Чтение 25–й страницы книги ~В тихом омуте?~

- Дала, а что делать. Сообрази чего-нибудь пожрать,
если хочешь. Мы уже позавтракали.

"Мы" относилось к ней и малышу.

Есть мне не хотелось, я согрела себе чаю и, обжигаясь,
быстро выпила его.

- Неважно ты выглядишь при свете дня, - заметила
честная Гуля.

- Не всем же на подиумах блистать. Как твои мужья-то
поживают? - Впрямую спросить о Леве я не решилась.

- Пес их знает. Деньги исправно подгоняют и не докучают
лишний раз. Это самое главное.

- Забавные у вас отношения... Особенно этот мне
нравился. Лева, кажется... Он-то как?

- Лейкинд, что ли? Живет, что ему сделается. Вот в
/`.h+k) раз фаршированную щуку притаранил. Я ее нянькам
скормила. Он в Штаты собирается на ПМЖ. Вроде работу ему
предлагают. Может, уехал уже. Он ведь у нас такой - жидочек
смирный, не худой, не жирный.

Я с трудом подавила возглас разочарования. Так все
относительно хорошо просчитать и так бездарно провалиться.
Но, может быть, я еще успею. Может быть...

- Никого из наших не видишь? - Мне нужно было уезжать,
но уехать вот так, сразу, мне показалось невежливым.

- Да кого я здесь на хуторе увижу? Разве что ты заедешь
на ночь глядя. И то наверняка случайно в наших пенатах
оказалась. Хотя заезжал тут осенью этот... Туманов, что
ли... Володька. Сняться мне предлагал для обложки какого-то
его сумасшедшего журнала. В обнаженном виде. И это на
девятом-то месяце.

- А ты?

- Да послала его. Чаем напоила и послала, хоть он и
упирался рогами, говорил, что снимок будет потрясающий, а-ля
Деми Мур. А машина у него шикарная.

- Красный "Форд"? - машинально сказала я.

- Ну, насчет "Форда" не знаю, но красная - точно. Цвет
боя быков, солидная штучка.

Значит, запись в телефонной книжке Нимотси
действительно касалась встречи с Тумановым, но сейчас мне не
хотелось с этим разбираться. Как бы невзначай я повернула
голову и посмотрела на часы, висящие над плитой. Часы были
забавные, циферблат расписан под Гжель - и мне на секунду
захотелось иметь в кухне такие же. Славно они будут
смотреться под деревянной полкой с .

Я тут же одернула себя - какая полка, какие часы? У
тебя теперь и кухни-то нет. И неизвестно, когда появится. И
появится ли вообще...

- Твои часы правильно идут?

- Правильно, что им сделается. Симпатичная вещичка, да?
У меня еще к ним набор тарелок есть и копилка. Валик привез,
наш банкир, наш рождественский вклад.

- Начало первого! Мне пора, Гулька. У меня встреча в
два, в Доме кино.

- Ну, давай. - Гуля не выразила по поводу моего отъезда
ни сожаления, ни радости. - Заезжай, если вдруг поблизости
от нашей глуши окажешься. Я понимаю - целенаправленно ехать
- много чести однокурснице твоей Гузель. Но если рожать
надумаешь - тогда уж непременно - у нас тут колясок и одежки
на батальон, ну и прочих сопутствующих товаров. Лучше
двойню.

- Насчет двойни я подумаю. И обязательно как-нибудь
заеду. - Я даже не знала, увижу ли я Гулю еще когда-нибудь.

Мы церемонно расцеловались, я забрала вещи и уехала.

До вечера я околачивалась по Москве, пугаясь любого
появления в зоне видимости людей в форме. Иногда мне
казалось, что за мной кто-то следит, и тогда я понимала
фатальную манию преследования, которой был заражен
Нимотси... Детский страх был смешон, но справиться с собой я
не могла.

Если так и дальше пойдет, то ты умрешь от разрыва
сердца из-за какого-нибудь пустяка, как волнистый
попугайчик.

...К вечеру я наконец добралась до проспекта
Вернадского.

Я прекрасно помнила дом и квартиру Лейкинда, но дала
себе еще полчаса в полутемном подъезде; чтобы собраться с
мыслями и нащупать непринужденную линию поведения. Возможно,
он уже уехал, а если не уехал - то околачивается на работе,
а если не на работе, то двинул в ресторан, а если не в
ресторан - то развлекается с очередной любовницей...

И, когда желание не идти к Леве достигло наивысшей
точки, я решительно поднялась по лестнице на третий этаж и
нажала кнопку звонка.

Лева открыл не сразу - уже тогда, когда я, облегченно
вздохнув, собралась уходить.

Он поддерживал джинсы руками - ремень был расстегнут -
и держал под мышкой мятую газету: Лева был фанатом прессы и,
как рассказывала Гуля, читал все - от солидных изданий до
последних бульварных газетенок.

- Привет! - как ни в чем не бывало сказала я, собрав
остатки непринужденности: видимо, год, проведенный в одной
упряжке с Венькой, хоть чему-то научил меня. - Узнаешь?

Я была слишком занята собой, чтобы обратить внимание на
его первую реакцию, а стоило бы: он, несомненно, сразу же
узнал меня - но это не было ленивым запоздалым узнаванием
полузнакомой женщины, встречавшейся ему на вечеринках. В
зрачках его промелькнул страх, который был неясен мне, так
что я тотчас же постаралась не заметить его. Впрочем, страх
тотчас же исчез, уступив место настороженности. Он стоял в
дверях, склонив голову, и, сощурясь, смотрел на меня.

- Что-то не так? - удивляясь сама себе, развязно
спросила я.

- Немыслимо! - осторожно, подбирая слова, сказал он. -
Какой идиот надоумил тебя выкраситься в рыжий? Морщины
поперли, неужели не видно? Ты ведь как-никак уже не Лолита,
девочка моя!

- Может быть, впустишь?

Лева молча посторонился, пропустил меня в квартиру и
запер дверь.

В квартире ничего не изменилось за те полгода, которые
я в ней не была, - та же блеклая афиша Тулуз-Лотрска в
прихожей, тот же устойчивый запах маринованного чеснока.

- Ну-с, я тебя слушаю. - Настороженность перекочевала
из глаз в интонацию, стала не так заметна, но не исчезла
совсем.

- Кофе не угостишь?

- Нет. - Он справился с собой и стал похож на прежнего
Леву с бестолковой, наполненной флюидами запретного секса
вечеринки. - Кофе не угощу, потому что нет его. А вот пиво
есть. Баночное.

- Валяй баночное.

Мы расположились на кухне, в полном молчании откупорили
банки с пивом и сделали по первому глотку.

- И что? - спросил Лева.

- Я к тебе по деликатному поводу. Он молчал,
сосредоточенно разделывая руками обветрившийся кусок красной
рыбы.

- Вот, созрела. Решила довериться Родену, он же
Микеланджело.

- В смысле?

- В клиентки к тебе набиваюсь. - Теперь нужно сработать
точно: немного девичьего отчаяния, сдобренного самоиронией,
это действует на таких вот циничных мужиков. - Личико
подретушировать.

- Э-э... - Лева откинулся, уперся спиной в холодильник
и начал внимательно и бесстрашно рассматривать меня, - это
ты опоздала. Я уже не практикую, лавочку закрыл. Послезавтра
улетаю из этой Богом проклятой страны. Навсегда. На
историческую родину мыльниц, папильоток и картофеля фри.

- И ничего нельзя сделать. - Я даже забыла поставить
вопрос в финале, вот все и разрушилось, и славу Богу, черт
знает куда тебя могло занести с этими твоими выкладками.

- Ничего. - Лева выждал паузу. - Или почти ничего.

- Лева, ты меня без ножа режешь!

- Без ножа резать невозможно. Так что филиппинские
хилеры - это сплошное шарлатанство. Но... - Лева поднял
палец.

- Да, Лева! Меня интересует это "но".

- Слушай... А что это тебе вдруг взбрело в голову?
Столько лет с одним и тем же лицом... Привыкла, поди?

- Я заплачу. Только срочно и кардинально.