Чтение 25–й страницы книги ~След лисицы~

из ящика сверток с бутербродами, который принес утром из дому, и
механически стал жевать, уставившись глазами куда-то в пространство.
Видеть никого не хотелось, думать - тоже.

За этим занятием и застал его Цветков.

- Набегался? - спросил он, усаживаясь за стол Лосева.

- Досыта.

- Ну, и что набегал?

- Ничего не набегал.

Цветков внимательно посмотрел на него и коротко приказал:

- Рассказывай. Все подряд.

Игорь отрывисто, с напускной небрежностью сообщил о всех своих
неудачах за два последних дня. "Может, отвяжется, наконец, от меня с этой
дамочкой?" - неприязненно подумал он.

- Значит, она никого из них не узнала? - помолчав, задумчиво спросил
Цветков.

- Никого.

- А ну-ка, покажи мне.

Игорь достал из ящика карточки с фотографиями. Цветков внимательно
рассмотрел их, держа в руке веером, как игральные карты. И вдруг скупо
улыбнулся. Эта улыбка на широком, скуластом, обычно невозмутимом его лице
удивительно шла Цветкову, словно приоткрывая в нем совсем другого
человека, которого самодуром назвать было решительно невозможно. Кроме
того, улыбка эта бесспорно означала, что Цветкову пришла в голову какая-то
интересная мысль. И Игорь насторожился.

- Артисты, а? Умеют себя подать, - сказал Цветков. - Один к одному,
красавцы!

- Мне на это наплевать, какие они красавцы и герои-любовники.

- А ты не плюй в колодец, - улыбка исчезла с лица Цветкова. - Я тебе
это все не зря сказал.

- Ну и что, что они красавцы?

- А то. Поди их тут узнай. Ей живыми этих парней показать надо.

Игорь пожал плечами и горько усмехнулся, причем больше своим мыслям,
чем словам Цветкова: смешно было даже предполагать, что такой человек, как
Федор Кузьмич, так легко откажется от той дамочки. И Игорь угрюмо ответил:

- Пожалуйста, могу всех их показать.

- Ты мне одолжений не делай, - нахмурился Цветков. - Завтра же с утра
бери машину.

В этот вечер Игорь вернулся домой сравнительно рано.

- Это просто ужасно, - сказала Алла, накрывая на стол. - То тебя до
ночи нет, а уж когда встречаемся, то слова от тебя не добьешься. Ты в
аптеке был?

- Не успел.

- Я так и знала! Все дела важнее, чем здоровье ребенка.

- Болен он, что ли? Сыпь-то, оказывается, простой диатез.

- Тебе бесполезно говорить, - ее голос задрожал от слез. - Во-первых,
раз у Димки диатез, его надо мазать пастой Лассара. И еще ему надо
принимать пепсин от несварения. Потом Димка кашляет, неужели ты не
слышишь? Хотя когда тебе слышать!

- Да не кашляет он!

- Кашляет! Нужно ментоловое масло - делать ингаляцию. И вазелиновое
масло - от запора.

- Нет у него никакого запора!

- Есть! Бывает, во всяком случае. Потом, посмотри, какой у него
глазик.

Алла оттащила Димку от стройки, с которой он возился на полу.

- Глаза как глаза, - сердито сказал Игорь. - Вот сейчас заревет.

Он усадил сына на колени.

- Ты посмотри, левый глазик, он же красный, и веко тоже. Это может
быть ячмень. Надо помазать гидрокортизоном. Я же не могу все успеть, - у
Аллы задрожали губы. - И обед и стирка... И у меня тоже работа...

Она успокоилась только после клятвенного обещания Игоря завтра же
побывать в аптеке.

Но назавтра, в середине дня, произошло то, чего Игорь никак не мог
предвидеть.

В узеньком и шумном, залепленном афишами коридорчике
гастрольно-концертного объединения, куда Игорь привез Феодосью Степановну
- так звали продавщицу газированный воды, - она вдруг узнала владельца
вишневого "Москвича".

Перед этим они побывали в трех театрах, и у Феодосьи Степановны
голова шла кругом от нахлынувших на нее небывалых впечатлений. Так что
Игорь потерял уже всякую надежду, что в суете, среди фантастических
театральных кулис, гор декораций, в пестрой толпе актеров растерявшаяся
Феодосья Степановна способна была узнать кого бы то ни было, а тем более
один раз мельком виденного человека.

В гастрольно-концертное объединение Игорь вез ее только для очистки
совести. И вдруг в том самом узеньком коридорчике Феодосья Степановна
замерла как вкопанная и, указав рукой на дверь, за которой исчез какой-то
человек, сдавленным голосом сказала:

- Ей-богу, он. Не сойти мне с этого места.

А через час у Игоря состоялось знакомство с Владиславом Починским,
полным, рыжеватым, разбитным парнем в модном светлом пиджаке и с
галстуком-бабочкой под двойным подбородком. Он был актером одного из
театров, до которого Игорь и его спутница еще не добрались, и попал к
"концертникам" совершенно случайно.

Починский нисколько не удивился и тем более не встревожился, когда
Игорь предъявил ему свое служебное удостоверение, и, прижав большие
розовые руки к груди, озабоченно сказал:

- Только, уважаемый товарищ, прошу, в смысле умоляю, побыстрее. У нас
сегодня прогон. Будут из Управления культуры. А у меня сложный грим.

- Все зависит от вас, - улыбнулся Игорь.

- Что от меня требуется?

- Помощь. Только и всего.

- С великим удовольствием. "Моя милиция меня бережет". Кстати, в
одной нашей пьесе я играю участкового. Роль вся на юморе. Зал лежит.

- Юмор - дело хорошее, - заметил Игорь. - Хотя с делами участкового
как-то слабо вяжется.

- Это, дорогой мой, у вас чисто ведомственный подход. А искусство все
на заострении, на гиперболе. Заземленный реализм уже, знаете, отошел.

- Не берусь спорить. Кесарю - кесарево. Между прочим, вы помните, как
на днях подъезжали к музею Достоевского? Еще девочка там с мячом чуть под
колеса не попала...

Глаза Починского суетливо метнулись в сторону, но он тут же овладел
собой и удивленно ответил:

- Музей Достоевского? Никогда там не был, видит бог.

"Это еще что за номер? - насторожился Игорь. - Ведь явно врет". Он
решил, что Починский боится случая с девочкой, и поспешил добавить:

- Не беспокойтесь, с девочкой все в порядке. И меня этот случай не
интересует.

- А я и не беспокоюсь. Ничего подобного просто не было. Вы меня с
кем-то путаете, дорогой товарищ! - воскликнул Починский с такой
искренностью, что Игорь даже на секунду усомнился в памяти Феодосьи
Степановны. И только мелькнувший было испуг в глазах Починского заставил
не поверить в правдивость его слов. "Странно, - сказал себе Игорь. - Очень
странно".

- Я все-таки советую вам вспомнить этот случай, товарищ Починский, -
настойчиво сказал он.

- Знаете что? - усмехнулся тот. - А я вам советую не брать меня на
пушку. Прошу, в смысле умоляю, - он окончательно успокоился и даже решил
пошутить: - Лично я, когда бываю участковым, такими методами не пользуюсь.

Но Игорь не склонен был поддержать шутку. Парень все больше ему не
нравился. Голубые глаза Игоря смотрели холодно и твердо, тяжелый
подбородок упрямо выдвинулся вперед. "Хватка у такого, как у бульдога", -
подумал Починский.

- Что ж, придется вам устроить встречу с людьми, которые вас в тот
момент видели, - сказал Игорь. - Вы мешаете следствию.

- Да что вам в конце концов нужно от меня? - вспыхнул Починский. -
Черт знает что!

- Кто был с вами в машине в тот момент? Что за девушка?

- Я не обязан отвечать на этот вопрос!

- Вы обязаны отвечать на любой вопрос, - холодно возразил Игорь.

- Ну, так я не желаю отвечать!

- Можно узнать, почему?

- Потому, что это... это интимный вопрос!

- Ну вот, - усмехнулся Игорь. - Таким образом, мы уже выяснили два
обстоятельства. Первое - вы подъезжали к музею Достоевского. Второе - с
вами была девушка. Так?

- Допустим! Но это еще ничего не значит. И я буду...

- Отвечайте на третий вопрос, - перебил его Игорь. - Кто эта девушка?
Нам это надо знать.

- А я не могу ответить.

- Что это значит?

- Это значит... - глаза Починского бегали из стороны в сторону,
пухлые щеки стали пунцовыми. - Это значит... в общем я не могу ее
компрометировать. Это, если хотите, не по-мужски. Вы меня должны понять!

- Разве знакомство с вами может скомпрометировать девушку? -
усмехнулся Игорь.