Чтение 25–й страницы книги ~Чудеса в кастрюльке~

- Ленка ушла за лекарствами.
- Да что у нас происходит, черт возьми! - вскипел Константин
Петрович. - Средний персонал шляется незнамо где, а врач
должен бабку тащить?
- Давайте я отведу старушку, - быстро предложила я.
Константин Петрович сунул мне пухлый конверт:
- Ступайте на выход, машина у подъезда.
Я подхватила безучастно взиравшую на происходящее бабку и
осторожно потянула почти невесомое тельце к лифту. Внизу
стояли четыре легковых автомобиля, но ни один из шоферов не
собирался ехать в Репнево. В полной растерянности я оглядела
двор и заметила разбитый "рафик" темно-защитного цвета, с
замазанными краской окнами. Внутри на водительском месте
a($%+ дядька, похожий на груду макулатуры.
- Вы из Репнева? - спросила я.
- Ага.
- За бабушкой?
- Нам однофигственно, за кем, - пробубнил водитель, -
бабушка, дедушка, курочка Ряба... лишь бы бумаги были в
порядке, а то вози старые кости взад-вперед из-за того, что
печати нет.
Я протянула ему конверт.
- Ладно, - буркнул дядька, - запихивай бабуську.
- Можно мне с вами до Репнева?
- Залазь, - милостиво разрешил водитель и завел мотор.
Подскакивая на ухабах и отчаянно дребезжа металлическими
внутренностями, "рафик" покатил вперед. Езды оказалось около
пятнадцати минут. Сквозь замазанные окошки не было видно
дороги, и я, полагавшая, что Репнево - это название
подмосковной деревеньки, страшно удивилась, увидев вокруг
блочные дома и деловито снующие машины.
- Вылазь, - буркнул шофер, - конечная, Репнево, следующая
крематорий.
Никак не отреагировав на грубую шутку, бабушка стала
вставать. Я выскочила первой, помогла старухе спуститься и
хотела было спросить, куда нам идти, но "рафик" взревел
мотором и исчез. Я растерялась. Здорово вышло, стою с
полубезумной старушкой посреди улицы. Придется спрашивать у
прохожих, где тут дом престарелых. Очевидно, бабушка еще не
растеряла остатки ума, потому что она внезапно хрипло
сказала:
- Через дорогу пошли. Вон, видишь, домик за забором
прячется? Оно и есть, место проклятое, Репнево.
- Почему же проклятое? - для поддержания разговора
поинтересовалась я, таща бабуську к подземному переходу. -
Дом как дом, вполне даже симпатичный, на детский садик
похож.
- Это с виду, - вздохнула старушка, - а внутри ад кромешный.
Вот отдохнула в больнице, поела по-человечески, поспала на
простынях да на подушке, и хватит, конец счастью, пожалуйте
в сатанинское место. Одно не пойму, за какие грехи мне эти
муки!
Она бормотала и бормотала, мне делалось все больше ее жаль.
Наконец, мы доплюхали до большой железной двери и позвонили
в звонок. Высунулась румяная девка лет двадцати пяти.
- О! - воскликнула она. - Петровна! Не померла!
- Жива пока, - с достоинством ответила бабушка.
- А мы уж решили, все, отбросила ты полусапожки, -
радовалась девица, - вещи твои на склад сволокли, а место
другой отдали. Ну погодь тут, сейчас сообразим, куда
поселить.
И она ушла, хлопая шлепками по голым пяткам. Бабуська
навалилась на стену, у нее сильно дрожали руки.
- Ласковая у вас дежурная, - хмыкнула я.
- Люся еще ничего, - тихонько ответила старушка, - вот
Валентина, та чистая гидра, может ударить. Самые хорошие тут
на третьем этаже служат, вот туда бы попасть..
- А вы попроситесь сейчас, - посоветовала я, - может,
переведут.
Бабушка мелко засмеялась.
- Что ты, милая! Там платных держат.
- Кого?
- Ну есть такие люди, которые еще не совсем совесть
потеряли. Сдадут родителей в интернат, но не бросят, а
платят за них. Вот таким все условия. Палаты с одеялами, и
телевизоры стоят, холодильники. Кормят их нормально, эх, да
что там, - махнула старушка рукой.
- Ваши заплатить не могут? Бабуся грустно улыбнулась:
- Так если бы дочка моя жива была, разве же бы отдала меня
сюда? Никогда. Только все поумирали: и муж мой, и дочь. А
сын - алкоголик, раз в месяц является, когда пенсию выдают,
и ругается, что я ему на бутылку не отсыпаю.
- Эй, Петровна, - заорала с лестницы Люся, - дуй сюда, в
двенадцатую комнату!
- Ну, спасибо тебе, - с достоинством кивнула бабушка и
уползла.
Я осталась стоять посреди длинного грязного коридора, куда
выходило невероятное количество дверей.
- Ищите кого? - поинтересовалась вернувшаяся Люся.
- Да, заведующую.
- А зачем вам?
- Хочу сюда тетку определить.
- Ну, - засмеялась Люся, - не так это просто, кучу бумаг
собирать надо.
- Даже в платное отделение?
- Так вы за деньги? - страшно оживилась Люся. - Ступайте на
третий этаж, комната тридцать восемь. Там Вероника Глебовна
сидит. Денежными пациентами она занимается.
Стараясь не дышать глубоко, я поспешила по коридору к
виднеющейся вдали лестнице. Окружающая обстановка
действовала угнетающе. По протертому до дыр, потерявшему
всякий цвет линолеуму двигались, словно тени, замотанные в
рванину старушки. Очевидно, администрация экономила на всем.
Путь мой лежал мимо многочисленных комнат, двери в которых
были открыты нараспашку. Обстановка напоминала тюремную.
Железные кровати, выкрашенные краской невероятного колера,
этакой помесью между грязно-зеленым и мрачно-серым.
Постельного белья бабушкам не давали, впрочем, занавесок
тоже не было в помине, а столы были накрыты газетами. Чем
дальше я шла по коридору, тем сильней сжималось сердце.
Господи, не дай бог оказаться в старости в подобном месте!
Уж лучше сразу умереть!
Ноги пронесли меня мимо столовой, в нос ударил
отвратительный запах тушеной кислой капусты и чего-то
тошнотворного. Я взлетела на второй этаж и чуть не
скончалась от вони, которую издавал находящийся по
непонятной причине на лестничной клетке туалет. Зажимая нос
рукой, я добежала до третьего этажа и покачала головой.
Перед глазами нарисовалась иная картина, и до носа долетали
другие запахи.
Старикам, у детей которых нашлись деньги на оплату
/`%!k" -(o своих родителей в приюте, сегодня на обед явно
варили курицу. Крепкий аромат свежего бульона плыл впереди
меня. Под ногами уютно поскрипывала ковровая дорожка, стены
радовали глаз розовой краской, и попавшаяся по дороге
медсестра не глянула волком, а, ласково улыбнувшись,
поинтересовалась:
- Ищете кого?
- Веронику Глебовну.
- А вот эту дверцу толкайте, там она, - снова улыбнулась
женщина и крикнула: - Степанида Власьевна, голубушка, вы
зачем в коридорчик босиком вышли? Не дай бог простудитесь.
Давайте носочки одену, тепленькие.
Вымолвив эту фразу, медсестра осторожно взяла под руку
старушку абсолютно безумного вида и повела в палату. Я
тяжело вздохнула, а еще говорят, что иметь деньги стыдно. Ей-
богу, тем, кто это утверждает, следует заглянуть в Репнево,
сначала в муниципальное, а потом в платное отделение.
Вероника Глебовна походила на царицу Екатерину. Такая же
полная фигура, величественная осанка и белые пухлые ручки,
унизанные перстнями. При виде меня она улыбнулась только
губами, глаза заведующей остались настороженными, холодными.
- Вы ко мне? Слушаю.
Я решила седлать коня на ходу и заявила:
- Обратиться в ваш дом меня надоумил Ежи Варфоломеевич
Отрепьев.
В лице дамы растаял лед. Она улыбнулась еще раз, теперь уже
по-человечески.
- Очень приятно. Что-то он давно не навещал Полину.
Я постаралась изобразить, будто нахожусь полностью в курсе