Чтение 25–й страницы книги ~Вечный кайф~

классового врага, уже третью бутылку "чернил". За кустами у подъезда на
лавочке мальчик, опасливо оглядываясь, тискал девочку, и все было бы ничего,
если бы не совсем нежный возраст этих двух созданий. Дворничиха со скрежетом
мела двор - метла у нее, что ли, железная? Звук продирал до внутренностей.
Да еще, старая, бросала на нас подозрительные взоры.

- Вон, коллеги пожаловали, - недовольно буркнул Асеев, кивнув в сторону
милицейской машины.

- Затовариваться, - сказал я.

- Они нам всех распугают, - нахмурился Арнольд, отбрасывая назад записную
наркоманскую книженцию.

Старшина с дубинкой вылез из "Москвича" с мигалкой, потянулся, сладко
зевнул и нырнул в подъезд, в подвале которого располагался оптовый
продовольственный магазинчик. Через некоторое время слуга закона вышел, с
трудом таща два объемных ящика.

- Пиво, - завистливо протянул Арнольд. - А у меня с утра горло сухое.

- Ничего, - кинул я. - Переживешь. Я за тебя возьмусь - ты вообще у меня
только боржом пить будешь.

- Лучше сразу пристрели, как загнанную лошадь, - воскликнул Арнольд.

Скукотища страшная - так сидеть и пялиться по сторонам. Но когда это не в
первый раз и, что важнее, не в последний, невольно начинаешь находить в этом
занятии свою прелесть. Ты - сторонний наблюдатель, мимо тебя проходит чья-то
жизнь. Вон стайка малолетней шпаны отправилась по своим делам - явно наши
клиенты. Вон два опухших типа вылезли и в обнимку направились куда-то - это
явно не наркомафия, это алкомафия. Ярко и дорого одетый азербайджанец с
двумя русскими девахами-блондинками под ручку важно вышагивал рядом с нашей
машиной.

- Браво! Молодец! - высунувшись из окна, захлопал в шоши Арнольд. -
Мужчина! В каком вендиспансере таких гарных дивчин отхватил?

Азербайджанец кинул на нас гордый, вместе с тем затравленный взор и
прибавил шагу.

- Арнольд, ты громче ори! - посоветовал я. - Чтобы все слышали.

- Не, ну куда это годится? Какая-то обезьяна русских девок пачками
скупает, - обиделся Арнольд.

- Какие девки, - сказал Асеев. - Кошки помойные...

- Глянь, братаны подъехали, - я кивнул на желтый "жигуль" седьмой модели,
в котором было двое квадратных.

В инкубаторе их, что ли, выращивают? Почему они все похожи друг на
друга?

- Может, РУБОП? - приценился Арнольд. Отличить борца с оргпреступностью
от самого оргпреступника порой весьма нелегко.

- Непохоже, - покачал я головой. - Смотри, выставились на точку. Ждут
чего-то... Чего им надо?

- Не нравятся они мне, - поморщился Асеев. - Ох, не нравятся.

Зашуршала рация.

- Движение началось, - сообщил Галицын. - Два клиента из квартиры вышли.

- Хорошо, - кивнул я.

Галицын сидел в подъезде. И ему было видно то, что нам не видно.

- Спускайся за ними, - велел я. Подъезд нам был виден отлично.

- Пошли, - кивнул я Арнольду. - Моджахед появляется с телохранителем. У
машины ставим их сразу под стволы. Первым из подъезда вышел плотный
узкоглазый телохранитель. Огляделся и направился к "Фольксвагену". За ним
вышел сам Муртазов.,

Тут и началось. "Жигуль" с "квадратными" ринулся вперед. У пассажира
возник в руках автомат - укороченный Калашников. Затарахтел он отрывисто.

Телохранитель Муртазова выдернул руку из кармана. И тут же грохнулся на
спину. Когда упал, его пистолет отлетел в сторону.

Галицын, высунувшийся из подъезда, отпрянул обратно.

Муртазов невероятно проворно для своих объемных телес отпрыгнул в
сторону. Перепрыгнул через ограждение около подъезда. И кинулся в кусты, как
кабан, за которым гонится стая голодных волков.

Киллеры хотели снять Муртазова, как в американском кино. Машина
разгоняется на всех парах. Стрелок прошивает дичь из автомата. И, не
тормозя, авто вылетает со двора. Дальше они кинут машину через несколько
кварталов, а там - разбегутся или пересядут на другую тачку. Одного они не
учли. Майора Стрельцова... Я выдернул из подмышечной кобуры пистолет. Мой
"макарыч" рявкнул два раза, наддав мне по ушам.

И... "жигуль" вильнул, сбил урну и врезался в наваленные строителями на
тротуаре трубы.

Дверь машины распахнулась, и стрелок вылетел на асфальт. И не поднялся.

Тем временем Муртазов с еще большим проворством мчался прочь. Он уже
выбегал со двора, и расстояние нас с ним разделяло приличное.

- За ним, - крикнул я.

Арнольд на ходу запрыгнул в нашу машину, и Асеев наддал газу. Наш
"жигуль", взвизгнув колодками, устремился вперед, дабы перехватить странно,
вприпрыжку мчавшегося Моджахеда.

Я подбежал к машине киллеров. Водитель лежал лицом на рулевом колесе с
дыркой в шее. Киллер на асфальте замычал, зашевелился, воздух вырывался с
сипением из его простреленных легких. И на асфальте расплывалась лужа крови.

Я ногой отбросил прочь автомат. Впрочем, его хозяин вряд ли мог им
воспользоваться. Откуда столько кровищи? Моя пуля точно ушла в водителя. Мне
кажется, в киллера я попасть не мог.

Ладно, потом будем разбираться.

Появилась патрульная машина. За ней с воем - "Скорая". Потом - наша тачка
с Асеевым и Арнольдом.

- Ну? - осведомился я.

- Ушел, - махнул рукой Арнольд куда-то ввысь. - Там дальше стройка на
территории железобетонного комбината. Он на ней затерялся.

- Ну ты даешь. Навскидку. С такого расстояния, - с уважением оценил мое
достижение Асеев, глядя на искореженную машину.

- Достигается тренировкой, - скривился я. На стрельбах я никогда выше
трех баллов не поднимался.

Объявленная тревога, разосланные по постам ориентировки, введение планов
оперативного реагирования - все это ни к чему не привело. Муртазов как
сквозь землю провалился.

***

Арнольд подошел к зеркалу и пригладил перед ним свою новую джинсовку.

- Фирменная, - сказал он. - Последние бабки убил. Как, идет?

- Ну да, - кивнул Галицын. - На телогрейку похоже.

- Много ты понимаешь в картофельных очистках.

- Да хватит галдеть, - буркнул я.

Я был мрачен. Я был в тоске. Настроение - хуже некуда. И для него были
все причины. Люди не должны стрелять по людям. Но выхода у меня не было. Как
и три года назад - когда он стоял напротив меня и жал на спусковой крючок. В
тот раз я тоже попал, а он нет. Не пожелаю этого ощущения никому. Глаза того
подонка - испуганные, загнанного зверя - запомнились мне очень хорошо... И
Грозный прекрасно помню - последних дней пребывания наших войск там - ночь,
грохот, пальба и начинающий клинить АК, -74". И ты ощущаешь себя маленьким,
беспомощным перед этим светопреставлением, перед вакханалией смерти. И
только остается жать на спусковой крючок. И молиться неумело

Господу...

- Переживаешь? - спросил Асеев.

- Все в норме, - ответил я.

Действительно, что переживать? Человечеству куда лучше, что я завалил
этого гада. Все правильно, люди не должны стрелять по людям, вот только
звание человека так легко утерять однажды тому, в чьей в руке оказывается
автомат и кто начинает зарабатывать на жизнь убийством. Киллер должен знать,
что к нему подойдут с теми же мерками, с которыми подходит к людям он. Так
что - прочь тоска. Даже водкой не буду заливать ее. Само пройдет.

За два дня я прошел полный круг удовольствий. Написал штук пять рапортов
и объяснительных, переговорил с прокурором и инспекцией по личному составу.
Мотать нервы у нас умеют. Хорошо, нервы у меня пока еще крепкие. Конечно,
лучше, чтобы они были еще покрепче - например, как у Асеева. Но у того
другая школа.

В кабинет зашел наш друг и товарищ из убойного отдела Рыжов. Он с
интересом посмотрел на меня. И сказал:

- А здорово ты его с такого расстояния уделал. Каждый, кто видел меня,
делился со мной этой мыслью.

- Нарочно или случайно? - спросил Рыжов.

- Какие тут случайности.

- Заливаешь, - кивнул Рыжов.

- Что там с киллерами? - спросил Асеев. - Кто они такие?

- Водитель, которого угрохали, - уроженец Архангельска, не судим, не
привлекался. Второй, который из автомата палил, - две судимости, две
амнистии.

- На кого из "бугров" пашут? - поинтересовался Арнольд.

- Неизвестно, - ответил Рыжов.

- Киллер молчит? - осведомился я.

- Молчит, - сказал Рыжов.

- Что с ним вообще?

- Живой, сученыш, - с сожалением произнес Рыжов. - Из реанимации
перевели, но все под капельницей. Кстати, нам разрешили с ним перекинуться
парой слов.

- А следователь с ним не говорил? - спросил я.

- Следователю он ни слова не сказал, - Рыжов криво улыбнулся. -
Припомнил, что по закону имеет право отказаться от дачи показаний.

- А где он сейчас?

- Под охраной в третьей больнице. Через несколько дней в сизо переведут.

- Поехали. - Я поднялся с места.