Чтение 25–й страницы книги ~Смерть саксофониста~

- Эдвард, скажите, а почему вы написали положительный доклад? Что вам
понравилось в Кирьят-Шенкине?

- Дамы... - сказал Суперфин и улыбнулся.

Нет, я была права! Он неисправим! Бедная Элеонора... Такого бабника еще
поискать. Моя дочь долго старалась, пока нашла!

- Ну, ты даешь! - засмеялся Белых. Он даже не заметил, как перешел на
"ты". - Причем тут бабы?

- Не бабы, молодой человек, а дамы, - возразил ему Суперфин. - Первые
деньги, которые получил муниципалитет, были потрачены, по требованию
спонсоров, на женские кружки, обучение женщин языку и поискам работы. Это
было выполнено. И я встречался со слушательницами курсов. Что сказать? У них
были такие светлые лица! В общем, для таких женщин стоило постараться.

- А потом? - спросила я.

- А потом спонсоры перевели сто тысяч долларов, деньги были получены и
испарились. А Вольфа убили на следующий день... Вот поэтому я снова здесь.

- Что же теперь делать?

- Нам с Эдиком искать деньги, - ответил бестактный Сергей, - а ты
отдыхай. Сил набирайся.

- Ага, и дожидайся, пока тебя снова, если не с яхты сбросят, так по
голове чем-нибудь дадут. Убийцу надо искать, вот что! Найдете убийцу,
отыщете деньги.

- Нам платят не за это, - возразил Суперфин. - Увы, мы иностранные
подданные. У меня желания объяснятся с вашей полицией еще меньше, чем у
коллеги. Он совершенно точно подметил: расследованием убийств частные
детективы занимаются только в романах. В жизни мы всего лишь собиратели
сплетен. Не более того... - он подумал, потом великодушно добавил: - Хотя
рациональное зерно в ваших рассуждениях есть. Разрешите откланяться.

Мне снова показалось, что он приподнимает шляпу и склоняется в
элегантном поклоне.

Дверь затворилась, и я без сил рухнула в вертящееся кресло.

Не прошло и двух минут, как в дверь кто-то постучал.

"Третий брат, - обреченно подумала я. - Сын лейтенанта Шмидта
Паниковский Михаил Самуэльевич".

Я почти угадала. Дверь отворилась, и в комнату тихо вошел Михаэль, но
не Паниковский, а Борнштейн.

- Михаэль, - утомленным голосом спросила я, - как вы относитесь к гусю?

Но старший следователь ашкелонской полиции не понял моей фразы. Он не
знал классику советской литературы.

- Вы о чем, Валерия?

- Да так, просто вслух рассуждаю. Простите... Что вас ко мне принесло,
Михаэль?

- Интересуюсь вашим вчерашним приключением, Валерия. Мне уже доложили.
Я тут был в центре, дай, думаю, зайду...

Неуклюжие объяснения Борнштейна позабавили меня, и я принялась
рассказывать ему все перипетии вчерашнего дня, начиная с фуршета в доме
Тишлеров. Михаэль внимательно слушал, не перебивая, только изредка задавал
вопросы. Единственно о чем я ему не рассказала, это о профессии моих
недавних посетителей. Не знаю, почему. Может быть, не хотела для них
неприятностей...

В конце своего рассказа я спросила Михаэля о Роне Шазаре.

- Мы продержали его три дня и выпустили. Ничего. Только глупые
статейки, заказанные противниками Вольфа по предвыборной борьбе. А вы
кого-нибудь подозреваете?

- Мне трудно сказать... - задумалась я. - С одной стороны это должен
быть высокий человек, выше меня ростом, и сильный. Я же получила удар по
голове. Это Коновалов, Тишлер, да и жена его тоже высокая женщина.

- Но вы сказали, что наклонились над документами, - возразил Борнштейн.
- Значит, рост не такая уж и весомая улика...

- Тогда я не знаю. Может быть, все это вообще только совпадение?

Михаэль что-то промямлил, из чего следовало, что он так не считал.
Посидел еще минут пять и откланялся. Похоже, мой рассказ его разочаровал.

x x x

Дашка встретила меня радостным криком:

- Мамуля, есть!

- Что есть?

- Суперфин сделал Элеоноре предложение! Я же говорила!

- Ты слишком много говорила, - я щелкнула ее по носу. - Но все равно, я
ужасно рада!

- Он был такой смешной, - прыснула Дарья. - Я была у них после уроков.
Суперфин вошел с большим букетом цветов, только усы торчали. И в бабочке!
Мам, у него была бабочка на шее. Я только тогда увидела, когда он розы
Элеоноре отдал. И говорит: ""Дарья..."

- Интересно, - хмыкнула я, - это он тебе, что ли, предложение собрался
делать?

Пока дочь выпаливала мне все это, я успела водрузить на кухонный стол
покупки и открыла дверцу холодильника.

- Мам, не перебивай! И вот он говорит: "Дарья, благодаря тебе я
встретил несравненную женщину, мечту моей жизни! Сегодня у меня волнительный
день..."Представляешь, так и сказал: "Волнительный".

- На себя посмотри, когда ивритские слова в русскую речь суешь.

- "Я долго думал и, наконец, решился... Элеонора, я не могу без вас
жить. Я люблю вас и хочу провести остаток своей жизни с вами в моем скромном
доме!" Ты помнишь, он фотографии показывал? Кирпичный дом, три этажа,
подземный гараж для "Мерседеса"!

- Знаешь, Дарья, а не пишет ли наш Суперфин мыльные оперы? Он
выражается точь-в-точь в их стиле. Как бы ему намекнуть, что Элеонора не
является поклонницей этого жанра?

- Не знаю, мамуля. Вот бы так Йоська или Вадик пришли и сказали, - она
прижала руки к груди и картинно закатила глаза.

- Пусть твои Вадики сначала на дом заработают. Или, по меньшей мере, на
"Мерседес", - остудила я ее восторженный пыл. - Вот тогда и поговорим.

В дверь позвонили. На пороге стоял Денис. Дашка с криком: "Ты знаешь?"
- бросилась к нему. Пришлось выслушать историю предложения руки и сердца по
второму разу.

- И что ты об этом думаешь? - спросил Денис, когда мы уже поели и Дарья
ушла в свою комнату.

В ответ я рассказала ему, как я узнала о профессии Суперфина.

- Мне кажется, что он отсюда не уедет, пока не найдет пропавшие деньги.
Ну, и заодно, кто убил Вольфа.

- Как он узнает, если полиция в тупике?

- Давай посоображаем, - предложила я. - Вот я просто чувствую, что
Вольфа убил тот, кто был вместе со мной на яхте.

- Почему? - удивился Денис. Я не рассказывала никому о моем купании в
прохладных водах Средиземного моря. Зачем родным лишние треволнения?

- Не знаю. Считай это женской интуицией. Итак, на яхте были мы с
Суперфином, Кристина, Леон Ковалло, Мика и чета Тишлеров. Ну, нас с Эдвардом
можно не брать в расчет.

- Почему же? Ты теплой весенней ночью подобралась к несчастному Вольфу
в момент пика его творческой карьеры и... - зарычав, Денис набросился на
меня.

- Уйди, противный, не даешь мысли раскидать.

- Ты особенно не кидайся ими, и так мало.

- Ты шовинист! Не признаешь за женщиной право на мозги!

- Зачем они тебе? В тебе и так все прекрасно. Все, я ушел, - он скорчил
смешную гримасу. - В спальню, между прочим. Если тебе нужен собеседник,
милости просим.

Проявить свои дедуктивные способности мне удалось часа через два. Уютно
устроившись на полусогнутом локте Дениса, я, глядя в потолок, будто на нем
могли быть нарисованы участники драмы, принялась рассуждать:

- Итак, с кого начнем... С Кристины. Могла она убить Вольфа? Вполне.

- Ты это о ком? - проснулся Денис.

- Помнишь ту крашеную блондинку в жемчугах у Вольфа на свадьбе?

- Нет, не помню. Ты же знаешь, Лерка, я извращенец. Меня привлекают
исключительно натуральные брюнетки. На худой конец, рыжие. К крашеным
блондинкам у меня идиосинкразия.

- Я тебе покажу худой конец, - погрозила я ему пальцем. - Вольф
поставил Кристину в безвыходное положение. Из-за драгоценной статуэтки она
может попасть в тюрьму, потерять доброе имя, вылететь с работы. Так что
мотив есть.

- Жидковат мотивчик-то, - возразил Денис.

- Ничего себе! - возмутилась я. - Вольф использовал ее, как тряпку!
Может, жениться обещал. По крайней мере, она за ним горя не знала. Пока ему
не приспичило в политику удариться и добропорядочность свою показать.
Страшна месть покинутой женщины!

- И облапошенной... - в тон мне добавил мой собеседник. - Насколько я
понимаю, статуэтка назад не вернулась?

- Нет, не вернулась. Так что, мы смело можем записать Кристину в
убийцы.

- Мне нравится ход твоих мыслей. Валяй дальше.

Умственная работа всегда вызывает у меня зверский аппетит. Поэтому, я
вылезла из-под одеяла и пошла на кухню. Вернувшись с двумя яблоками, я
протянула одно Денису и вновь приступила к расследованию:

- Теперь Тишлеры... Могли они прикончить свата? Запросто! Тишлер
помогал Вольфу деньгами. Предвыборная гонка увенчалась успехом благодаря
вливаниям подрядчика. А что Беньямин получил? Дырку от бублика! Видите ли,
подряд на "марину" будет вынесен на открытый конкурс, а ты, родственничек,
становись в общую очередь. Обидно?

- Еще как, - грызя яблоко, ответил Денис. - Тебе бы, начальник, книжки
писать...