за написанием этой фразы и настигла его смерть, -- сделал вывод суровый
служака князь. Он снова размашисто перекрестился, за ним это сделали и
остальные.
покойного, все четверо нумизматов вышли из дома Андриенко.
свою стоящую в отдалении карету.
дописать свое распоряжение, да и оформить. Насколько я знаю его наследников,
-- он покосился в сторону дома и понизил голос, -- они не упустят своего.
даже не вспомнил. Через полгода коллекцию продали по частям. Похороны же
профессора были омрачены странным и диким поведением некоего сумасшедшего,
дважды до этого выгнанного из дома. Он шел по тротуару параллельно траурной
процессии и изводил всех скорбящих абсолютно непонятными криками.
одетый. -- Отдайте либо монету, либо деньги! Я на вас мировому жалобу подам!
пролетку и увезли в участок. Даже в руках полицейских этот сумасшедший
продолжал вести себя буйно, все вырывался и кричал про честь, про какие-то
деньги, монету. Всем было очень стыдно за подобные действия столь молодого и
с виду благородного человека.
любопытствующим взглядом отъезжающую пролетку с конвоированным наглецом, а
затем снова скорбно потупил очи. В то же воскресенье он венчался,
присутствовали и Корф, и Николаев. На обоих молодость, свежесть и красота
невесты произвели очень сильное впечатление.
5. КАРЛСОН С "ПУШКОЙ".
ипподроме. Увы, это ему не дало ничего. Глухие шторы и высокий забор наглухо
отгородили Нумизмата от повседневной жизни обитателей трехэтажной громады.
Подходить ближе Михаил боялся: первое, что он разглядел в бинокль, были
телекамеры на крыше дома и по углам забора. Поразмыслив, Силин в конце
концов вернулся в тот короткий тупичок, носивший странное название -- Хлебный
переулок. Окна на четвертом этаже были залиты светом, и Михаил, перейдя
улицу, по пожарной лестнице забрался на крышу дома напротив.
Осторожно пробираясь в темноте по хрустящему под ногами керамзиту, Михаил
добрался до одного из боковых чердачных окон, глянул вниз и понял, что
угадал. Лучшей точки для наблюдения он найти бы не смог. За легкой дымкой
белоснежного тюля все происходящее в двухкомнатной квартире было видно как
на ладони. Хозяйка дома в блестящих обтягивающих лосинах и широкой блузке с
короткими рукавами принимала гостей, двух молодых девиц. Все трое попивали
кофе вперемешку с ликером и коньячком, заедали шоколадными конфетами,
пощипывали громадную гроздь винограда и непрерывно, как три сороки,
щебетали. Судя по тому, что порой все трое неожиданно пускались в пляс,
Нумизмат понял, что в квартире во всю гремит музыка.
Пахать бы на вас. Плуг и борону прицепить -- и в поле."
долго над чем-то хохотали, допили коньяк и начали прощаться. Повинуясь воле
интуиции, Михаил также торопливо спустился вниз, притаился за углом и стал
ждать. Вскоре обе гостьи, довольные и пьяные, выплыли на улицу.
свежий воздух. Для Силина, болезненно воспринимающего осеннюю стужу, весь
этот треп звучал как издевательство.
различал их только по росту, одеты они были абсолютно по-инкубаторски:
одинаковые кожаные куртки, джинсы, осенние сапоги на высокой, массивной
платформе.
жизнь бы на такое не согласилась, -- довольно резко ответила вторая подруга
Нины.
же.
слышал каждое слово. Осторожно выбравшись из-за угла, он потихоньку
сопровождал наслаждающихся прохладой, тишиной и легким кайфом подружек.
какую квартиру ей купил, просто люкс. Шлюха, она и есть шлюха!
маху ступил в нее. Хруст тонкого льда и хлюпанье грязи заставили обеих девиц
оглянуться. Увидев в трех метрах за собой на пустынной улице высокую,
угрожающего вида фигуру, девчонки пронзительно взвизгнули и припустились
бежать со всех ног. Силина это позабавило. Впервые за много дней он позволил
себе улыбнуться. Эта полуулыбка-полуусмешка блуждала на его губах, когда
Нумизмат снова штурмовал пожарную лестницу. Оказывается, это даже приятно,
когда тебя боятся.
отопления. От неудобной позы затекла спина, но если она хоть немного
согрелась, то ноги Нумизмата неизбежно зябли. А к утру начал одолевать и
голод. Еще до рассвета он спустился вниз. Смутные замыслы в его голове к
этому времени окончательно сложились в определенный план. Надо было только
хорошенько подготовиться.
квартиры номер пятьдесят шесть. Внешне она впечатляла: железная, выкрашенная
угрожающе-черной краской. Вот только толщина железа заставила Силина
хмыкнуть. Изготавливали ее явные халтурщики, пустили на это дело
двухмиллиметровый лист.
же дверной глазок стоял слишком низко, и был не с широкоугольной призмой, а
с самой обычной.
провел прошлую ночь, этот не имел чердака и был покрыт мягкой кровлей. Как
раз в том подъезде, где жила пассия Чалого, лестница поднималась выше
площадки пятого этажа и выводила на крышу, в специально построенную для
этого бетонную коробку размером с добрую комнату. Дверь, ведущая из нее
непосредственно на крышу, оказалась запертой. Подсвечивая себе фонариком,
Михаил осмотрел скважину, иронично улыбнулся и спустился вниз. В подъезде
уже начали хлопать двери, народ с утра расходился по делам, и ему не стоило
попадаться на глаза постоянным жильцам.
порции пельменей, три вторых блюда, горячий чай. Хорошее настроение от
обильной пищи и тепла подпортило брезгливое выражение лица кассирши,
сидевшей в конце раздаточного стола. Михаил полчаса потратил на разгадывание
странного поведения женщины, но потом догадался, в чем дело. От его
матерчатой куртки жутко несло голубиным пометом.
Нумизмат хотел избавиться от увесистой тяжести орденов и медалей. Он мог бы
продать их в ДК "Звезда", там бы выручил больше, но Силин опасался
показываться в столь цивилизованном месте. Кроме запаха и грязных сапог,
сильно портила облик Нумизмата черная двухсуточная щетина на лице.
цене только за орден Ленина. Приберег он и два ордена Боевого Красного
Знамени, еще из первой серии, времен гражданской войны. В свое время Силин
выцыганил их у дочери почетного гражданина города Свечина Семена
Пустовойтого, лихого рубаки и не менее лихого алкаша. Бывший комэск у самого
Чапаева мог пропить все -- квартиру, одежду, но ордена хранил свято. Заразил
он этой своей болезнью и единственную дочь, Коммуну Семеновну. Силин
обхаживал Каму, как ее звали соседи, два года. Помогли ему товарищи Лигачев
и Горбачев, придумавшие антиалкогольный указ. Водку Силин не пил, но
талончики, позволявшие покупать в месяц целый литр спиртного, отоваривал
неизменно. Дочь героя не устояла против тринадцати бутылок столь любимой ею
отравы. Из этого запоя Коммуна уже не вышла. Допив все до конца, мучаясь
похмельем и угрызением совести седая, грузная старуха открыла газ и сунула
голову в духовку. Часа через два ее сосед выйдя покурить почувствовал
неприятный запах, но спросонья не поняв что это такое все же чиркнул
спичкой. Пожалеть об этом он уже не смог. Бабахнуло так, что в подьезде
вышибло все двери. Кроме Камы и невезучего курильщика, раскроившего себе
череп о стенку, пострадали еще трое, но не так сильно
походным примусом "Шмель", двумя котелками, легко вставляющимися друг в
друга, пятилитровой пластмассовой канистрой, спичками, набором слесарных
инструментов и литыми заготовками для изготовления ключей. В завершение
закупочной страды Михаил прошелся по магазинам и запасся чаем, солью,
сахаром, хлебом и даже теплым одеялом. Были и непривычные расходы: Силин
разорился на несколько одноразовых станков для бритья, крем для этой же
процедуры и сильный одеколон, дабы перебить устоявшийся чердачный запах.
"шведских" условиях, но взлететь на чердак подобно Карлсону побоялся.
Пришлось шататься рядом с Хлебным переулком. Силин собирался и дальше
барражировать по городу, но вдруг понял, что ему сейчас лучше заняться
дверью на крышу. Ночью возиться с ней будет и неудобно, и подозрительно.
Беспрепятственно поднявшись наверх, Нумизмат вытащил купленные заготовки для
ключей, набор надфилей, синьку и за десять минут изготовил нужный ему ключ.
Подобными делами он раньше занимался часто, и хотя последние годы ему
пришлось трудиться на более грубой работе, руки его не забыли былой
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Грабб Джеф
Шилова Юлия