неподалеку от Зимнего дворца.
лову-без политики, а так... просто так!
его обожали все: рубаху последнюю снимет и отдаст, не жалея, чтобы выру-
чить человека! Зато вот Алешка Орлов (по прозванию Алехан) был прижимист
и дальновиден. Внешне добродушный и ласковый, как молочный теленочек, он
повадки имел волчьи. Своей выгоды никогда не забывал, а прибыль издали
чуял, словно легавая - дичь. Алехан был и самым могучим, самым дерзким!
Ударом палаша отрубал быку голову, одной рукой останавливал за колесо
карету, запряженную шестериком. Он вызывал на кулачный бой десяток гре-
надеров, бился об заклад - на деньги. Весь в кровище, но в ногах стой-
кий, укладывал наземь десятерых. Если "сударик" Иванушко не успевал
деньги отнять, шли братцы в кабак Неймана и все пропивали - в блуде и в
пакости.
ять только офицер армии Шванвич. В драке один на один он побивал даже
Алехана, но зато если нарывался на двоих Орловых, то уползал домой на
карачках. Такая война тянулась долго-долго, пока всем не прискучила. До-
говорились они по-доброму так:
сойдусь я с кем-либо из вас одним, то я до последнего грошика оберу его.
Согласны ли?
трактире, тогда ты нашему нраву уступай...
вую ночь двое Орловых (Алехан с Феденькой) нагрянули в кабак саксонца
Неймана, а там Шванвич вовсю гуляет.
росили под дождь, в уличную темень. Шванвич встал за воротами, шпагу об-
нажил. Дождался, когда на двор вылез Алешка Орлов, и рубанул его с плеча
- хрясь! Орлов кувырнулся в канаву, наполненную грязью... Из трактира
выскочил Федя, стал звать:
Счастье, что Шванвич был пьян, а потому удар нанес нетвердой рукой, не
разрубив Орлова от макушки до копчика. Но вид Алехана был ужасен: лицо
раскроено от уха до рта, кончик носа болтался на лоскуте кожи... Опытный
хирург Каав-Буэргаве зашил Орлову щеку, даже нос умудрился поправить.
Однако шрам навеки обезобразил красавца, отчего Алехана в обществе стали
называть la balafre (рубцованный).
вина на стол, граций зови, потом в биллиард сыграем.
они умели прощать. Но... не дай Бог, если ты встанешь на их пути! Иван
Орлов вскоре собрал братьев на совещание:
впору давиться... Отныне, Гришка, на тебя вся надежа; побольше денег у
курвы немецкой выманивай... Осознал?
курора Глебова, у графа Саньки Строганова, у всех Шуваловых занимает...
Вот ежели б она императрицею стала!
зила, что популярность Орловых в столичной гвардии может сослужить ей
большую пользу. Она сейчас нуждалась не столько в любовнике, сколько в
нерушимой опоре на грубую военную силу.
рина устраивала свидания с Григорием Орловым. Однажды она его приняла
ночью, полусонная, и, лаская, ощутила под рукою обезображенное лицо -
это был "рубцованный" Алехан.
кто я...
и стал по-доброму утешать:
ми орлами не пропадешь...
тия при дворе вскоре последовали с такой бурной быстротой, что любовный
роман превратился в политический союз - решающий для Екатерины, для Ор-
ловых и для всей России.
закусил горстью снетков и запил обед бутылкою щей, в которую еще с вече-
ра бросил изюминку (ради брожения приятного). На полковом плацу ученье
фрунтовое продолжил. Гонял парня без жалости флигельман, ничего толком
не объясняя, а лишь показывая: сам повернется и Потемкин за ним, фли-
гельман ногу задерет - задирай и ты ногу...
деревни, за Невою виднелись мазанки убогой Охтенской слободки. От Офи-
церской улицы, застроенной светлицами офицерскими, тянулись меж заборов
ряды изб рейтарских. Посреди полка - штабные палаты с цейхгаузом, гаупт-
вахтою, церковью и гошпиталем. Вдоль реки курились полковые кузницы,
мокли под дождем помосты для ловли жирных невских лососей, портомойни и
кладбища... Скука! Потемкин исходил все полки и коллегии в столице, дабы
сыскать кого-либо из родственников, но таковых, увы, не нашлось, а пото-
му пришлось бедному парню секретаря Елгозина потревожить.
высокоблагородие премьер-маеора Бергера. Жалованья просить для себя хо-
чу. А то ведь измаялся уж... во как!
тридцатью рубликами, которые по ночам в штиблет прятал, а на днях прос-
нулся - в штиблете корочка от хлеба лежит.
выкся, так и ступай на довольствие рейтарское.
даже ротмистры по восемь годков полушки не имели. Едино ради чести слу-
жат... и ты служи. Даром!
жаки. Жили рейтары с женами, бабками и детишками, при своих баньках и
огородах, бреднями артельно вычерпывали из Невы вкусную корюшку. Обычно
солдаты из дворян платили солдатам из мужиков, чтобы те за них службу
несли. Но Потемкин сам впрягся в службу, тянул лямку - без вдохновения,
но исполнительно.
ха стала, у нее кровь носом идет, в театре перестала бывать, комедий не
глядит и пляшет редко.
ведь бывают разные... оттого нам, сирым, и страшно!
чезли похоронные процессии: Елизавета указами исключила из жизни все,
что могло напоминать ей о смерти. Купцы продолжали таскать ей на ряды,
императрица со знанием дела рассуждала о туфлях и помадах, совершенно
запустив государственные дела, внутри страны множились беспорядки, росла
постыдная нищета. Иван Шувалов в порыве откровения сказал канцлеру Миха-
иле Воронцову:
уважения, а справедливость тоскует без защиты...
цы, требуя выдачи жалованья.
можно, в бане песком да глиною скоблимся.
бы вам, ежели б имела? Да не я вас, а вы меня как можно скорей пожалей-
те, бедную: я ведь даже супы без гишпанских каперсов кушаю! Киски мои
кой денечек печенки не ели - и воют...
не хватает, так где же тут на флот набраться?..
умирала еще в деревянном дворце на Невском, тесном и неуютном, с тарака-
нами и мышками, с клопами и кисками. Она медленно погружалась в глубокую
меланхолию, иногда лишь допуская девочек-калмычек, развлекавших ее свои-
ми детскими играми, дравшихся перед ней подушками. Поглядев в зеркало,
Елизавета разбивала его: