая руками и ногами, Вер побежал по потолку.
В одну минуту он очутился подле распахнутой двери в спальню Фабии. Один из бандитов держал пистолет наготове, оглядывая атрий. На потолок он не смотрел.
Вер видел теперь почти весь таблин. Опрокинутая мебель. Сейф в стене открыт. Три человека рассматривают стоящую на столе серую шкатулку. Крышка поднята. Веру хотелось заорать от ужаса при виде ее черного нутра. Никто их грабителей не обращал внимания на висящего у них над головами человека. Вер вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил в голову стоявшему в дверях часовому. Спрыгнул вниз, перекатился, опрокинул массивный письменный стол, вскочил и дважды нажал на курок. По крайней мере один раз он попал. Но второй - промазал.
Тут же нырнул обратно за дубовую столешницу. Двое бандитов принялись палить в ответ. Пули впивались в дерево, но толстая дубовая доска защищала надежно.
Тело убитого лежало неподалеку. Гладиатор ухватил мертвеца за руку и притянул к себе. Поднял голову убитого над столом. Тело дернулось - удары пуль едва не вырвали труп из рук гладиатора. Кровь и ошметки мяса обрызгали лицо. Вер прыгнул в сторону. Успел выстрелить. Грабителя отшвырнуло к стене. Второй зарычал и отпрянул за распахнутую дверцу сейфа. Его голову и грудь защищала толстая сталь, но живот и бедра оставались открытыми. Вер прицелился. Вместо грохота выстрела раздался сухой щелчок. Вер вновь нажал на курок. Тот же сухой треск. Человек за дверцей понял, что произошло, и высунулся из укрытия. По его длинным лягушачьим губам скользнула усмешка. Неторопливо поднял пистолет...
Гладиатор сунул руку в карман брюк. Пальцы нащупали гладкий полированный металл. Рука бывшего гладиатора метнула золотое яблоко. Дар неведомой красавицы угодил бандиту точнехонько в лоб.
Битва была закончена. Гладиатор, как всегда, победил. Вер огляделся. Один из убийц был еще жив и пытался отползти к двери. По мозаичному полу за ним тянулся кровавый след. Парень не пытался сопротивляться, лишь поднял руку, давая понять, что сдается. Вер подобрал на всякий случай его пистолет, вынул магазин. В обойме оставались еще два патрона. Вер вернул магазин на место. Затем подобрал откатившееся в угол яблоко.
"Достойнейшему..." - в который раз прочел надпись.
Через труп убитого Вер перешагнул с некоторой брезгливостью. Элий бы наверняка пожалел парня, отметив его молодость, никчемную жизнь и нелепую смерть. Ну что ж, он, Вер, может сделать то же самое. Потом... Сейчас этот вопрос не интересовал гладиатора. Серая массивная шкатулка с бронзовыми витыми ручками притягивала Вера. Свинцовая шкатулка. Она манила к себе и вызывала первобытный ужас. Страх животного перед огнем. Страх человека перед извержением вулкана или наводнением. Страх перед стихией, от которой невозможно защититься. Наверное, подобное испытывали жители Помпеи, когда с неба падал черный обжигающий пепел. Вер подошел к столу.
"Не делай этого... - будто шепнул кто-то. - Только не ты. Любой другой, но не ты..." - Я не боюсь... - сказал он вслух. "При чем здесь страх... здесь другое",- шептал в отчаянии голос, понимая, что бывшего гладиатора не убедить.
Вер не слушал. Он захлопнул крышку и взял шкатулку в руки. Одной рукой прижимал шкатулку к боку, другой держал пистолет наготове. И тут во дворе грохнул выстрел. Вер отскочил к стене. Поставил шкатулку на пол, прижимаясь к расписной фреске, изображавшей какую-то битву. Кажется, битву при Абритте. Еще один выстрел. Истошный женский крик... В коридоре раздались шаги, кто-то бежал, призывая на помощь богов и повторяя одно и то же имя.
Элий вышел в сад. Сад Марка Габиния был роскошен. Огромные кусты роз сплошь усыпаны цветами. Белые, оранжевые, пурпурные. Как драгоценный пурпур императорской тоги... Элий наклонился и ухватился за толстый зеленовато-коричневый стебель, усыпанный красными шипами. Стебель гнулся и не желал отламываться. Шипы впились в ладонь. Элий изо всей силы сжал стебель и переломил. Бледно-розовая головка цветка обернулась к нему с упреком: зачем? Он смял лепестки, потом принялся ломать стебель, не замечая что шипы ранят ладони. Когда стройный стебель превратился в изломанную палку, а лепестки - в грязные мятые тряпки, Элий швырнул изуродованный цветок на землю и наступил на его останки сандалией.
- Зачем ты изувечил цветок? Разве он в чем-то виноват?
Элий повернулся. Но никого не увидел - за его спиной была высокая, выше человеческого роста, каменная кладка старой ограды. Сенатор вытащил из-под туники пистолет и взвел курок.
- Кто здесь? - его голос вряд ли можно было бы узнать - он сделался сиплым и безжизненным.
- Я за стеной, но не могу подойти. От тебя исходит опасное излучение, наведенное больным телом там, в доме. Ты знаешь, что это такое?
- С кем я говорю?
- Мы встречались однажды. Во время своей краткой смерти на дороге. Я - гений Империи. Я - единственный из гениев, кто хочет помочь людям.
Элий положил пистолет на скамью рядом с собой. Он верил и не верил. Может, это бродяга-плут притаился за оградой и, придав голосу немного патетики, заговорил, как актер со сцены театра Помпея. А если заглянуть за ограду, там окажется плешивая башка с наглыми глазами пройдохи.
- Почему ты мне помогаешь?
- Глупый вопрос. Если Империя рухнет, мою должность упразднят в первую очередь. Так что я стараюсь, скорее, ради себя, а не ради кого-нибудь из вас, бедные мои человечки.
- Другие гении тоже погибнут.
- Это ты так считаешь. А им кажется, что они смогут занять места в первом ряду. Так ты узнал, что случилось в лаборатории Триона?
- Иди и спроси у Гая Габиния сам. Но можешь ничего и не спрашивать - только погляди на него. Ни один гладиатор не выиграл бы для него клейма. Даже Юний Вер.
- Глупец - повторяю вновь. Ты - человек, для тебя находиться рядом с Гаем Габинием опасно. А для меня - смертельно... Так ты узнал, что произошло?
- Да. Он мне рассказал. Его убили Z-лучи, испускаемые веществом под названием уран.
- Что ты собираешься делать?
- Как только Петиция уничтожит предсказание, я вернусь в Рим и поставлю в известность Руфина. Я велю выставить тело Гая Габиния в курии, чтобы сенаторы видели, чем грозят подобные эксперименты.
- А что ученые? Они умрут? Ведь это единственный способ стереть их память.
Элий поднял изуродованный цветок и отшвырнул его к ограде.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29
|
|