Чтение 25–й страницы книги ~Рыцарь Ордена III~

- Хорошо, что ты здесь. Собственно говоря, я к тебе. Полковник, вы разрешите обратиться к этому человеку? - Еще бы полковник не разрешил что-либо Голосу короля, но он был здесь хозяином и вежливость требовала спросить.

При этих словах полковник удивленно раскрыл рот и уставился на меня. Потом, словно сомнамбула, кивнул.

- Хорошо. - Голос повернулся ко мне. - У меня для тебя послание короля. Личное. - Голос достал письмо и протянул мне.

Я удивленно оглядел сложенный лист бумаги. Потом разорвал его и стал читать. Это еще больше удивило полковника, из чего я сделал вывод, что сам он читать не умеет.

Король в своем письме повторял все тот же свой приказ по поводу драконов, только гораздо более вежливо и с элементами просьбы, не скупясь на комплименты. Дочитав до конца, я вернул письмо.

- Каков твой ответ?

- Нет. Я об этом королю сказал еще на том совещание. И если его это утешит, то могу сообщить, что такое же нет услышат от меня и остальные, а вчера я сказал его и Мервину.

- Я так и думал, что ты откажешь, но король хотел попробовать. - Голос убрал письмо и повернулся к полковнику и писарю. - Вы будете свидетелями того, что здесь сейчас произойдет. Я буду говорить от имени короля. Энинг Сокол, барон Веербаха, рыцарь Ордена и кавалер ордена Чести, - я заметил, как при моем имени расширились глаза у полковника и у писаря, как нервно сглотнул писарь и побледней полковник.

- Его Величество Великий Князь Китижа за ратные подвиги во время мятежа награждает тебя Золотой Гривной. - Голос обнажил свой меч и коснулся моего плеча. Потом надел мне на шею золотой плетеный обруч. В этом обруче не было ничего необычного. Обычный, сплетенный из золота обруч, но именно он считался высшей наградой за воинскую доблесть в Китиже. И этот обруч невозможно было купить ни за какие деньги или драгоценные камни. И горе тому, кто осмелится надеть его на себя, не заслужив его. Только сам князь мог наградить им кого-то, но даже он не мог принять здесь единоличного решения. Сначала он обязан услышать мнение минимум троих кавалеров этого ордена. Он должен был описать им, за что собирается наградить кого-то, и только при их единогласном согласии награждал. При этом представить к этой награде мог любой командир подразделения своего солдата. Этот орден был самым демократичным в Китиже и наградить им могли как простого солдата, так и аристократа, поскольку в Китиже считалось, что ратный подвиг одинаков как у простых крестьян, так и у дворян. Так что получить эту награду было действительно очень трудно. Насколько я знал, во всей китижской армии едва наберется десяток кавалеров этого ордена. Как же князю удалось убедить остальных согласиться с этой наградой? Но размышлять у меня времени не было. В этот момент Голос достал нечто, при виде чего полковник нервно схватился за стул.

- Кроме того, Его Величество Отто III производит Энинга Сокола в полные генералы Тевтонской армии. - Голос протянул мне генеральский жезл, украшенный рубинами и сапфирами. Когда я принял жезл и встал с колена, Голос вручил мне приказ, где я должен был поставить подпись, что я и сделал, приложив к нему еще и обруч с рыцарским камнем. После чего Голос поклонился и вышел из палатки.

Когда я повернулся к собеседникам, то обнаружил, что писарь стоит навытяжку, а полковник, копируя стойку писаря, играет желваками.

- Какие будут приказания, господин генерал? - Хмуро спросил полковник, кажется, он уже приготовился к самому худшему.

Я вздохнул.

- Прежде всего, сядьте. Оба. Я хочу сказать, что мое производство в генералы акт чисто политический, который был необходим по некоторым причинам, о которых вы узнаете позже. Поэтому, если вы ожидаете моего приказа, то вот он: продолжайте исполнять свои обязанности и никому! Слышите, никому не говорите вот об этой штуке. - Я покрутил жезлом. - Я буду в вашем полку наравне с остальными баронами, и только мы трое будем знать о том, кто я такой. Хорошо?

- Нет! - отрезал полковник. - Я не могу командовать генералом. Как я могу отдавать вам приказ, зная, кто вы? Вы ведь можете проигнорировать мой приказ, и я ничего не смогу с вами сделать. В этом случае вся дисциплина покатится к чертям.

Вот еще проблема. Полковник, оказался принципиальным.

- Полковник, как вас, кстати зовут?

- Герхардт, барон Анребера.

- Так вот, Герхардт, если я пообещаю выполнять все ваши приказы, вы согласитесь? Конечно, при условии, что они не будут противоречить правилам армии.

Полковник задумался. Потом посмотрел на меня.

- Почему Голос назвал тебя рыцарем Ордена?

- Потому что это так и есть. Я рыцарь Ордена.

Полковник несколько секунд разглядывал меня.

- Хорошо. Я верю вам, хотя и не понимаю, зачем вам это надо.

- Господи, ну не хотите же вы, чтобы я стал командовать? Я же никогда не командовал армией. Я даже при сборе своего отряда допустил множество промахов. К тому же, как я сказал, мое производство дело чисто политическое, а здесь нечем хвалиться.

- А орден? - вдруг спросил Герхардт. - Он тоже дело политическое?

- Об этом лучше спросить у князя. Хотя подозреваю, что он за то дело у Днепра. Мне пришлось поучаствовать в том бою.

- Я слышал о нем. Что ж, надеюсь сегодняшняя наша размолвка всего лишь досадная случайность, милорд.

- Я тоже надеюсь, господин полковник. Но все же, не стоит так набрасываться на людей, даже не дав им вставить слово.

- Пусть это будет мне уроком, - согласился Герхардт.

- И еще, у вас нет чего-нибудь, во что можно завернуть эту штуку, - я поднял генеральский жезл. - Если я сейчас выйду с ним на улицу, то вряд ли мне удастся сохранить инкогнито.

- Найдем, но... милорд, если вы хотите сохранить инкогнито, то под каким именем вас записать?

- Под каким? - Я на миг задумался. - Полковник, вы ведь уже догадались, что Энинг - это мое прозвище?

- Конечно. Таких имен нет.

- Так не пора ли мне начать называться своим настоящим именем? Запишите меня как Егор Сокол.

- Но Егор...

- Это имя моей родины.

Полковник хотел что-либо спросить, но лишь кивнул.

- Хорошо, милорд. Никто про вас не узнает, если вы сдержите свое слово.

- Отлично. Тогда до встречи, господин полковник.

Едва выйдя из палатки, я сказал Готлибу, что бы меня называли моим настоящим именем.

- Не хочу, чтобы вокруг меня поднимался какой-нибудь шум. Ради собственного здоровья мне стоит раствориться среди обычных солдат.

Готлиб с любопытством покосился на непонятный сверток у меня в руке, которого раньше не было, но ничего по этому поводу не сказал.

- Я слышал, как твои родители и твой брат называли тебя этим именем, но я не слышал, чтобы он где-то встречалось.

- И, тем не менее, это мое имя. Доведите это до всех солдат.

- О, по этому поводу можете не беспокоиться, милорд.

- Надеюсь, а теперь поехали искать место, где можно поставить наши палатки.

- А что искать. Поехали к краю лагеря и там поставим.

Так мы и сделали. Вскоре уже солдаты распаковывали свои нехитрые пожитки, забивали колья для палаток. Готлиб бегал от одной палатки к другой, проверяя крепления, следя за работами. Я же делал вид, что распоряжаюсь.

- Привет, - неожиданно для меня раздался у меня за спиной голос. Я обернулся и встретился глазами со своим ровесником. Ну, может он был на год постарше. По крайне мере, я впервые встречался со своим ровесником, на котором был надет полный комплект вооружения: кольчуга, меч, кинжал, даже шлем. Мой ровесник был широкоплеч с атлетической фигурой, сразу видно, что физические упражнения для него повседневность. Меч он носил с непринужденностью бывалого солдата, такие вещи примечаются сразу. На его пыльных сапогах из грубой кожи позвякивали шпоры. Мальчишка приветливо и открыто смотрел на меня. Было понятно, что ему хочется подружиться со своим ровесником, наверное, единственным здесь, если не считать некоторых слуг баронов, которых те брали с собой в поход или тех немногих подростков, которые были в обучении в отряде барона как Свольд. Но таких было очень мало. Понятно, что мальчишке, как только он меня увидел, сразу захотел со мной познакомиться.

- Привет, - улыбнулся я. - Ты давно здесь?

Мальчишка с заметной завистью посмотрел на мой рыцарский обруч.

- Не очень. Мы только вчера приехали.

Я повернулся к Готлибу, но тот меня опередил:

- Идите, милорд, прогуляйтесь, - усмехнулся он. - Дальше мы и без вас управимся.

Тут ко мне повернулся Рон и обиженно посмотрел на меня.

- А вы куда, молодой человек? - Тут же заметил его движение Готлиб. - Кто-то заявлял, что тоже хочет встать в строй, так извольте выполнять вашу работу!

Рон растерянно переводил взгляд с меня на Готлиба. С одной стороны ему хотелось утвердиться в отряде не просто как приятель барона, о котором все заботятся, а полноправным членом, как его друг Свольд. Но и пойти со мной ему тоже хотелось. В конце концов, Рон печально вздохнул и вернулся к работе. Я даже удивился, я то думал, что он все же пойдет со мной. Все-таки я недооценивал этого мальчишку.

Поняв, что Рон принял решение, я повернулся к своему новому знакомому.

- Не хочешь прогуляться? Тут недалеко есть хорошая полянка.

Тот удивленно посмотрел на меня.

- Но вы ведь еще не разложились...

Я посмотрел на отряд. Палатки уже стояли, лошади тоже привязаны, поднимался дымок над костром.

- Ерунда. Основное сделано, а дальше и без моей помощи, точнее и без моей бестолковой суеты, разберутся.

- Бестолковой суеты? Но ты барон, а барон должен сам распоряжаться привалом, устраивая своих людей!

- Понятно. Ты так и делал?

- Само собой.

- Это твой первый поход?

Мальчишка смутился, но ответил твердо:

- Да.

- У меня тоже. А у моего помощника этот поход уже тридцать пятый. Так кто лучше справиться: я, ничего еще не знающий, или мой помощник, который проделывал все неоднократно? Конечно, правила вещь хорошая, но я предпочитаю, чтобы моим людям было удобно. А если распоряжаться начну я, то из-за своей неопытности могу такого натворить. Нет уж, пусть каждым делом занимается профессионал.

Мальчишка задумался, кажется, такие мысли не приходили ему в голову.

- Но что здесь сложного? Я ведь справился!

- Ты уверен? - Я понимал, что этого говорить не стоит, если я хочу подружиться с ним, но выбора теперь уже у меня не было. - Откуда ты знаешь, что у тебя получилось? Это ты так решил или тебе это сказал твой помощник?

Мальчишка секунду рассматривал меня, потом резко развернулся и бросился куда-то в сторону.

- Если хочешь, то иди за мной, - бросил он на ходу.

Заинтересованный, я последовал следом за своим новым знакомым. Тот проскочил несколько рядов палаток и подбежал к одной. Я понял, что именно здесь располагается его отряд.

- Фредерик! - Мальчишка остановился около полога. На его зов из палатки вышел пожилой, но еще крепкий человек. Он тут же увидел меня и улыбнулся.

- Господин нашел друга. Я рад.

- Подожди, Фредерик. Скажи, я правильно распоряжался по поводу палаток? Я ничего не напутал?

Фредерик нахмурился.

- Правду! - велел мой новый знакомый. - Я хочу знать правду.

Он требовательно посмотрел на своего помощника. Тот вздохнул.

- Не совсем. Палатки расположены не слишком удачно. Например, вон та загораживает проход к роднику и людям приходится обходить кусты, что бы добраться до воды. А вот эти две помешают пройти нашим людям в случае неожиданного нападения. Конечно, неожиданное нападение нам сейчас не грозит. Лошади же стоят слишком далеко от основной массы палаток.

Мальчишка слушал молча, только покраснел. Потом он резко повернулся ко мне.

- Ты был прав! Проклятье. Я приношу свои извинения!

Я восхитился своим новым знакомым. Многие ли мои друзья из того мира вот так же вот мог ли бы признать свою ошибку? Да скорее они до конца отстаивали свою правоту, даже будучи неправыми.

Я положил ему руку на плечо.

- Не расстраивайся. Просто постарайся в следующий доверять дело тем, кто умеет его делать, а сам смотри и учись. В следующий раз сможешь сделать тоже самое и без посторонней помощи.

Фредерик удивленно посмотрел на меня.

- Мудрые слова, милорд.

Мальчишка тоже кивнул.

- Фредерик, слушай мой приказ: в следующий раз, если я буду делать что-то не так, поправь меня.

Фредерик поклонился.

Мальчишка кивнул и зашагал к лесу. Я шел рядом.

- Ты извини, что я на тебя набросился, - вдруг заговорил он. - Я был не прав.

- Да забудь ты. Просто ты слишком серьезно принял все эти правила баронов и забыл, что они для опытных воинов.

- Наверное, ты прав. - Мальчишка развернулся и протянул мне руку. - Меня зовут Артер. Давай дружить.

Вот так в лоб и никаких выкрутасов. И не скажу, что это мне не нравится.

- Егор, - ответил я, пожимая протянутую руку.

- Как?

- Это мое настоящее имя, - кивнул я. - Правда у меня есть еще прозвище, но его я не хочу называть.

- Странное имя.

За разговором мы вышли на поляну в лесу. Голые ветки не слишком облагораживали пейзаж, но сейчас это было все равно. Артер рассказал мне, что является бароном Рекорта. Его отец умер два года назад, после чего он и стал бароном. Узнав, что собирается поход на Сверкающего, он устроил настоящий бой матери, которая не хотела его отпускать. Но он был бароном и имел право приказывать. Бой был матерью проигран, в чем я мог и не сомневаться, видя характер своего нового знакомого. Так Артер и очутился в полку Герхардта. Единственное, на чем сумела настоять его мать, так это на том, что бы он взял с собой в качестве помощника капитана замка, опытного солдата, которому она могла доверить сына.

Я тоже коротко рассказал о себе, не вдаваясь в подробности о двух мирах. Сказал только, что являюсь бароном, но мои родители живы, а баронство мне досталось по завещанию.

- Но ведь это значит, что тебе пришлось сражаться за баронство на турнире, - удивленно воскликнул Артер.

- Мне повезло, - коротко ответил я. - Кстати, Готлиб, которого ты видел как моего помощника, один из моих бывших противников.

Артер удивленно посмотрел на меня, но промолчал.

- А еще, в отличие от тебя, у меня не было выбора принимать участие в этой войне или нет. По многим причинам я обязан принять в ней участие. И извини, если я не все тебе рассказываю.

- Это ничего, - серьезно ответил Артер. - Мы ведь еще слишком плохо знаем друг друга. Трудно сейчас ожидать откровенности друг от друга. Я ведь тоже не все рассказал.

Нет, все-таки этот человек уникален. Я знаком с ним не более часа, а уже чувствую себя так, словно знаю его год.

- Это пройдет, - улыбнулся я. - Думаю, вскоре мы узнаем друг друга поближе.

- Это верно, - улыбнулся в ответ Артер.

- Тогда давай до завтра. Все-таки мне надо быть со своими. Мы ведь и в самом деле еще не устроились.

Артер понимающе кивнул.

- Конечно. Я же понимаю, что сейчас у тебя много хлопот. Да еще полковник. Ух, жуть.

- Что? - Я так удивился последнему высказыванию, что замер. - Почему жуть?

- А разве не так? Как он тебя встретил?

- У-у!

- Вот именно.

- Но почему тогда ты не пошел в другой полк? Ведь, насколько я знаю, здесь формируется еще один.

Губы Артера упрямо сжались, и на лоб легла складка.

- Я не бегаю от трудностей. Так никогда ничего не добьешься. Ты же ведь тоже остался здесь, а не отправился искать другой полк.

Я не отправился искать другой полк по другой причине. Просто я знал, что этот полковник ничего мне не сделает. А вот хватило бы у меня смелости остаться здесь, если бы я, так же как и Артер, был самым обычным человеком? Не имея за спиной ни Мервина, ни короля Отто, ни Ратобора, ни драконов, ни своего искусства рыцаря Ордена? Вряд ли. И тем большее уважение заслуживал Артер. Уходя, я все еще ощущал на себе взгляд своего нового знакомого.

Глава 7

На следующий день я обнаружил, что вывешенный у палатки вымпел полковника исчез. Ага, значит, полк сформирован полностью и больше новичков здесь уже не появится. Вообще армия Тевтонии представляла собой уникальное явление. Ни одному государству армия не обходилась так дешево, как Тевтонии и у очень немногих она была более боеспособной, чем у Тевтонии. Но все же за дешевизну приходилось платить свою цену.

Армия набиралась довольно просто: когда король объявлял сбор, то все бароны со своими отрядами ехали к месту сбора. Там уже находились полковники со своими отрядам. Полковник ставил шатер, поднимал свой вымпел. Каждый подъезжающий барон отыскивал вымпел того человека, под командованием которого хотел служить, ехал туда и записывался со своим отрядом в этот полк. Когда численность полка достигала двух тысяч человек, вымпел убирался, что означало, что полк сформирован. Полковниками, как правило, были те, кто служил в гвардии короля или бароны, произведенные в этот чин за заслуги, именно таких в армии было большинство. Естественно, что если полковник был дурак, что выяснялось практически после первой кампании, то в следующий раз он мог остаться без полка. Подобная угроза быстро очищала армию Тевтонии от дураков. Сами же полковники, те же бароны, в мирное время приобретали гигантский опыт в бесконечных стычках друг с другом. Поэтому среднее звено командования в армии Тевтонии было высоко профессиональным, если даже не сказать великолепным. К тому же расходы на содержание этой армии ложились целиком на баронов, сам король платил только за свою гвардию, численность которой была больше, чем отряд любого барона.

Однако у этой армии были и существенные недостатки. Бароны, даже самые могущественные, никогда не могли собрать под своим знаменем больше пятисот-шестисот человек. Именно поэтому полки Тевтонии по численности были самыми маленькими, по сравнению с остальными армиями. Просто здесь не было опытных людей, способных управлять большими массами людей. К тому же даже сформированный полк еще не был полностью боеспособен. Требовалось некоторое время, чтобы люди здесь притерлись друг к другу, узнали друг друга. Когда же эти полки сливались в армию, то здесь проблем было еще больше. Хотя профессионализм среднего звена командования в большей части компенсировал эти организационные недостатки, но только до тех пор, пока они сражались на своей территории и с армией, на которой правители предпочитали экономить в мирное время.

Но, например с Китижской армией тевтонской воевать было очень трудно, по той причине, что там полки были полностью сформированы уже в мирное время и по приказу они могли сразу выйти из своих лагерей и с ходу вступить в бой, не теряя порядок. Если же эти полки соединялись в армию, то опять сразу появлялась боеспособная сила, поскольку уже в мирное время было четко отработана система взаимодействий и связи. Впрочем, в мелких стычках все недостатки Тевтонской армии были незаметны.

Наш полковник был вовсе не дурак и, хоть он мне не нравился, но я вынужден был признать, что дело свое он знает. Едва закончив формировать полк, он сразу приступил к ликвидации недостатка сплоченности и этим же днем приказал свернуть лагерь. Отъехав от города километров на пять и, найдя подходящую поляну, он устроил настоящие учения. Атака клином, перестройка рядов на ходу, отход с прикрытием от превосходящих сил, отступление, переход от отступления к атаке, тренировка на четкость выполнения команд. И все это многократно повторялось, пока не достигался автоматизм в действии. Над поляной разлетались клочья соломы, которые должны были изображать вражеских солдат, и в которых полк вонзал свои копья. Крики, команды, ржанье, бренчанье доспехов, звук сигнальных труб - все сливалось в один гул, но в котором, тем не менее, люди разбирали то, что надо.

Едва увидев атаку клином, я понял, что здесь мне не место. Здесь требовалась сила, чтобы держать мощное копье, а потом, при подходе к цели, требовалось привстать в стременах и нанести мощный удар копье. Теперь понятно, почему Герхардт злился при виде меня или Артера. Просто в этой лаве мы стали бы лишние. Правда полковник не был бы бывалым солдатом, если бы не нашел применение и нам. Он приказал нам передать наши отряды своим помощникам, а самим быть постоянно около него, чтобы передавать, если понадобиться, его приказы туда, куда сам полковник по той или иной причине поехать не мог. То есть использовал нас в качестве курьеров. Здесь же были и Свольд с Роном и еще трое таких как Свольд воспитанников, но они, правда, были постарше и меня и Артера. Артер было возмутился, но, увидев атаку тяжелой конницы, все понял и замолчал. Но если он думал, что нам предстоит отдых, то он ошибался. Герхардт гонял нас из одного конца полка в другой. Едва передав одно его распоряжение, как следовало скакать снова. Причем пробираться приходились иногда даже навстречу атакующему отряду, а для этого требовалось не только умение скакать верхом и великолепное управление конем, но и доля мужества. Сначала мне с трудом удавалось заставить себя ехать навстречу склоненным копьям, но я быстро понял, что сами солдаты помогают нам, чуть раздвигая свои ряды перед вестовыми, чью роль мы и выполняли.

И так продолжалось несколько дней. Утром мы снова шли к поляне, до седьмого пота учения, потом возвращение в лагерь под Амстером. Все латники в буквальном смысле приползали к Амстеру. Но зато сразу было заметно, что действия полка становились более слаженными, четкими стали действия по перестройки рядов, и все меньше времени требовалось для нее. Все тактические приемы были отработаны до автоматизма, требовалась всего одна команда, чтобы полк перешел от атаки к обороне и обратно. В общем, сейчас мы делали то, что в других армиях делается в мирное время, но благодаря этому я стал узнавать скрытые пружины, которые управляют таким сложным организмом, как полк. Меня все еще поражали некоторые моменты в тевтонской армии, например полное отсутствие снабжения. Поэтому еда доставлялась китижскими интендантами. Но я уже не считал эту армия "сборищем воинственных баронов со своими бандами", как думали многие не в Тевтонии. Я понял, что все здесь было гораздо сложнее, что тут не просто "сборище", а действительно армия, подчиняющего воле командира. Теперь я уже не сомневался, что сам полковник будет с таким же усердием выполнять команды командующего, как сейчас все эти свободные бароны, которые раньше и не остановились бы перед Герхардтом из-за своего более высокого положения, сейчас четко и быстро выполняли все его приказы.

В полку были даже специальные службы, а не только солдаты, вопреки общераспространенному мнению. В полку были несколько магов-врачей с помощниками и санитарами, пять кузнецов с походными кузницами и с тремя подмастерьями каждый. Кроме того, из людей низкого происхождения был сформирован специальный отряд легких конников из сотни человек для разведки. В полку были и несколько плотников и приданными им около тридцати крестьян для того, чтобы наводить мосты, если необходимо будет переправиться через реку или овраг. А в случае осады именно они будут делать осадные машины. Причем все эти службы были обеспечены лошадьми как для самих людей, так и для их инструментов, поэтому они могли двигаться вместе с полком не отставая.

Наблюдая за учебными боями, когда полковник приказывал разделиться полку и атаковать друг друга тупым оружием, я познавал тактические приемы на практике, наблюдая их воочию, а не по рассказам Деррона. И этот урок оказался наиболее полезен.

В один из дней неожиданно пошел снег, впервые на моей памяти в этом мире (и это в конце декабря). Но это вовсе не послужило причиной отмены тренировки, как я надеялся. Когда мы, шатаясь от усталости, возвращались в лагерь, нас встретил посыльный из Амстера. На него никто не обратил внимания, но тут меня срочно вызвали к полковнику. Я дал шпоры коню и вырвался вперед отряда, где ехал Герхардт. Заметив меня, Герхардт тоже пришпорил коня и оторвался от полка. Когда я догнал его, то мы оказались одни впереди всех солдат.

- Сейчас я получил послание, где тебя просят прибыть к Мервину.

- Почему вы? - изумился я. - Послание ведь мне.

- Похоже, Мервин даже не знал, что ты в моем отряде. Посыльный просто подъехал ко мне и спросил, не здесь ли находится Энинг Сокол. К счастью его никто не слышал. Я сказал, что ты здесь, тогда он передал для тебя эту просьбу.

- Понятно. Что там у них случилось? Ладно. Сейчас сообщу Готлибу и поеду. Ох, чувствую не спать мне сегодня.

Я сообщил Готлибу об этой просьбе-приказе.

- Ты уверен, что тебе не нужно сопровождение?

- Готлиб, все окрестности Амстера нашпигованы войсками. Зачем мне может понадобиться сопровождение? Да и в город одного меня охотней пустят, чем вместе с солдатами.

- Хорошо.

В Амстер я въехал через двадцать минут после этого разговора и сразу направился к магистратуре. Там меня уже нетерпеливо ждал Альфонсио, который провел меня сразу к Мервину.

- Энинг, наконец-то тебя нашли. - Мервин поднялся мне навстречу. Я заметил, что перед ним знакомый мне футляр с палочками даль-связи: опять проводилось какое-то совещание.

- Что случилось, Мервин.

- Ну, прежде всего, сегодня днем у меня был твой друг Эльвинг.