Чтение 25–й страницы книги ~Жена моего мужа~

- Да уж, - пробормотала я, разглядывая во все глаза редактора.

На фоне скандальных снимков он выглядел просто чудесно. Волосы выкрашены
в приятный светло-зеленый цвет, в ухе целых три серьги, на внушительном
правом бицепсе татуировка.

- Ну, - ободрил меня мужик, - с чем пришли?

- Работала секретарем у высокопоставленного лица, но меня несправедливо
уволили...

- Милочка, - восхитился крашеный, - не продолжайте, дальше знаю сам:
хотите отомстить. Так что у вас - письма, записи, видеоматериалы?

- Два чемодана компромата, - ляпнула я невесть откуда вспомнившуюся
фразу.

- Чудненько, - обрадовался редактор, - вытряхивайте!

- Я вообще-то договаривалась с другим человеком, с Семеном Воробьевым,
кстати, он обещал тысячу долларов.

- Дорогулечка, - защебетал редактор, - зачем нам Сеня? Сейчас все без
него обстряпаем и денюжки дадим, если жареным запахнет. Ну, не тушуйтесь,
кошечка, вываливайте отбросы.

- Нет, хочу видеть Семена, - уперлась я рогом, - только ему в руки отдам.

- Ну не кривляйтесь, детка, - вздохнул зеленоволосый.

Я повернулась к выходу.

- Погодите, погодите, - заволновался редактор, - не хотел вас пугать.
Сеня умер. Я изобразила ужас:

- Инфаркт!

- Да нет, жена пристрелила.

- Какой кошмар! За что? Редактор включил кофеварку.

- А черт ее знает.

- Может, это вовсе и не жена была, а наемный киллер, хотел Сеню убить?

- Да нет, - отмахнулся "скандалист", - менты приходили, сказали: супруга.
Я Аделаиду знаю, пару раз дома у Воробьевых бывал. Такая спокойная женщина,
чего взбесилась? Хотя, если подумать, что Сенька выделывал...

- Пил?

- Нет, кобелировал. Ни одной юбки не пропускал, даже я и то иногда
останавливаюсь, но Семен! Надоело бабе жизнь с таким коротать. Правда,
последнее время малость поутих. Вроде появилась постоянная любовь, но кто -
не знаю. Звонила сюда частенько - голосок детский, тоненький... - Может, не
из-за баб.

- А из-за чего?

- Вон у вас сколько скандальных историй печатают, вдруг кто из героев и
обозлился. Неприятно про себя всю правду увидеть!

Редактор улыбнулся:

- А вот тут ошибаетесь. Обывателю и впрямь кажется, что звездам кино или
политикам ужасно обидно, когда их ловят на фуршете с голой задницей. На
самом деле они в восторге. Как же! Опять оказались в центре внимания. Не
поверите, некоторые сами приносят на себя компромат, просят напечатать и
обижаются, если отказываем. За этот год помню только троих, кто искренне
обозлился: генерал Калошин, актер Андрей Елизаров и модельер

Епифан Блистательный. Так что давайте свое блюдо.

- Надо подумать, - дала я задний ход, - вдруг доставлю своему бывшему
начальнику удовольствие.

- Подумайте, - милостиво согласился собеседник, - посомневайтесь, только
не ходите в "Сплетник". Там сплошные жулики сидят. И денег мы больше даем, и
тираж у нас выше.

- Можно поглядеть на подшивку "Скандалов"?

- Конечно, топайте в двенадцатую комнату, скажите, Сергей велел дать.

Расстелив большую картонную папку на письменном столе, я довольно быстро
нашла необходимые номера. В апреле месяце увидел свет материал "Боевые
награды". Фотокорреспондент запечатлел бравого старика в мундире около
небольшого столика. На столешнице грудой высились коробочки. "Генерал
Калошин торгует в Битце своими наградами" - гласил заголовок. Небольшой
материал, подписанный "Прожженный воробей", рассказывал о бедственном
положении пенсионера, вынужденного питаться хлебом и кефиром. Вот и пришлось
старику распродавать медали.

Заметка об актере театра "Рампа" Андрее Елизарове появилась в апреле.
Опять фотография. На этот раз двое полуголых мужчин страстно сжимают друг
друга в объятиях на парчовом диване. "Тайные утехи любимца сотен женщин" -
кричал журнал. "Зря миллионы зрительниц вздыхают тайком при виде
несравненного красавца, - злопыхательствовал все тот же Прожженный воробей,
- чары обольстительниц не подействуют на его воображение. Ведь мужественный
герой привык искать удовольствий в объятиях лучшего друга, имя которого
пока, увы, для нас загадка!"

В самом конце мая появился донос на Епифана Блистательного. Как всегда,
со снимками. На одном, улыбаясь, вышагивает прехорошенькая манекенщица в
оригинальном, совершенно не приспособленном для повседневной носки платье. И
лиф, и юбка собраны из мельчайших ремешков для часов, железо переплетается с
кожей. Внизу стояло:

"Модель Пако Рабанна, январь 1999 г.". Другая фотография похожа на
первую, как две капли воды, то же дурацкое платье, та же прическа у
девчонки, только личико другое, российское. И подпись: "Произведение Епифана
Блистательного, апрель 1999 г.". Несколько абзацев ехидного текста:
"Прожженный воробей, пролетая над подиумами Парижа и Москвы, пару раз
щелкнул аппаратом. В чем разница между платьями, спросите вы? Я так и не
понял, но одно показал зимой всемирно известный Пако Рабанн, а другое
представил начинающий Епифан Блистательный. Странно, что оригинальная идея
одновременно пришла в две столь разных головы. До сих пор Епифан не
отличался выдумкой. Соригинальничать ему удалось только один раз, когда он
сменил свое имя Федор Сыкунов на псевдоним Епифан Блистательный".

- Кто это - Прожженный воробей? - спросила я у женщины, печатавшей на
компьютере.

- Семен Воробьев, наш бывший главный, очень писать любил, просто как
ребенок.

Я вышла на улицу и влезла в "Вольво". Начну, наверное, с генерала,
думается, его обида самая крутая.

Никто и не подозревает, как легко узнать любой телефон - просто нужно
слегка пошевелить мозгами. Подрулив к зданию Генерального штаба, вошла в
бюро пропусков и устроилась в кабинке с местным телефоном. На стене,
естественно, обнаружился список номеров. Найдя отдел кадров, я схватила
трубку.

- Алло, из второго отдела беспокоят. Выписываем тут ветеранам
материальную помощь по случаю 22 июня, да потеряли координаты генерала
Калошина. Девочки, разыщите побыстрей адресок, а то начальник вломит.
Танечка, это ты?

- Таня обедает, - ответила собеседница, - это Лена, вечно у вас шашки
наголо - и в бой.

- Ну, Ленусик, - заныла я, - знаешь ведь, какой у нас зверь командует.

- Верка, ты, что ли?

- Я.

- Ладно, - смилостивилась собеседница, - погоди.

Зашуршали бумаги, потом раздалось покашливание. Я молча разглядывала
прикрепленную над аппаратом табличку: "Не болтай. Враг подслушивает".
Наконец из трубки донеслось:

- Верк, пиши - проспект Киселева, 18. Был дан и телефон. С чувством
выполненного долга я купила эскимо и принялась грызть ледяной кусок. Видите,
как просто? Раз есть Генштаб, значит, существует и второй отдел, да и в
отделе кадров обязательно найдется Таня, и потом, Лена сразу поверила мне,
потому что звонил внутренний телефон. Она и предположить не могла, что я
сижу в бюро пропусков.

ГЛАВА 15

Проспект Киселева почти в центре. Генерал по телефону велел прибыть к
обеду. Как раз успеваю. Восемнадцатый дом подавлял величием. Низ гигантского
длинного приземистого здания облицован гранитными плитами. Тут и там
виднелись мемориальные доски. В разные годы здесь проживал цвет нашей армии,
ее генералитет. Старинный поскрипывающий лифт медленно втащил меня на третий
этаж. Дверь распахнулась сразу, и генерал Калошин густым басом осведомился:

- Вы журналистка?

- Да, - пробормотала я, протискиваясь между генеральским весьма объемным
брюшком и косяком.

- Тапки надевай и шагом марш в кабинет, - скомандовал Калошин.

Я покорно выполнила приказ. В комнате он посадил меня в довольно потертое
черное кожаное кресло и неприветливо буркнул:

- Не люблю вашего брата.

- Нас возмутила публикация в "Скандалах недели", - завела я.

Старый вояка побагровел:

- От сволочи, от поганцы, на дуэль бы вызвать, мерзавцев.

И он стукнул кулаком по письменному столу. Небольшая хрустальная вазочка,
жалобно тренькнув, свалилась на пол. Генерал горестно вздохнул и опасливо
поглядел на дверь. Возмездие не заставило себя ждать.

- Родя, - раздался негодующий женский голос, и в кабинет вплыла полная
женщина с царственной осанкой. Вошедшая была одета в красный халат, расшитый
парчовыми драконами. Но домашнее одеяние смотрелось на ней как дорогое
вечернее платье.

- Вы что себе позволяете, Родион Михайлович? - спросила жена.

- Ну прости, милая, - забормотал сразу ставший ниже ростом старик.

Так, понятно, кто в доме маршал.

- Из какого издания будете? - поинтересовалась супруга.

- Газета "Пограничник".

Генеральша расцвела:

- Вот и чудесненько, пойдемте пообедаем, за столом и потолкуем.

Меня препроводили в огромную столовую. На гигантском столе дымилась