Чтение 25–й страницы книги ~Ломовой кайф~

- Ага, нормально слышу, Сусанин! - порадовался Ольгерд. - Ты где? Прием.

- На месте. Сейчас начну спихивать эту штуку в речку. У вас сколько веревки
в бухте осталось? Прием.

- Точно не мерял, но примерно столько, сколько вытравили. Даже чуть больше,
по-моему.

- Нормально! Значит, сейчас вытягиваешь из бухты свободный конец, и вы все
четверо за него беретесь. Когда бухта начнет разматываться - не мешайте,
смотрите только, чтобы не захлестнула никого и не перепуталась. Как поняли?

- Четко поняли, не волнуйся!

- Слушай дальше. Как только вся слабина уйдет, начинайте выбирать. Без
разницы, доеду я до вас или нет. Веревку ни за что не отпускайте, понятно?

- Понятно, - пробормотал Ляпунов.

- Сообщи, когда возьметесь за веревку. Жду на приеме. Ляпунов выдернул
из-под бухты свободный конец веревки, остальные подобрались и ухватились за
него.

- Взялись! - коротко сообщил он в рацию.

Через минуту или две - наверное, столько потребовалось Ольгерду, чтобы
спихнуть катамаран и запрыгнуть в него, - веревка начала медленно
отматываться. Таран сначала удивился, потому что думал, что это будет
происходить гораздо быстрее, но потом вспомнил, что там, где оставался
катамаран, в озерце, течение совсем небольшое, и лишь после того, как
катамаран войдет в туннель, начнет усиливаться.

Именно так и произошло. Минуты через две веревку дернуло, и виток за
витком, шурша по камням и звякая в кольцах, она стала быстро исчезать за
углом.

- Приготовьтесь! - прохрипел из рации почти неузнаваемый голос Ольгерда.
Когда катамаран меньше чем через минуту стремительно вынырнул из-за угла,
чуть ли не до потолка подскакивая на бурунах речки, бухта уже размоталась
почти полностью. Правда, веревки хватило даже на то, чтобы катамаран
проскочил чуточку ниже устья ручья, но зато потом, когда слабины не
осталось, ее так дернуло, что все четверо с трудом удержались на ногах.

- Выбирайте! - заорал Ольгерд, которого налетавшая сзади вода едва не
сшибала с сетки.

- Э-эх - р-раз! Взяли! - взревел Ляпунов. - Еще - взяли! И еще-е - взяли!
Скользкая веревка так и рвалась из рук, сила четырех не самых слабых
человек противостояла мощи водного потока. "Лишь бы не лопнула!" -
прямо-таки молился Юрка, который уже забыл обо всех своих сомнениях и думал
сейчас только о том, как бы оттянуть назад всего метра на три эту
неповоротливую, хотя и легкую "дуру" - катамаран.

И им удалось-таки отвоевать у реки эти несколько метров. Даже чуть больше.
Но катамаран прижало к противоположному берегу. Должно быть, сталкиваясь с
течением ручья, течение речки создавало какие-то завихрения, и как ни
пытался Ольгерд, упираясь веслом, отодвинуть катамаран от скалы, ничего не
получалось.

- Узел! - заорала Милка. - Надо на кольце узел завязать!

- Давай! - прорычал капитан. - Напряглись, мужики! Баба ушла!

Мужики напряглись, а Милка, подхватив самый хвост веревки, отважно полезла
туда, где Ольгерд в свое время вбил первый крюк с кольцом. При этом ей надо
не только постараться самой не слететь, но и не захлестнуть петлей кого-то
из мужиков. Последние надрывались, перехватывая скользкую гадину, а Зена с
пятиметровым "хвостом" в руке подобралась-таки к кольцу, перекинула его
через натянутую веревку выше кольца и продернула сквозь полупетлю.

- Топор! Перехватывайся, помогай ей! - заорал Ляпунов. В то время как Милка
и Топорик тянули "хвост", затягивая узел, капитан с Юркой, упираясь изо
всех сил, придерживали петлю, чтобы не отдать на узел слишком много
веревки. При этом им аж пришлось прижаться к стене.

- Бросай! - крикнул им Топорик. - Четыре метра - вот так хватит!

Ляпунов и Юрка дружно отпустили руки, перескочили на помощь Милке и
Топорику, потянули - и мокрый узел крепко обвил кольцо.

Катамаран по ходу этой операции сдвинулся примерно на метр вниз по течению,
но никуда дальше теперь уползти не мог. По крайней мере, до тех пор, пока
из стены не вылетит крюк с самым дальним от ручья кольцом - сейчас основная
нагрузка приходилась на него. Но ждать этого, конечно, никто не собирался.

- Кидайте конец! - крикнул Ольгерд, имея в виду тот "хвост" длиной в четыре
метра, который остался ниже узла.

Глазомер у Ольгерда, как, впрочем, и у Топорика, оказался отменным - от
устья ручья до катамарана было два с половиной - три метра, так что должно
было хватить с избытком.

- Лови! - заорал Топорик, с размаху кинув веревку от угла. Веревка-то
долетела, и Ольгерд ее сумел поймать, но вот Топорик, которого собственная
масса повлекла вперед, едва-едва не сверзился в бешеную речку со скользкой
"ступеньки". Если бы Таран и Ляпунов вовремя его не сцапали за ноги и не
дернули назад, нырнул бы он головой об камни. А так обошлось доброй порцией
мата и ушибленной задницей.

Тем временем Ольгерд привязал веревку поперечной дюралевой штанге,
скреплявшей поплавки, и стал подтягивать катамаран к левому берегу.

- А ну! - испустил рев Ляпунов. - Система "репка"! И первым ухватился за
веревку со стороны ручья. Топорик вцепился в него, Милка - в Топорика, а
Таран, должно быть, сыграл роль той славной мышки, которая решила исход
борьбы за урожай в старой детской сказке.

Катамаран несколько секунд стоял поплавками поперек потока и был на грани
переворачивания, но все-таки вполз на ступеньку, а затем и глубже в "устье"
ручья. Теперь не было нужды беспокоиться, что его смоет.

- В таких случаях, - отдуваясь, пропыхтел Топорик, - янки кричат: "У-ау! Мы
сделали это!" По крайней мере, в кино.

- На хрена орать, когда еще ничего не сделано? - проворчал Ляпунов. - Мила,
Юрик - шагом марш за дедом! Если утопите или хотя бы искупаете - лично
выпорю! Отставить! Милка, назад! Сам пойду.

- Может, и мне вместо юноши? - предложил Топорик.

- Сиди здесь, за катамараном приглядывай. Ляпунов пошел вверх по ручью, а
Таран поплелся за ним. Нельзя сказать, что Юрка пребывал в жуткой эйфории и
был готов орать: "У-ау!" Он прекрасно понимал, что сделано даже не полдела,
а четверть дела или и того меньше. Но все-таки надежда на то, что, быть
может, им удастся выкрутиться, у него появилась. Правда, чем ближе они
подходили к "Выползню", тем больше у Юрки появлялось сомнений по поводу
того, найдут ли они на месте Магомада Хасаныча. А вдруг этот хитрый дед
взял да и выполз через дыру, сумев как-нибудь убрать растяжку и сигнальную
мину? Взял да и вышел, подняв ручки, к федералам. Навряд ли там сидят такие
козлы, что сразу же пристрелят безоружного старика. Ведь хрен его знает,
для кого и по какому случаю "мамонты" должны были спереть Хасаныча! Раз был
приказ "в крайнем случае уничтожить", то весьма возможно, что для
"заказчика" сама по себе информация, "носителем" которой является Магомад,
не так уж и важна. Главное, чтобы она не досталась федералам или иным
господам вроде тех, что поджидают на речке. Соответственно, Хасаныч вполне
может просечь фишку: дескать, меня сперли только для того, чтобы утаить эту
информацию. А лучший способ утаить, как известно, убрать этого самого
"носителя". Наверное, и сам Магомад в необходимых случаях поступал так же.
С этой точки зрения, самое оно - сдаться федералам. Государственные люди
связаны законами, за просто так расстреливать не положено, да и по суду
мораторий на смертную казнь все еще действует. К тому же не исключено, что
Хасаныч уже честно отсидел за все свои прошлые преступные деяния, а ничего
нового, более или менее серьезно доказуемого на него нет. Уйдет в глухую
несознанку - и нет проблем. Прокуроры извинятся и выпустят. Наконец, кто он
сейчас? Простой заложник. Не он похищал - его похитили. Документов у него
при себе, конечно, нет, но ежели запросят по месту жительства

- там все подтвердится. И поскольку федералам наверняка досталось несколько
более или менее живых пленных из отряда Ахмеда, то эти ребята подтвердят:
да, был такой дедушка, с русскими не воевал, в клетке сидел. А те, кому