Чтение 25–й страницы книги ~Высокие ставки~

- Это наводит на мысли.

- Ставлю этот дом против комариного чиха. - сказал я, - что Руперт Рэмзи
из кожи вон лезет, пытаясь подготовить его к Скачке Чемпионов.

Чарли неторопливо потягивал сигару.

- У Руперта Рэмзи стоит Паделлик, а он думает, что это Энерджайз. Так? Я
кивнул.

- А Джоди собирается выставить Энерджайза в Стратфорде-на-Эйвоне под
именем Паделлика?

- Думаю, да.

- Я тоже так думаю.

- Только не все так просто.

- Почему?

- Потому что Паделлик записан в еще две скачки, в Ноттингеме и Лингфилде,
- объяснил я. - До всех трех скачек - от десяти до четырнадцати дней. И
неизвестно, какую из них выберет Джоди.

Чарли нахмурился.

- А какая разница, которую он выберет? Я объяснил.

Пока он слушал, глаза у него вылезли на лоб. Наконец он улыбнулся.

- Ну, и как же ты собираешься выяснить, в которой скачке он будет
участвовать?

- Я подумал, - сказал я, - что мы могли бы мобилизовать твоего друга
Берта. Он для тебя пойдет на многое.

- А на что именно?

- Как ты думаешь, сможешь ли ты убедить его устроиться на работу в одну
из букмекерских контор Дженсера Мэйза?

Чарли расхохотался.

- И как много я могу ему сообщить?

- Только то, что надо узнать. Но не зачем.

- Стивен, ты меня убиваешь!

- И еще одно, - сказал я. - Что тебе известно об ограничениях рабочего
времени для водителей грузовиков?

Глава 9

Когда я улетал из "Хитроу", шел снег. По земле мела поземка. Я оставлял
за собой полузаконченную работу, полуотремонтированную машину и
полуразработанный план.

Чарли позвонил и сообщил, что Берта Хаггернека взяли в одну из контор,
прежде принадлежавших его боссу. А я осторожно навел справки у аукционеров в
Донкастере, но безуспешно. Имя человека, который купил Паделлика, у них
записано не было. Наличными платят многие. Они не могли вспомнить, кто
именно купил дешевую лошадь три месяца назад. След оборвался.

Оуэн, как и Чарли, выразил готовность мне помогать. Он сказал, что тут
дело даже не в личных отношениях. Мерзавец, который помял "Ламборджини",
заслуживает смертной казни через повешение. И, когда я вернусь, он поможет
мне соорудить эшафот.

Путешествие от снега к солнцу заняло восемь часов. В аэропорту Майами
было семьдесят пять по Фаренгейту , а у
отеля на Майами-Бич лишь чуть-чуть прохладнее. И это было чудесно. Внутри
отеля благодаря кондиционерам было почти так же холодно, как зимой в Англии,
но моя комната на седьмом этаже выходила прямо на послеполуденное солнце. Я
отдернул занавески, отворил окно и впустил в комнату свет и тепло.

Внизу, вокруг блестящего на солнце бассейна, раскачивались на ветру
высокие пальмы. Дальше бетонный пандус вел прямо к узкой полоске песка и
белопенным волнам Атлантики. Миля за милей темно-синей воды уходили вдаль, к
голубому горизонту.

Я ожидал, что Майами-Бич окажется чересчур ярким и кричащим, и не был
готов к тому, что он так красив. Даже множество огромных белых многоэтажных
отелей с однообразными рядами прямоугольных окон таило в себе некое величие,
подчеркнутое и смягченное растущими между ними пальмами.

Вокруг бассейна лежали на лежаках загорающие, впитывавшие
ультрафиолетовые лучи с таким тщанием и благоговением, словно исполняли
некий религиозный обряд. Я стянул с себя липкую дорожную одежду и вышел
поплавать в море. Я лениво шлепал по теплой январской водичке и сбрасывал с
себя заботы, точно старую кожу. Джоди Лидс в пяти тысячах миль отсюда, в
другом мире. Как легко - и как полезно - забыть о нем!

Вернувшись наверх, я принял душ, переоделся в хлопчатобумажную рубашку и
свободные брюки, посмотрел на часы и позвонил Элли. После писем мы
обменялись еще телеграммами - но уже незашифрованными: телеграфистам это не
понравилось.

Я спрашивал:

"Где в Майами".

Она ответила:

"Позвони четыре два шесть восемь два после шести любой вечер".

Когда я позвонил ей, было пятое января, пять минут седьмого по местному
времени. Голос в трубке был незнакомый. Я испугался, что на телеграфе что-то
напутали и теперь я ее не найду.

- Мисс Уорд? Это, в смысле, мисс Александра?

- Погодите минутку, пожалуйста. И после паузы я услышал знакомый голос. Я
помнил его, но внезапно заново ощутил всю его прелесть.

- Алло?

- Элли... Это Стивен.

- Привет! - в ее голосе звучал смех. - Ты знаешь, я побилась об заклад на
пятьдесят долларов, что ты приедешь.

- Ты выиграла.

- Просто не верится!

- Мы же договаривались, - рассудительно сказал я.

- Да, конечно.

- Так где мне тебя искать?

- Садовый остров, двенадцать - двадцать четыре. Любой таксист довезет.
Приезжай прямо сейчас, у нас будет коктейль.

Садовый остров оказался тенистым мысом, отделенным от земли каналами,
достаточно широкими, чтобы его можно было называть островом. Такси медленно
проехало по мостику длиной ярдов в двадцать, с затейливой кованой решеткой,
и остановилось у дома 1224. Я расплатился с водителем и позвонил в дверь.

Снаружи дом казался небольшим. Беленые стены прятались в тени тропических
растений, окна были затянуты сеткой от насекомых. Дверь была прочная, словно
в банке.

Открыла Элли. Широко улыбнулась, чмокнула меня в щеку.

- Это дом моей двоюродной сестры, - объяснила она. - Заходи.

Внутри дом оказался светлым и просторным, отделанным в ярких,
незамысловатых цветах. Синий, цвет морской волны, ярко-розовый, белый,
оранжевый. Все яркое и блестящее.

- Моя сестра Минти, - представила Элли. - И ее муж, Уоррен Барбо.

Я пожал руки ее родственникам. Минти была аккуратная, темноволосая и
очень уверенная в себе женщина, одетая в лимонно-желтый купальный халат.
Уоррен был крупный мужчина с песочного цвета волосами, шумный и добродушный.
Мне протянули высокий бокал с каким-то ледяным напитком и провели в
просторную комнату с окном во всю стену, откуда открывался вид на закат.

Снаружи, в саду, желтеющие закатные лучи освещали пышный газон, ровную
гладь бассейна и белые шезлонги. Покой и благополучие. Миллион миль от
крови, пота и слез.

- Александра говорила, вы интересуетесь лошадьми, - сказал Уоррен,
поддерживая светскую беседу. - Не знаю, надолго ли вы собирались остаться,
но сейчас в Хайалиа идут скачки, каждый день в течение целой недели. А по
вечерам, разумеется, аукционы. Я иногда сам туда езжу и буду очень рад
захватить с собой вас.

Мысль мне понравилась. Но я решил спросил Элли:

- А у тебя какие планы?

- Мы с Милли разъехались, - сказала она с заметным сожалением. - После
Рождества и Нового года она сказала, что хочет отдохнуть в Японии. Ну, и я
решила пожить недельку у Минти с Уорреном.

- Так ты поедешь на скачки и на аукцион?

- Конечно!

- У меня четыре дня, - сказал я.

Она широко улыбнулась, ничего не обещая. В это время явились еще
несколько гостей, и Элли сказала, что принесет бутербродики. Я пошел с ней
на кухню.

- Тащи крабов, - сказала она, сунув мне в руки большое блюдо. - Ладно,
скоро мы смоемся отсюда и поедем обедать куда-нибудь в другое место.

В течение часа я помогал подавать эти американские бутербродики,
именуемые "канапе". Это было творчество Элли. Я сам съел две-три штуки и,
как истинный мужской шовинист, подумал о том, как хорошо, когда жена умеет
готовить.

Внезапно рядом со мной оказалась Минти. Она положила мне руку на плечо и
проследила направление моего взгляда.

- Александра - замечательная девушка, - сказала она. - Она клялась, что
вы приедете.

- Это хорошо. - сказал я с удовлетворением. Она быстро взглянула на меня
- и улыбнулась.

- Александра говорила, что с вами надо держать ухо востро, потому что вы
понимаете не только то, что вам говорят, но и все, что из этого вытекает. И,
похоже, она была права.

- Но вы же просто сказали, что она хотела, чтобы я приехал, и думала, что
она нравится мне достаточно сильно, чтобы я приехал...

- Да, но... - усмехнулась Минти, - но этого-то она как раз не говорила.

- Понимаю.

Минти взяла у меня блюдо корзиночек из теста, наполненных розовыми
кусочками омаров и залитых зеленоватым майонезом.

- Можете считать, что свой долг вы выполнили и перевыполнили, - сказала