АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
I
Внешне "Гай" был спокоен. Он всегда спокоен. Холоден. Даже улыбается. Но эта улыбка не сулит ничего хорошего. Туллию любезность "Гая" обмануть не могла.
- Зачем ты велел мне уйти? Никто не догадывался, что я работаю на "Целий". Или ты решил, что за ним больше не нужно присматривать? - Никогда прежде Туллия не позволяла себе разговаривать с "Гаем" таким тоном.
- Ты не должна была мешать Маргарите!
- О боги! Маргарита! - Сколько презрения было в возгласе Туллии. - Ничтожество.
- Дочь Руфина.
- Я знаю. Но как глупа! Неужели она станет Августой? Он сбежит от нее через три дня.
- А еще через два вернется. И она не посмеет его упрекнуть.
- Зачем это нужно?
- Их брак даст устойчивость Империи.
- Значит, мой уход был запланирован.
- Рано или поздно.
- Ты ничего об этом не говорил.
Они сидели в маленьком домике на окраине Аквилеи. Эта тайная квартира "Целия" служила убежищем Туллии, после того как она бежала с Крита. Впрочем, не ей одной. После захвата Рима патронами римского народа верхушка "Целия" перебралась сюда. В Вечном Городе остались лишь тайные агенты. "Целию" удалось вывезти часть наиболее важных документов, а остальные сжечь - мятеж "патронов" не был для них неожиданностью.
Туллия улыбнулась, представив, какой переполох вызвал столб дыма над "Целием" в Лондинии и Бирке. Они даже привели войска в частичную боевую готовность.
- Хочу заметить, ты ушла несколько топорно. Неужели он поверил, что тебя сожрал Минотавр? - продолжал свой допрос "Гай".
С годами "Гай" ничуть не изменился. Разве что взгляд сделался холоднее, а губы - еще тоньше. Но стать у него была по-прежнему, как у тридцатилетнего, а походка оставалась мягкой, кошачьей и, если надо, совершенно бесшумной.
- Может, и не поверил. Но это неважно. Я ушла и даже предложила "версию" своего ухода.
- А впрочем, - "Гай" задумался, - ты можешь вернуться к нему после. Почему бы и нет?
- После чего?
- После того как он женится на Марго.
Туллия задумалась. Не над тем - нравится ли ей предложенная роль. Она думала, насколько решение целесообразно.
- А если он догадался, кто я?
- Он не мог догадаться. Или ты мне не все рассказала? - "Гай" насторожился.
- Все, - отвечала она.
- Ты лжешь. - Обмануть "Гая" ей еще не удавалось. - Кто-то тебя раскрыл. Кто?
- Квинт Приск, - сказала она неохотно. - Боюсь, он мог догадаться. Хотя у него и не было никаких данных. Но у него нюх. Он же в прошлом тайный агент префекта претория. Мне показалось... Да, теперь я уверена, он заметил, как я разговаривала с Дионисием на набережной.
- Квинт, - "Гай" повторил это имя совершенно бесстрастно. И Туллия поняла, что "Гай" взбешен. - Он всегда совал свой нос куда не надо. Ну что ж, тебе придется с Квинтом договориться. Потому что устранять его сейчас уже не имеет смысла.
- Заставить его работать на нас? - предложила Туллия.
"Гай" с сомнением покачал головой:
- Вряд ли... Мы должны заключить что-то вроде дружественного нейтралитета. Хотя... боюсь, он все уже рассказал о тебе ему.
"Уж больно хорошо "Гай" знает Квинта, - подумала Туллия. - Но почему он не предупредил меня, что этот человек так опасен?"
- По нашим данным, монголы собираются напасть на Киевское княжество. И, если варварам повезет, они пойдут дальше, на Москву.
- Но все вестники пишут, что варвары двинутся из Готского царства на Дакию.
- Вестники... - презрительно фыркнул "Гай". - Разумеется, они пишут про Дакию, если "Целий" сливает в их клоаку эту информацию. Ты должна поехать к Постуму и предупредить императора: пусть не вмешивается. Если монголы увязнут на востоке, мы можем выиграть год и собраться с силами. Император ни в коем случае не должен помогать гиперборейцам. Пусть разбираются с варварами сами.
- Сомневаюсь, что Постум меня послушает. Особенно теперь.
"Гай" понимающе кивнул:
- Элий... Не бойся. Тебе он не помеха.
Спорить с начальником - дело бесполезное. Элий, разумеется, ни при чем. Но почему-то "Гай" воображал Постума игрушкой, которым вертеть легче легкого. То императором управляет Бенит, то Туллия подсказывает, теперь Элий решает, что и как. Но "Гай" ошибался, как и многие другие.
II
Воевать с Бенитом было куда проще: маленькие уловки, шпильки, насмешки. И победа всякий раз оказывалась маленькой, но легкой. А поражения - ведь бывали и поражения - не слишком огорчительными. Сейчас правила иные: Постум сражается за целый мир. И может проиграть все. А мир не хочет ему подчиняться.
Юному императору порой казалось, что он ослеп. То есть не видит почти ничего - лишь какие-то кусочки, фрагменты. Мир утратил цельность: Август больше не мог охватить его весь, как прежде. Будто смотрел не с высоты, а из ямы. Власть - яма? Видимо, так. Ему все время хотелось задирать голову и смотреть вверх.
И никто не может помочь, подсказать. Все подсказки не стоят и асса. Даже Элий не может. Трибуны и префекты заседают в принципарии с утра до вечера, спорят, кричат. Каждый доказывает свое. Но последнее слово за императором. И он не имеет права ошибиться. Данные разведки говорят о том, что монголы вот-вот нанесут удар по Киеву - на фотоснимках, сделанных с высоты семи миль, отчетливо видно, где собираются в кулак силы монголов. Но ровно столько же шансов, что они повернут на запад - на Дакию...
За прошедшие дни кое-что удалось сделать. Если бы Постум составил список приобретений, он бы выглядел так:
Три Германских легиона (общая численность чуть более пяти когорт), явившихся по своей инициативе, но якобы по указанию Бенита.
Послание Большого Совета.
Авиалегион "Аквила".
Послание Альпиния с просьбой разрешить набрать в Галлии три новых легиона.
Послание Альбиона с поздравлениями императору по случаю возвращения всей полноты власти.
Когорта ветеранов-добровольцев "Боудикка" из Альбиона под командованием бывшего префекта вигилов Курция.
Бронетанковая когорта из Моравии.
Заверения Луция Цезаря в самых дружеских чувствах. Девять когорт преторианской гвардии.
Сообщение, что второй Парфянский легион фактически блокировал Вечный Город. Специальный легион быстрого реагирования.
Послание от императора Ямато [Ямато - Япония.] с заверением в самых дружеских чувствах.
Два Данувийских легиона - неукомплектованных, но вполне надежных.
Когорта добровольцев под командованием Неофрона.
Ярмарка. Карнавал. Сатурналии. Кто слепит воедино эти осколки? Кто создаст из них боеспособную армию? Кто?
- Какие сообщения из Киева? - спросил немолодой грузный человек, начальник принципария, назначенный Рутилием три дня назад. Имя у него знаменательное - Камилл [Согласно легенде, Камилл освободил Рим от галлов.]. Когда-то Камилл служил в преторианской гвардии, потом закончил военную академию.
- Из Киева прибыл князь Изяслав...
- Брат Великого князя? - переспросил зачем-то Рутилий.
- Именно, - подтвердил Камилл. - Он утверждает, что монголы хотят идти на Киев. Он просит нас выступить. - И уточнил: - Умоляет нас выступить немедленно.
- Невозможно, - отрезал Рутилий. - Если мы двинемся на Киев - монголы ударят по Дакии. И остановить их уже никто не сможет. Дорога им будет открыта. Вплоть до самого Рима.
- Значит, мы должны оставить наших союзников в одиночестве, как бросили царя Книву? - спросил Элий.
- Мы можем выступить, - заявил Камилл. Постуму показалось, что последние слова Элия уязвили начальника принципария. - Но не на Киев. А в Дакию. Монголы будут думать, что мы лишь обороняем рубежи Содружества. Если они двинутся на Траянову землю [Траянова земля - Дакия.] - мы их встретим. А если на Киев...
- А если на Киев? - повторил император.
- Тогда мы тоже двинемся наперерез. И успеем их опередить. На границе с Готией у Киевского князя стоит шесть легионов. У Желтых вод - лагерь Двенадцатого Молниеносного. Вернее, там то, что от него осталось. Вместе с уцелевшими готскими когортами можно наскрести около легиона...
- А если мы их не опередим? - спросил легат Двадцатого легиона. Он был сторонником обороны.
"Стоять на месте. И никто нас не собьет с исходной позиции!" - он повторял к месту и не к месту.
- Дороги и мосты, - сказал Рутилий. - Если монголы их перережут, мы никуда не успеем.
- Тогда пусть князь Изяслав даст разрешение нашему Специальному легиону перейти границу, - предложил Камилл. - Задача спецов - коммуникации.
- Гиперборейцы сами захотят контролировать дороги, - предположил Постум.
- Я больше полагаюсь на наших ребят.
- Хорошо, если Киев хочет помощи, пусть дает разрешение, - решил император.
- А может, монголы вообще никуда не пойдут, - заявил легат Двадцатого. - Ведь они отправляются в поход зимой. А сейчас лето.
- Раньше они воевали зимой, - уточнил Элий. - На лошадях. А на танках все же удобнее передвигаться летом.
- Итак. Решено. Выступаем, - сказал Постум. - Немедленно. В Дакию. И ждем следующего шага монголов.
- Я бы не рисковал, - пробурчал легат Двадцатого. - Если варвары займутся Киевом и Москвой, мы получим год или даже два.
- Мне не нужны год или два, - заявил император. - Победа мне нужна сегодня. Немедленно.
III
Конь не мог устоять на месте, он рвался, будто был облаком, и ветер, толкавший его в грудь, мог унести его за собой. Непоседливый конь. Да и не мудрено. Восемь ног. Слейпнир! Знаменитый скакун самого бога Одина! Эй, Логос, ты слабо натягиваешь повод, тебе не удержать такого скакуна.
Не проиграй во второй раз свой бой, юный бог! В отличие от остального мира разум слишком юн. Но старость еще не означает мудрость, небожители и жители Земли! Ваша мудрость - всего лишь страх. А юность - умение взять нужный разбег. Так беги, Слейпнир, и знай, что в этот раз тобой правит не Война, а Разум.
Беги и помни, что я не могу проиграть.
"Земля для богов и людей!" - вот мой девиз.
Для богов и людей. А не для одного повелителя, пусть рабы и кличут его Ослепительным.
И конь понесся. Он летел среди облаков, разрезая воздушные потоки грудью.
"Славься, император! Идущий на смерть приветствует тебя!"
ГЛАВА III
Игры римлян против варваров
(продолжение)
"Киевское княжество вот-вот падет..."
"Акта диурна", 7-й день
до Календ августа [9 июля.].
Выпуск подготовлен
в Медиолане
I
"Мне нужен конь - и в атаку", - мысленно повторял Постум и злился на Рутилия. Злился, потому что знал, что не исполнится, - не будет никакой атаки, а уж тем более кавалерийской. Император будет сидеть в новом принципарии близ Корсуни и наблюдать за ползанием по равнине стальных консервных банок, набитых человеческой плотью. То есть это ему будет казаться, что он наблюдает, а на самом деле он ничего не увидит. Сейчас он видит только бетонные стены и слышит, как адъютанты докладывают обстановку Рутилию. Легат подтянут и чисто выбрит. Он даже не потрудился надеть полевую форму - по-прежнему в красной тунике и сверкающем броненагруднике. И шлем позолоченный. Вот позер...
Адъютант Рутилия, годами ровесник императора, наложил кальку на полотнище карты и красным стилом аккуратно вычерчивал стрелки. При этом он склонил голову набок от усердия. Казалось, ему нравился сам процесс рисования стрелок. Сколько жизней за каждой стрелкой? Десять тысяч? Двадцать?
- Противник наступает по Готской дороге. Киевские когорты вошли в соприкосновение с противником... - докладывает трибун разведки Рутилию.
Адъютант тут же начал чертить новые стрелки.
- Передайте приказ Двенадцатому: отойти через мост и мост за собой взорвать. - Рутилий разглядывал только что нарисованные красные черточки. - Мост неповрежденным не отдавать противнику. Ни в коем случае.
Постум вышел из принципария. Рутилий даже не повернул головы. Наверное, он не заметил, что императора уже нет рядом.
Все-таки монголы двинулись на Киев.
Захватив мосты через Борисфен неповрежденными, они ударили сразу с двух сторон. Две танковые тьмы, форсировавшие Борисфен у Херсонеса, смяли оборону киевских легионов и вышли гиперборейцам в тыл. Всего пять дней понадобилось варварам, чтобы замкнуть стоящие на границе легионы в кольцо. Киевские дружины огрызались, пытались прорвать окружение, но безуспешно. Судьба их была решена. А монголы двинулись по правому берегу Борисфена на Киев. Они считали, что перед ними - лишь ровная степь и остатки Двенадцатого Молниеносного легиона. Этот недобитый легион их буквально притягивал. А что мог выставить Киев? Лишь плохо обученное ополчение, которое разбежится после первого удара. Великому князю ничего не оставалось, как бросить в бой свой резерв - Личную дружину.
Эти известия Постум получил, когда римляне только-только пересекли Киевскую границу...
Все же римляне успели подойти к Желтым водам прежде монголов.
Крот и Гепом сидели в пятнистом внедорожнике. Крот спал. Он мог спать где угодно. Два здоровяка-преторианца тоже дремали на заднем сиденье. Преторианцы тут же проснулись и приветствовали своего императора.
- Едем, - приказал Постум, садясь в машину. Надел бронешлем, затянул ремешок.
- Куда? - поинтересовался Крот.
- Вперед. По Готской дороге. Через мост.
Зачем? Приказ Двенадцатый Молниеносный получит через минуту-другую. Переправляться на ту сторону - безумие. Ведь мост могут в любой момент взорвать.
Но Постум знал, что должен ехать. Крот не протестовал. Они поехали. Сейчас он заберется на ближайшую высоту, остановится, расправит плечи и...
Они ехали по зеленому лугу, и на пути - две стоящие неподвижно коровы. Обе черные в белых пятнах. Справа кирпичная ферма, за ней - небольшая вилла. В траве - оглушительный треск кузнечиков. Он смешивался с дальним рокотом. Бой, как гроза, приближался с юго-востока.
Постум видел, как горели где-то за рекой деревни. Черные столбы дыма в чистом небе поднимались почти через равные промежутки.
Только сейчас, сидя рядом с гением помойки, император заметил, что у Гепома отросли клыки. Они торчали изо рта, не давая губам смыкаться. Из-за этих звериных клыков Гепом стал говорить невнятно.
- Что с тобой? - изумился Постум.
- Метаморфирую. Желтые воды...
- От желтой воды? Ты ее пьешь?
- В этих местах железные... уды выходят на пове...х...но... сть... - Гепому было никак не выговорить последнее слово из-за клыков. - И... ядом с железом у... ан.
- Радиоактивность? Повышенный фон?
Гепом кивнул.
"Значит, и я могу... - гениальная четвертушка Постумовой души содрогнулась. - Стать иным... способным неведомо на что..."
- Через реку я не поеду, - заявил Крот и остановил машину на обочине.
Здесь проходил когда-то старинный торговый тракт. А теперь - автомагистраль и севернее - железная дорога. Впрочем, железнодорожный мост был уже взорван. На правом берегу Желтых вод срочно возводились укрепления.
По Готской дороге уже тянулись отступающие центурии Двенадцатого Молниеносного. Усталые люди, все в поту и пыли, они едва волочили ноги. Пыль покрывала их лица, одежду и оружие ровным слоем, будто кто-то нарочно обсыпал легионеров мукой из огромного мешка. Неужели эти ребята могли кого-то сдержать? Парень без броненагруднника и шлема волок на плече снятый с танка пулемет, подложив под металл свою грязную тунику. Несколько бронемашин застряло в людском потоке.
Постум забрался на капот внедорожника, поднес к глазам бинокль. Сейчас должны взорвать мост. На той стороне появилась кавалерия. Монголы? Лошади шли галопом и скрылись в овраге.
И вдруг грохот - будто небо взорвалось и небосвод камнями посыпался на землю. И вой, вой, разрывающий тело на куски, сводящий с ума. Постум слетел с машины в траву.
Он знал, что это воют сирены штурмовиков, идущих в атаку. И чем выше скорость самолетов, тем громче вой. Знал, но ничего не мог поделать с собою. Он примитивно трусил. Рот пересох, противный холод пятном лишайника разросся меж лопаток. И колени тряслись. Да, да, колени тряслись. На арене Колизея не было ничего подобного. Ни намека на страх. Там был лишь жар в каждой клеточке тела и хмельное предчувствие победы. Там он был уверен, что останется невредим. И все казалось игрой. Тогда он верил в свое абсолютное фантастическое бесстрашие. А тут испугался. Услышал вой сирен собственных самолетов, увидел комья летящей земли - и уже готов упасть на четвереньки.
Но ведь он знал план операции. "Аквила" пока не должна вступать в бой. Она грянет с небес, когда основные силы варваров вступят в сражение. И вдруг - штурмовики. Значит, Двенадцатый и остатки готских легионов почти не оказали сопротивления. И чтобы прикрыть отступление, Рутилий досрочно бросил в бой авиацию.
Постум пытался представить, что же творится там, за рекой. Там, куда он мчался на своем внедорожнике. Откуда долетал непрерывный грохот, и небо над полем было расчиркано черными полосами едкого дыма. На мгновение он представил, что видит поле с высоты, а внизу - пятнистые коробочки, сбившиеся в кучу. Они испускают потоки черного дыма, будто хотят отравить все вокруг перед смертью. Другие упорно продолжают ползти. И между зелеными крупными тараканами мечутся уже совершенно крошечные букашки. Постум попытался развернуть машину и снизиться, чтобы прихлопнуть каждую броненосную тварь поодиночке. Но машина, вместо того чтобы плавно пойти вниз, дрогнула и стала падать камнем. Земля неслась навстречу с бешеной скоростью. Мелькали желтые и зеленые пятна, а противные тараканчики вдруг превратились в стальных чудовищ. А в кабине штурмовика все заволокло плотной пеленой, и стало нечем дышать. Постум открыл рот, чтобы глотнуть побольше воздуха, и наваждение пропало. Он вновь был далеко от схватки и в безопасности. Почти.
Постум посмотрел на своих спутников. Они почему-то не боялись: ни Крот, ни Гепом. И преторианцы не боялись. Постум сделал несколько глубоких вдохов и постарался сесть как можно прямее.
- Гляди-ка, одного подбили, - сказал Гепом и ткнул пальцем в летящий низко самолет, за которым стлался хвост густого дыма.
Самолет был римский - Постум разглядел нарисованных золотых орлов на его крыльях. Но только это был не штурмовик. Куда меньших размеров. И кабина герметичная. Разведчик. Самолет был уже у самой земли, шасси выпущены, пилот собирался сесть на поле.
- К нему! - крикнул Постум, сам не зная, зачем рвется к этой подбитой машине.
Спасти пилота? Может быть.
Машина проехала несколько футов и вдруг подпрыгнула, шасси сломались, будто игрушечные, самолет врезался носом в землю и взорвался. Постум выпрыгнул из внедорожника и кинулся к горящему самолету. Преторианцы за ним - то ли собирались помочь, то ли, наоборот, намеривались помешать императору совершить глупость. И тут стали взрываться боеприпасы. Пуля ударила одного из преторианцев в броненагрудник и пробила насквозь. Все, не сговариваясь, рухнули на траву. А над их головами свистели пули.
"Парень в самолете сгорит", - подумал Постум и заставил себя подняться.
Что-то мешало дышать. Что-то, давящее на горло и грудь. Заставляющее против воли гнуться к земле.
И тут Постуму показалось, что он слышит голос: "Сюда!"
Голос был слаб. Какой-то не мужской, а как будто женский или детский голос. И он вдруг вообразил, что там, в самолете, в самом деле ребенок. И пополз. А потом вскочил и побежал, пригибаясь. И вот он уже рядом с кабиной, откинул фонарь. Ухватил авиатора за куртку и рванул из кабины.
- Сейчас закончится. Сейчас все закончится... - бормотал он. А что должно закончиться - не знал. Он тащил парня за собой, а меч на боку ужасно при этом мешал. Так же, как и алый плащ, обшитый золотой бахромой. Ему почему-то чудилось, что плащ горит. Зачем он надел этот дурацкий плащ? Чтобы какой-нибудь монгольский снайпер мог его подстрелить и хвастаться, что убил императора Рима?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 [ 25 ] 26 27 28 29 30 31 32
|
|